Мы еще не упоминали об особом значении смены объекта в развитии здоровой женской сексуальности. По-прежнему сохраняет актуальность мысль Зигмунда Фрейда, сформулированная им в статьях о женской сексуальности: рано или поздно женщина должна сменить свой первый значимый объект (мать), переходя к взаимоотношениям с отцом как вторым объектом. В патологических случаях, после травм или в случае дефицитов, первичная привязанность к матери сохраняется в неизменном виде. Это можно назвать задержкой в развитии. Она усугубляется негативным опытом взаимоотношений с отцом. А смене объекта с матери на отца, наоборот, «способствует» опыт плохих отношений с матерью и хороших – с отцом.
Женская ядерная половая идентичность, наряду с влиянием соматических факторов, основана на первичной идентификации с объектом женского пола. Такие идентификации входят в возникающий образ тела и при благоприятных обстоятельствах приводят к стабильной женской половой идентичности. Намного раньше, чем считал Фрейд, маленькая девочка замечает свою генитальную область, переживая в своем развитии связанные с ней приятные тактильные (связанные с хватательными движениями) и кинестетические ощущения (Parens et al., 1976). Либидинозный заряд энергии женственности у матери поддерживает этот процесс. Затем на первый план постепенно выходят страхи телесных повреждений у девушки и женщины, что представляет угрозу для развития телесной самости. Конфликты, проявляющиеся в рамках процессов сепарации и индивидуации, у маленькой девочки приводят также к нарциссической неуверенности и тревоге, создавая у нее предрасположенность к множественным обидам. Именно на стадии повторного сближения интенсивно накапливаются конфликты между нежной привязанностью и нарастающей автономией в отношениях с матерью.
Открытие факта существования анатомических половых различий приходится примерно на вторую половину второго года жизни, а вывод о том, что первичный материнский объект того же пола, что и сама девочка, оказывает стабилизирующее влияние на развитие женской половой идентичности. Появляющиеся страхи перед кастрацией связаны со страхом телесных повреждений. В случае либидинозно нагруженных отношений с обоими родителями эти страхи могут быть преодолены и интегрированы. При расстройствах и неинтегрированных конфликтах, появившихся в период кризиса повторного сближения, могут уже довольно рано проявляться невротические расстройства депрессивного свойства. Чувство зависти, возникающее на этой стадии, зачастую отражает бессознательные конфликты с матерью, так как девочка с все большим разочарованием видит невозможность реализации своих инфантильных фантазий о всемогуществе. На этом этапе перед девочкой стоит также задача воспринять, ощутить и проработать свою разобщенность с матерью и свое психическое отличие от нее, которые она уже больше не может не признавать, а также заметить и проработать иные, имеющие сексуальный характер, отношения матери с отцом. Аналогично зависти к пенису, женские страхи кастрации часто оказываются концентрированным выражением целого ряда различных страхов, берущих свое начало в конфликтах амбивалентности, возникающих в отношениях с матерью на оральной и анальной стадии; источником этих страхов бывают фрустрации и нарциссические обиды в периоды отнятия от груди, приучения к чистоте, а также кризиса повторного сближения.
Исследования однозначно показывают, что маленькая девочка еще задолго до фаллической стадии интересуется своим клитором и своей вагиной и производит мастурбаторные действия. Было также доказано, что маленькие девочки формируют интенсивное гомосексуальное идеализирующее отношение к телу матери, одновременно вовлекаясь в интенсивные конфликты с идеализированным материнским объектом, связанные с чувствами неполноценности, стыда, зависти и вины. При этом в развитии мальчиков (см. главу V.3) важную роль играют предэдипальный отец и предэдипальная триангуляция. Очевидно, что отец имеет разное значение для девочки и для мальчика (Tyson & Tyson, 1990, S. 116 и далее). Хотя некоторые психоаналитические данные расходятся в оценке роли предэдипального отца, многие авторы едины во мнении, что отец в качестве третьего объекта с начала жизни, а особенно с ранней анальной стадии и периода повторного сближения, предлагает ребенку отношения, отличающиеся от первичных отношений с матерью; позднее ребенок замечает, что сексуальные отношения отца с женщиной (матерью ребенка) отличаются от его (ребенка) отношений с матерью. Множественные идентификации с этими различными формами отношений позволяют ребенку сформировать сначала предэдипальную, а затем и эдипальную триангуляцию как внутреннюю структуру.
