Это женская психология и от нее никуда не деться. Не трахаешь ты, трахнет другой…
Нет уж, пусть лучше думает, что у нас временное затишье перед бурей. Она должна быть уверена, что нужна мне во всех аспектах отношений.
Мы прощаемся, и я возвращаюсь в аудиторию вести свой курс. Ловлю на себе томные взгляды двух молоденьких студенток, пытаюсь представить их с раздвинутыми ногами, с голыми сиськами и спермой на лице.
Представить не сложно, а вот возбудится не получается.
Я раздраженно задаю обеим шлюшкам огромного размера рефераты к следующей недели и провожаю студентов.
Закрываю дверь и сажусь за свой стол проверять доклады, которые были сделаны к этой паре.
После часа чтения скачанного из интернета бреда, причем как под копирку, я уже собираюсь домой. Но сначала словно в прострации достаю тот самый компромат и просматриваю фотографии. Долго глажу уже потертые черно-белые листы, окунаясь в дикое прошлое. Нужно заканчивать с этим, нужно забыть о том, каким я был. Благодаря Саше я стану лучше, я перестану думать о том, в каком угаре я раньше жил…
Пихаю все в портфель и встаю из-за стола…
Открываю дверь аудитории и задыхаюсь, увидев Ларису. В строгом зеленом костюме с высокой прической и очках, она напоминала училку, которая будет меня наказывать.
Но стоит ее блядски красным губам растянуться в улыбке, как все встает на свои места. Нет, она скорее училка, которая очень хочет быть наказанной. Грязно, влажно, до крика…
И воображение подкидывает варианты различных способов подобного наказания. От самых нежных до самых жестких, в которых ее крупные сиськи будут перетянуты ремнем, а волосы намотаны на кулак.
Такие женщины хуже алкоголя. Ты обещаешь себе не пить, пытаешься завязать, твердишь, что они горькие и вредные. Но стоит только вспомнить как кружит голову после первого глотка, как назад дороги нет.
Член как по команде встает и в горле пересыхает.
Скажи хоть что-то, скажи какую0нибуль мерзость, чтобы я выкинул тебя за дверь. Скажи блять, чтобы я вспомнил, какая ты дрянь!
— Что тебе нужно? – зло, раздраженно. Не нравится? Свалила.
— Хотела спросить тебя о Даше. Ты меня везде заблокировал. Как, впрочем и она. Я виновата, но я ведь не могу измениться сразу, но я пытаюсь, очень хочу стать ей достойной матерью. Такой же достойной, как ты…
Дочь.
У нас с ней дочь.
И голос такой, как будто она действительно беспокоится. А у меня от фантазии стягивает горло. А чтобы было, воспитывай мы Дашку вместе?
Может быть не стала бы Лариса такой сукой?
— Алекс, что ты молчишь? Не хочешь говорить, ладно… — она делает шаг в сторону, но я не выдерживаю. В ушах белый шум, перед глазами пелена. Сердце стучит отбойным молотком, так как же как пульс, который бьется в штанах…
Тяну руку, хватаю идеальную прическу Лары и затаскиваю в аудиторию. Веду к столу и бросаю портфель, чтобы не мешал душить дрянь, в миг заразившую в меня своим ядом.
Лара не сопротивляется. Не просит пощады.
Она принимает все то, что я могу ей дать. Боль, удовольствие, жестокость.
— О боде, Алекс, как я скучала по-этому…
— Заткнись и соси, — шиплю я, грубо дергаю ее на колени, пока расстегиваю ширинку. Приставляю налитую кровью головку к жадному рту, заглядывая в такие знакомые синие глаза.
Сажусь на свой стул и толкаюсь сквозь алые губы, шиплю, ощущая на коже ее проворный язык. Охуеваю от кайфа, который ядом растекается по венам, стреляет в голову.
Еще немного, еще чуть-чуть и я кончу…
— Сильнее, сука, сильнее соси, — насилую рот, не жалея, не думаю о том, что она может задохнуться. Держу волосы так крепко, что еще движение и порву.
Она мычит, работает головой все чаще, сводя меня с ума глубиной своей глотки.
Блять, блять, блять!
— Жаль у меня нет камеры…
Лариса вскрикивает, а я очень хочу убить Марка Синицына, который очень не вовремя вторгся сюда.
Подскакиваю, отталкиваю от себя Ларису, которая не теряется и гордо встает на ноги.
