— А тебе поначалу было легко? — спросила я.
— Ну, я довольно быстро сработался с директором и с двумя напарниками. Не скажу, что работа была простой, но она меня сразу увлекла… К тому же я очень хотел уехать подальше от столицы.
— Ты попал туда сразу после выпуска?
— Нет, я какое-то время проработал в филиале Гильдии в Штатбурте. Это мой родной город, там до сих пор живут мои мать и сестра…
— В Штарбурте? — оживилась я. — У меня подруга родилась в тех краях. Аргелла. Вы не были знакомы?
— Не знаю. Имени такого я не слышал, но всё может быть… В каком районе она жила?
— В пригороде.
— Тогда, боюсь, вряд ли… — Каус подавил зевок. — Извини. В общем, может, и встречались, хотя я жил именно в городе, в пригородах бывал редко…
— Спишь, — усмехнулась я.
— Нет, совсем нет. Я поздно ложусь.
— Но я всё-таки пойду. И так замучила тебя разговорами. Спокойной ночи.
Конечно, Каус начал убеждать меня, что я его вовсе не замучила, и что за приятной беседой время течёт незаметно, но было бы странно, если бы он говорил что-то другое. Я ушла.
Разговор оставил у меня неприятный осадок, и мысленно я ещё не раз возвращалась к нему.
***
На следующий день было жарко, и мы ехали, приоткрыв створки окна. На сей раз без попутчиков. Я разглядывала дорогу, щурясь от влетавшего в дилижанс ветра. В зелёном мареве мелькали коричневые пятна деревень. Они почему-то навевали тревогу, и прикосновения ветра к лицу тоже, и ощущение это росло и росло — до тех пор, пока не сменилось осознанием: что-то приближается. Уже приблизилось. Что-то быстрое, любопытное, жаждущее крови.
Скрипели спицы, стучали копыта. Шипел змеёй ветер.
«Закрыть окно», — подумала я. Подняла руку — и не успела.
Тварь ворвалась в дилижанс стремительным смазанным пятном, сгустком темноты, мгновенно принявшим очертания маленького тела с треугольной головой и большими ушами. Мелькнули оскаленные клыки, длинный хвост махнул из стороны в сторону, будто отгонял невидимую муху.
Так как я была внутренне готова к чему-то подобному, то уже через пару секунд после появления твари в моих руках оказался кинжал. Мне оставалось только активировать его (воткнуть можно и потом, чтобы соблюсти инструкцию), но Каус действовал быстрее. Моя ладонь не успела коснуться рукоятки, когда чёрное лезвие его кинжала проткнуло сиденье. Ещё миг — и без лишних взмахов кисть Кауса начертила в воздухе связывающий символ.
— Ну у тебя и реакция, — выдохнула я, невольно восхитившись. Себя в данном случае я могла бы похвалить только за то, что умудрилась удержать собственную ладонь — бесцельная активация сулила бы массу проблем в добавок к уже имеющимся.
Каус улыбнулся.
— Поработаешь у нас, у тебя тоже такая будет. Я же говорил, в Дельсуне твари гораздо наглее, чем в Морлио… Хм, придётся нашему вознице задержаться, пока я не смогу вынуть кинжал. Надеюсь, это не доставит ему лишних хлопот.
Я задумчиво оглядела пищащего незваного гостя.
— Ни разу не видела таких. Даже на картинках.
— Помесь вияка и кабра. Названия пока не имеет, только народное: шнырок.
— Помесь?! Они что, скрещиваются и размножаются?
— Да, причём в больших количествах. К ним привыкли не только мы, но и рядовые дельсунцы.
Я потрясённо взирала на то, что раньше считала невозможным в природе. Шнырок, словно польщённый моим вниманием, заверещал ещё пронзительнее.
— И что ты с ним будешь делать? — спросила я Кауса. — Понесёшь в Центр для исследований?
— Наука уже извлекла из них всё, что могла, так что я его просто уничтожу. Есть у нас специальный подвал, блокирующий энергетические всплески. Почти как в морлийской службе очистки.
Я кивнула, всё ещё пребывая в несколько ошарашенном состоянии.
Творец всевидящий, куда меня везут?! Как я там жить буду?!
