— Мы пока не можем никому доверить твою тайну.
— Я знаю, Бобби и Аделис не сказала. Только о свадьбе, но это уже знают все.
— Умница, — улыбнулся я. — Что дальше? Смысл особо тренировать то, что у тебя отлично получается, сейчас нет.
— Попробуем телекинез, — кивнула она, и я пошел за снарядами.
С перемещением предметов было сложнее, настраиваться на неодушевленное было сложнее, так пояснила Амалия. Но к исходу второго часа у нее начало получаться. Только и сил почти не осталось.
— Как ты себя чувствуешь?
— Знаешь, в плане магии такого понятия, как резерв, в моем даре нет. Ну как я ощущаю. А вот то, что я просто устаю и физически, и морально, это да. Я готова съесть слона и проспать неделю.
— Так много не обещаю, но готов пожертвовать свой ужин и даже уйти на диван ночью.
— А зачем на диван? — жена была в недоумении.
— Чтобы не соблазняться тобой, не соблазнять тебя и дать выспаться.
— Нет уж, лучше спи со мной, — надула она губки. — Я от тебя заряжаться буду, теплом. Забыл, что говорил лекарь? Мы теперь синхронизированы, — пошутила она и сама рассмеялась, ведь некоторые вещи, понятия и выражения из того мира, где она жила, я не понимал, хотя Амалия старалась подробно рассказать. Меня раздражало то, что я не могу узнать о ее жизни все до мельчайших подробностей, для этого нужно было попасть в тот мир и окунуться в жизнь на Земле. Так она называет свою планету. Странно так называть космическое тело, но им, ее жителям виднее.
А на следующее утро ко мне в кабинет вошел Лохтон, что-то в этом маге незримо поменялось, он стал вести себя иначе, чем раньше. Стал проще, спокойнее, без слащавых ноток гаденьких интонаций. Исчезли ужимки. Даже приятнее стало смотреть на некроманта.
— Доброго утра, ректор.
— Доброго, магистр, — вроде в расписание дел его визит Амалия не включила, значит, он зашел спонтанно. Неужели что-то случилось?
— Ничего особенного, хотел еще раз поздравить вас с женитьбой. Амалия замечательная женщина, такая достойна лучшего.
— И я постараюсь соответствовать, — ревность полоснула по сердцу, но я сдержался. — Бросьте, Лохтон, я знаю, что вам нравится моя жена, но не для наставлений же вы сюда пришли?
— Нет, конечно. Я хотел узнать, зачем бы прошлому ректору охотится за вашей женой?
— А почему вы подумали, что это именно Сигал?
— Я давно подозревал, что с ним твориться что-то неладное, я же все-таки некромант. Мы точно знаем, когда на руках встреченного есть кровь, а за его спиной стоит тьма. Она зовет нас, своих детей, и те, кто к ней близко, всегда слышать мать изначальную. Но речь не обо мне, речь об Амалии, то, что я видел в управлении, говорит мне о многом, Тень…
— Ума у тебя не занимать. Как и хладнокровия. Ты пришел ко мне как к ректору — своему непосредственному начальнику, или как к главе тайной полиции.
— Я пришел как друг вашей жены. Я понимаю, что вы с ней единое целое и не претендую ни на что, кроме дружбы. Но дорожу ей и беспокоюсь за нее. Я пришел как друг, который может помочь.
— Что ж, — в голове судорожно мелькали мысли, идея прибить этого трупозаклинателя прямо сейчас сменялась практической — включить его в тренировки Амалии. Последняя победила. — Вы можете помочь, Лохтон. Дело в том, что у моей супруги проявился дар, но для учебы ей одного меня мало. Пойдете учебным пособием?
— Надеюсь, меня не будут замораживать, поджаривать и развеивать по ветру? — ухмыльнулся некромант.
— Нет, разве что разум ложечкой выковыряют, — пошутил я в тон ему, довольно отметив изменившееся выражение лица преподавателя. — В любо случае, об это никто не должен знать, абсолютно, — магистр понятливо кивнул.
И мы договорились о вечерней тренировке и тут же позвали Амалию. Жена, узнав, что в нашу авантюру ввязывается некромант, обрадовалась, и так сердечно его благодарила за еще неоказанную помощь, что я буквально вытолкал мага за дверь.