— Это не то, о чем ты подумал, — оправдываюсь я. Хотя ерунда, он не будет сдавать меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не после всего, что я для него сделал.
Марк выталкивает мать Даши за дверь, и она даже не возмущается.
Что странно. Пока он закрывает дверь я полощу рот водой из кулера и застегиваю ширинку.
Жарко и хочется продолжить. Хочется кончить как следует впервые за много месяцев.
Марк начинает что-то говорить насчет верности, насчет Саши, но я отмахиваюсь. Не его это дело. Сам со своими бабами разберусь.
Мог бы и догадаться что он приедет. Даша-то сегодня стартанула во Францию.
— Ты насчет Даши? Она в самолете.
— Вы ей скажите…
— Что умираю? Марк. Пусть она уедет, пусть побудет одна…
Марк не согласен. Пытается меня убедить, что ее нужно срочно вернуть, даже придумал план.
Но даже соглашаясь, поддавшись шантажу насчет увиденного в сейфе Малышева я прекрасно понимаю, что Даша на этот фарс не поведется.
Не на ту напали.
Марк предлагает меня выставить должником, и мол Даша должна отрабатывать, раз она дочь.
— Понял, понял, — отвечаю дочери и кладу трубку, а потом тяжело опускаюсь на стул. Чет вроде не старик, а так устал. – Она сказала шантажировать тебя изнасилованием. Если потребуется, приедет и подаст заявление в полицию.
— Это все?
— Еще она сказала снять со своего счета все деньги и засунуть тебе в задницу.
— Мило, — усмехается Марк. – Она уедет?
— Она уже в самолете. Мне жаль…
— Ничего не жаль, — не собирается он сдаваться. – Она же прислала номер счета и пароль? Вот снимайте все деньги. И скажите, что я их взял, но их все равно не хватает.
— Марк, это уже безумие…
— Безумие – это любить человека, знать, что он любит тебя, но не быть с ним рядом. Я заебался дрочить! Я терплю ее психи, я голодаю в конце концов. И да, я эгоист. Но ее истерики дают мне надежду, что ей не все равно. Что несмотря ни на что, она верит, что у нас есть шанс. И я дам нам шанс. Поехали в банк. Потом звоните ей и уже через пару дней она будет здесь.
— Ты больной, но я в чем-то тебя понимаю. Ее матерью болели три человека, настолько, что готовы были выполнить любой каприз. Не удивительно, что Даше передалась эта ее черта.
Неудивительно, что я до сих пор схожу с ума по Ларисе…
— Черта губить мужиков?
— Что-то в этом роде, — усмехаюсь и замираю, когда на телефон звонит Сашка. Наверное, отчитаться хочет, что Даша уехала, а ей звонил Марк. Она кристально чиста, порой у меня складывается ощущение, что я просто недостоин этой девчонки.
Прихожу, когда домой она снова льнет ко мне, как котенок, хочет ласки. А меня мутит. Я думаю о Ларисе и о том, что было в кабине, о том, как глубоко и вкусно она сосет. Почему-то не хотелось подобным марать Сашу.
Милую и нежную, готовую на все. Чтобы мне угодить.
Хотелось побаловать ее.
— Ну, когда едем в Италию?
Именно там на второй день поездки, когда Сашка уехала на свою фотоссесию я лезу в свой портфель. Наверное, помешанный, потому что хочу еще раз посмотреть то видео двадцатилетней давности, где мы с друзьями и Ларисой насиловали пьяную девчонку.
Только вот… Папки нет. Ни фотографий, ни диска, который выкрал Марк, ценой отношений с Дашей.
Руки сжимаются в кулаки, а на ум приходит только одно имя.
Лариса.
Вот зачем она приходила в тот день, вот к чему была ее покорность и кротость. А когда Марк вытолкал ее из аудитории, она была и рада. Потому что я похерил момент, когда она полезла в мой портфель.
Сука!
Глава 33. Саша
Дыхание перехватывает, в груди растет жар, а горло стягивает невидимой нитью. Тонкой, которая впивается, разрезая кожу почти до крови… А глупая надежда, что речь идет о ком угодно, а не о том самом Невском, гаснет, стоит ему только повернуться ко мне лицом.
Своим красивым, с острыми чертами лица. В майке, что так отчётливо облепила его выпуклые мышцы груди, и кажется, что плечи стали еще шире, а на правой руке появилась новая татуировка.