В Дельсун мы прибыли на закате. Мягкие лучи засыпающего солнца были намотаны на пузатые башенки, как на челноки. На шпилях замерли забавные флюгеры в виде птиц. Я нашла длиннохвостую сороку, сову, петуха…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На первый взгляд он казался совсем безобидным, этот город. Дель-сун. Его имя было как карамелька на языке, как шаг по хрустальному мосту или звонок колокольчика. Что может ожидать путник, въезжающий в эти смешные, для вида установленные деревянные ворота, где стоят улыбающиеся караульные? Что может ожидать путник, въезжающий в Дельсун на закате, когда город становится красивым золотым миражом? Миражи всегда манят, зовут… Кто-то наверняка хотел бы здесь остаться.
Я хотела убежать. Я чувствовала их, слышала. Под кожей бегали мурашки от постоянного присутствия тех, кто пришёл из-за Свен. Такого не должно быть. Люди не должны жить в таких местах.
— Ты привыкнешь, — заверил меня Каус.
— К чему?
Он улыбнулся.
— Ты сидишь, как на иголках, и стараешься делать вид, что ничего не происходит… Мой совет, хочешь что-то скрыть — следи за руками.
Я раздражённо скрипнула зубами и с трудом разжала пальцы, уцепившиеся в складки плаща.
— Я догадался по тому, как ты отреагировала на шнырка — ещё до его появления. Я понял, потому что и сам такой же.
— Ты о чём?
— О повышенном восприятии к пустынным тварям. Когда ты обуздаешь свой страх…
— У меня нет никакого страха! — разъярилась я.
— Страха не может не быть. Эти существа противоестественны, их боятся все люди. И никуда тут не денешься — инстинкты. Но с этими инстинктами можно и нужно работать, и тогда они станут тебе хорошим подспорьем. Можешь мне не верить, но я тоже боюсь. Однако при этом чувствую, откуда может прийти опасность, и знаю, что пока она даже не смотрит в мою сторону.
Я промолчала. Может, Каус был и прав, и страх тоже имел место быть. Но то, что происходило со мной, я бы больше отнесла к дурным предчувствиям.
У меня было стойкое ощущение, что в Дельсуне мне не понравится.
10.
Я сидела на подоконнике узкого окна в комнате, которую мне удалось снять на часть подъёмных. Кстати, недурных — целых двести фертов. В клетке на тумбочке весело щебетал мой новенький, пока безымянный, письмоносец, которого я пока не решилась выпускать. Пусть сначала привыкнет ко мне.
Деньги я получила сразу, как прошла собеседование, ещё пару дней пришлось потратить на поиски жилья. Комнатка была маленькая, прямо под чердаком, и из окна виднелись крыши соседних домов, острые, багряные, с замшелой черепицей. Они были так близко, что при желании можно было бы преодолеть по ним весь квартал, используя для поддержки карнизы, водосточные трубы и узкие пожарные лесенки. За крышами проглядывалась площадь, маленькая, мощёная, с аккуратным фонтаном. Над площадью парил шпиль с флюгером в виде трубки — филиал Гильдии медиков, отражал низкие вечерние облака стеклянный купол Дельсунской Оперы, но я смотрела не на них, а на видневшуюся мне с подоконника балюстраду длинного двухэтажного здания, бледно-серого, с белыми колоннами. Именно здесь находился Центр Пустынных Аномалий.
Здание было нарядным только снаружи. Внутри оно разваливалось. Эдакий большой трухлявый пень с окошками в гнилых рамах. Впрочем, видела я пока не много. Длинные мрачные коридоры, лабораторию со стеклянными кубами, в которых сидели застывшие существа… И, конечно, кабинет директора, Грента-Райи, широкоплечего мужчины с залысинами, напоминающего большого приземистого пса — из тех, которых держат для того, чтобы было кому вцепиться в ногу грабителю. Даже речь его была похожа на собачий лай — отрывистая, громкая, напористая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы сразу друг другу не понравились.
— Расследованиями не увлекаемся, — сердито сказал он, подписывая мои документы. — Первое время будешь ловить тварей и докладывать мне. Сразу мне! Лично! Даже если это будут вонючие шнырки, ясно?! Впрочем, на них лучше время не трать, мимо проходи…