А перед самой тренировкой позвонила мама. Ее интересовало все: как чувствует себя моя жена, не обижаю ли я ее, чем кормлю, как отреагировал педсостав на наше семейной положение. А после порадовала сплетнями из собственного окружения. «Девицы и их мамаши в трауре», — довольно выдала она. А я практически наяву увидел, как леди Кирк потирает руки.
— Только уже десятая по счету спрашивает, почему не было пышной церемонии, неужели наш род так обеднел, что наследник не может отметить бракосочетание, как положено, — мама так гнусавила, что я сразу угадал автора слов, графиню Слави, любительницу покутить за чужой счет и какую-то нашу дальнюю родственницу.
— И что же ты ей ответила?
— Что ты хочешь построить жене новый замок, а не кормить стадо дармоедов, и вообще на родине твоей супруги принято брачное таинство, а не пышная свадьба, а ты жену безмерно любишь и готов ради нее отринуть наши традиции. Тебе же с женой жить, а не с гостями свадебными. Ты бы видел, как она подавилась от моих слов, — злорадствовала маменька. — Даже голосвязь прервалась.
Амалия, что к концу нашего разговора зашла в кабинет, даже захихикала, видимо представила выражение лица тетушки, услышавшей подобную отповедь.
— А ты у меня оказывается подкаблучник, — сказала она загадочно. — Нам пора на тренировку, Лохтон уже, наверное, заждался.
Глава 42
Меня аж подбрасывало от нетерпения пока мы шли на полигон. А Макс смотрел на мой энтузиазм и улыбался, будто он ребенка мороженым угостил, а теперь над его перепачканной моськой умиляется. Странная ассоциация, но какая возникла.
Лохтон и впрямь был уже на месте и обрадовался нашему приходу. Я же вновь уселась в позу лотоса «наоборот», то есть подсунув стопы вниз, а не наверх, и, дав время мужчинам «спрятаться», раскинула воображаемые щупы.
С каждым разом это действие давалось все легче, и выбросов спонтанных сегодня было намного меньше. А главное, стоило магии вспыхнуть, как я визуализировала ее в такие щупальца и сворачивала, ограждая себя от чужих эмоций. Это было невероятно, но у меня получалось.
Странно, у меня сложилось впечатление, что я вижу и мужа, как светлое пятно, ощущая тепло от него, и Лохтона, только он был темным облаком, холодным, как склеп, но где-то внутри бесились обжигающие молнии. Я ему симпатична? Он влюблен? Как жаль… Ему мне совсем не хотелось причинять какую либо боль, тем более сердечную.
Странно, он тоже жалеет, но надеется, что Макс будет мне хорошим мужем. А Макс в это время думал о том, что надо было взять с собой подстилку. Заботливый…
Стоп! Я что, читаю их мысли? Вот это да…
— Лохтон, ты справа от меня, а ты, Максим, слева и чуть позади. Можно считать, что с этим этапом я тоже справилась.
— Тебе бы увеличивать понемногу охват, — задумался магистр. — Вот только нельзя никому говорить о твоих способностях. Опасно это, в первую очередь для тебя, — а я почувствовала, как муж соглашается с ним, и как удовлетворенность супруга этим высказыванием окутывает его.
— Я буду тренироваться в приемной, все равно туда толпами не ходят.
— Боятся, что ты их заставишь что-нибудь делать, — хмыкнул Лохтон. — Хотя мои, если честно в восторге от твоих методов наказания.
— Твои дисциплинированные, — отмахнулась я. — Их и не наказываю.
— Потому им и нравится, — парировал преподаватель, а Макс рассмеялся.
— Правильно, когда они еще увидят, как боевики за ними ошметки трупиков убирают.
Я закатила глаза, вроде взрослые мужчины, но иногда как дети.
— Нужно тренироваться с предметами, с точечным переносом, — вздох вырвался сам собой. Телекинез выходил хуже, чем телепатия, непонятно почему, ведь одно по сути прямо связано с другим. А потому впереди меня ждало два часа бесконечных потуг.
Лохтон сдался уже через пятнадцать минут моего упорного гипнотизирования кучки набитых песком кожаных шариков.
— Амалия, ну сколько можно, ты же говорила, что у тебя вчера получилось?
— Получилось, только я не очень поняла как.