Глава 40. С налетом нежности
И каждый вдох, и каждый сон,
И ночь за ночью, за стоном стон,
И год за годом рядом быть,
Всем разумом тебя любить,
А сердцем нежно трепетать
И до конца себя отдать…
(слова автора)
Мне вдруг стало тепло и уютно, сквозь сон я почувствовала невероятный приток нежности. Стоп. Сквозь сон? Ну вот, я хотела дождаться Макса и уснула. А он… Он рядом, и именно его чувства я сейчас ощущаю. Откуда знаю? Да понятия не имею. Я открыла глаза и обернулась.
— Максим, прости, что закатила скандал.
— Это ты меня прости, я совсем не думал, что будет после. И забыл, что ты не такая, как большинство аристократок. Но… Я не хотел, чтобы ты работала у меня не потому, что думаю — ты не справишься. Нет. Справишься, конечно. Вот только мне бы не хотелось, чтобы ты погружалась во всю эту грязь, кровь и ужасы изнанки жизни.
— Я её уже видела, Макс. И не хочу оставлять тебя с ней один на один. У меня на родине есть поговорка: «Муж и жена одна сатана», она означает, что супруги должны быть на одной стороне, что они похожи, наполняют друг друга и делают счастливее. Вот ты же будешь счастлив, если я буду рядом?
— Буду, но буду очень сильно волноваться, если отправлю тебя на задание. Я не хочу подвергать тебя опасности, — он и правда переживал, его внутренние метания я ощущала, как лимонную кислинку на языке, ту, что оставляет горькое до сладости послевкусие.
— Тогда давай это обсудим, когда решится вопрос с нашим тут пребыванием. Тем более, может, я прикиплю душой к академии, и следующий ректор решит не изгонять меня со сладкого места, — успокоила я мужа. — У меня есть более насущный вопрос. Когда мы перевезем Берри?
— Родная, она слишком приметна в таких размерах. Я перевез ее в городской особняк и попросил хорошо себя вести. Мы будем ее навещать как можно чаще.
— Я понимаю, что если она будет и с Амалией Беркут и с герцогиней Лийской младшей, то возникнут вопросы и легенда провалится. Но мне так не хочется с ней расставаться. И она станет тосковать….
— Потерпи немного, если что, будем ходить туда ночевать, хотя….
— Что?
— Я рад, что Берри сейчас нет, никто не начнет рычать, если я сделаю вот так, — муж хитро улыбнулся и перекатился, оказавшись на мне. — Или вот так, — его губы нежно коснулись моих. — Давай побудем немного вдвоем, без мохнатой свидетельницы, — и вот тут я была с ним абсолютно согласна.
«В люди» мы вышли только на ужин, Макс специально пошел в то время, когда в столовой было максимально много преподавателей и студентов. Просто хотел, чтобы все знали, что я его. Вот так и заявил. Сказал, что надо же потешить его собственнические чувства, пусть все увидят, что эта потрясающая женщина занята.
Я и смущалась, и даже хихикала над пафосным объяснением, что демоны тоже люди и тоже любят похвалиться, а на вопрос, чем же тут хвалиться, он выдал: «Как это чем, что такая замечательная девушка выбрала меня». Хорошо, что он не видел моей грустной улыбки, все же не столько мы выбрали друг друга, сколько за нас это сделали судьба и магия.
Преподаватели сдержанно поздравили, приятельских отношений ни я, ни Макс, с ними особо не заводили. А из друзей только Ада и Бобби знали про то, что мы поженились. Травовед лыбился и рассказывал Максу, как тому повезло, на что муж отвечал, что он и сам знает. Лохтон, как мне показалось, тоже вполне искренне пожелал нам семейного счастья, пообещав заодно, что если Максим меня обидит, то он, то есть Листен, будет ему долго и методично мстить. А уж некроманты точно знают в этом толк.
Стейтон порадовался, сказав, что он так и знал, а потом предупредил Макса, что у него есть какие-то новые выкладки по предмету. Мое любопытство удовлетворять никто не захотел, но студента муж попросил зайти завтра в ректорат.