Да и для маленькой девочки во время ее развития отец имеет решающее значение в качестве третьего объекта, позволяющего возникнуть триангуляции, особенно в период кризиса повторного сближения и эдипова комплекса. Форсированная идеализация отца, выраженная зависть к пенису и сильнейшие страхи кастрации указывают на невротическое развитие из-за нарушенных взаимоотношений матери и дочери. На фаллически-нарциссической стадии развития на первый план четко выступают эксгибиционистские манеры, удовольствие от моторики, а либидинозные отношения между родителями, а также между родителями и дочерью, облегчают маленькой девочке разрешение нарциссических конфликтов на этой стадии. Выраженные идентификационные процессы с идеализированным материнским образцом для подражания играют на этой стадии большую роль. Перед девочкой стоит задача интеграции чувства зависти, получающего подпитку из многих источников, и своего неустойчивого женского нарциссизма. При этом признаки женской полоролевой идентичности проявляются у нее уже довольно рано в форме желания иметь детей как у идеализируемой ею матери. Хотя в этом желании и отражаются защитно-оборонительные мотивы разрешения оральных и анальных фрустраций, а также конфликтов амбивалентности с матерью, в нем, тем не менее, часто обнаруживается один из аспектов удавшейся стабильной женской полоролевой идентичности, о чем единодушно свидетельствуют проведенные исследования (Tyson & Tyson, 1990).
В отличие от представлений Фрейда, современная психоаналитическая теория развития считает, что стабильность женской полоролевой идентичности – это не следствие, а условие для вступления в эдипальную фазу. На этой стадии девочка имеет дело с негативными и позитивными эдипальными конфликтами, которые, со своей стороны, могут вступать в конфликт друг с другом и по сути представляют собой глубокие конфликты амбивалентности. При этом предэдипальная сильная привязанность девочки к матери предрасполагает к конфликтам, связанным с виной и стыдом, отделением и соперничеством за отца. Одновременно для удачного эдипального сближения с отцом девочке нужно добиться позитивной либидинозной и нарциссической идентификации с матерью. К тому же девочке предстоит важный шаг в развитии – смена объекта на эдипальной стадии. Здесь напрашивается идентификация с триангулярным паттерном отношений для преодоления предэдипальных отношений с матерью и одновременного их сохранения, но уже на другом, психически более высоком уровне и в измененной форме, что представляет собой новый шаг в развитии. Процесс формирования женской половой идентичности, отличающийся от развития мужской половой идентичности, находит свое отражение и в разной структуре генеза Сверх-Я. Предположение Фрейда о незрелости Сверх-Я у женщин подвергалось резкой критике со стороны его учеников еще на раннем этапе развития психоанализа (Klein, 1967; Jacobson, 1964; Chasseguet-Smirgel, 1964).
Современные исследования в значительной степени сходятся в том, что у девочки развитие Сверх-Я начинается уже в раннем возрасте и представляет собой попытку проработать утрату и опыт разлук (с матерью), характерные прежде всего для анальной стадии. По современным психоаналитическим представлениям именно бессознательные страхи повреждения женского тела (в том числе возникшие проективно из-за агрессивных оральных и хищных анальных импульсов, направленных на первичный материнский объект, т. е. в результате конфликтов, типичных для определенной позиции или стадии, и из-за неинтегрируемых травматических переживаний), а также нарциссическая неустойчивость в женском развитии становятся мощными побуждающими силами для формирования структур Сверх-Я. М. Кляйн, Э. Якобсон, а позднее и французские женщины-психоаналитики, например Ж. Шассеге-Смиржель и Макдугалл, отстаивали тезис о том, что воспринимаемое маленькой девочкой отсутствие у нее пениса представляет собой тяжелую нарциссическую обиду и означает сгущение сложных конфликтных фантазий об отношениях с матерью (спроецированные орально-садистские импульсы против матери, страх потерять объект и потерять любовь, страхи, связанные с необходимостью смены объекта, а также страх перед кастрацией). При этом также выяснилось, что форсированные обесценивающие конфликты между матерью и дочерью часто служат для защиты от интенсивно переживаемых неудавшихся страстных гомосексуальных желаний, обращенных к матери, особенно на анальной стадии.