Единственный, от чьей реакции на наши браслеты мне стало дурно, это был Сантори. Сколько ненависти жило в его взгляде, направленном на Максима, сколько обиды, злости и недоумения плескалось у него в душе, когда он смотрел на наши руки. Жаль, что пока управлять даром я не могу, только он нахлынет волной, как тут же оставляет меня, даже не успевшую начать разбираться с собственной магией. И все эти впечатления собирались по каким-то долям секунд. Что ж, придется составить график и заняться собственным развитием вплотную.
Глава 41
Не смотря на все переживания Амалии, ужин прошел отлично, преподаватели прониклись моим отношением к жене, а младший Сантори теперь не подойдет к ней ближе, чем на десять метров. И пусть я выглядел самодовольным собственником и немного болваном, чувство удовлетворенности теплом растекалось в груди. А на ней засыпала самая лучшая женщина на свете, моя жена.
Следующий рабочий день пролетел незаметно у нас обоих, просто потому, что за «прогуленное» во время восстановления Амалии время накопилось много дел, которые, как ни странно, перестали меня напрягать совершенно. Раздражало лишь одно. Никаких подвижек по делу ректора. Вообще ничего, как сквозь землю провалился. Кстати, хорошая идея, надо бы подкинуть ее Виссарию для размышлений. Были ведь раньше подземные ходы под городом, да и сейчас есть, куда они денутся. А планы, думаю, сохранились или в библиотеке совета, или в императорской. В первую и сам заместитель может сходить, не хочется вновь мозолить глаза магистрам, а во вторую его не пустят, но Аластэра Кирка легко. Впрочем, как и Тень.
А вечером меня ждала первая тренировка Амалии.
На полигоне никого не было, я озаботился этим заранее, не хотел, чтобы кто-то помешал занятию, да и вообще видел, что мы тренируемся.
— Так хорошо, нет-нет, но дар проявляется и тогда очень тяжело, когда рядом люди, — с грустной улыбкой произнесла истинная.
— Ничего, научишься контролировать дар, и будет проще. Как думаешь, с чего лучше начать? — я видел, как она буквально излучала энергию, и понимал, что её способности нужно раскрывать и развивать, иначе она выжжет сама себя из-за количества вложенной в столь хрупкое тело силы.
— Мне кажется, нужно закрыть глаза, а лучше завязать, и пытаться определить твое положение. Для начала. Ты же умеешь бесшумно двигаться?
— Умею, не волнуйся милая, — усмешка вырвалась сама собой. Вообще, обычно спокойный, замкнутый и уравновешенный, я вдруг перестал сдерживать эмоции, будто часть порывистости Амалии перешла ко мне.
Завязав глаза платком, жена медленно покружилась вокруг собственной оси пару раз и уселась прямо на землю.
— Не издавай ни звука, Макс, — напомнила она мне. — И думай усиленно о чем-нибудь из ряда вон выходящем, надеюсь, это потревожит твой эмоциональный фон и заставит дар работать как надо, — иногда я не понимал, как текут мысли в этой маленькой умной головке, но искренне верил, что она права.
Амалия сидела, прикусывала губу от напряжения, а я вспоминал, как обнаружил её в приемной, разве я мог знать, что девушка, появившаяся из ниоткуда, станет моей женой? Моей истинной. Первое за многие-многие года на памяти демонов. И что я полюблю ее всем сердцем…. Не мог даже подумать.
— Ты здесь, — она безошибочно ткнула пальцев в мою сторону. — От тебя так веет нежностью, — жена стянула повязку с глаз, а я лишь рад был видеть ее такой счастливой. Так, что не выдержал, подошел, наклонился и поцеловал. — Да, так у меня с тренировками не заладится. Давай еще раз, только думай не обо мне, хоть мне и очень приятно, хорошо?
— Договорились, — я коснулся губами ее лба, вновь завязал платок и отошел, крадучись переместившись за спину Амалии.
Мысли ровно потекли в сторону расследования, а пока я в десятый раз прокрутил и так, и сяк все, что знаю о ректоре, жертвах и магах крови, жена развернулась и упорно гипнотизировала меня сквозь ткань платка.
— Твое разочарование и недовольство я тоже ощущаю, это оказалось проще, чем я думала, нужно просто отрешиться от собственных мыслей и настроится на тебя. Жаль в толпе этот фокус не пройдет. Мне нужно тренироваться с несколькими людьми.