Читать интересную книгу Наступление на Сохо - Дон Пендлтон

Ник Триггер стоял возле бара в зале приемов и пил джин прямо из горлышка. При виде Болана, входящего в зал, выражение животного ужаса исказило его лицо, но увидев за ним майора с пистолетом в руке, он вскрикнул от радости, со всех ног подбежал к Болану и ударил его в лицо.

— Поганое дерьмо!

Болан покачал головой и ответил:

— Должно быть, ты в этом хорошо разбираешься, Ник.

Майор резко оттолкнул Триггера.

— Сейчас не время! — сухо заявил он. — Отойдите! Вы забываете, насколько опасен этот человек!

— Он прав, Ник, — вмешался Болан. — Тебе представится возможность посмотреть, как он будет вить из меня веревки.

— Ты у меня еще взвоешь, — пообещал майор и, подталкивая Болана в спину, повел его дальше. В гаремный зал они вошли через знакомые Болану двери в виде половых губ. Это означало возвращение в чрево — не только смерть, но стирание самой памяти о жизни.

Остановившись перед лестницей в слабо освещенном «предбаннике» гарема, Болан сказал:

— Вам никогда не удастся сунуть меня в ваши колодки живым, Стоун.

— А вот тут вы ошибаетесь, Болан, — ответил майор.

Мак увидел, как над его головой взлетел ствол пистолета. Он успел отклониться, и удар пришелся по плечу. Болан тут же перестал чувствовать руку, повисшую плетью. Но он, как регбист, нырнул вперед, и все трое, сцепившись в клубок, покатились по полу.

Ник Триггер пытался придушить Болана, навалившись на него своим толстым брюхом. Мак ужом вертелся под ним, пытаясь первым встать на ноги. Он отбросил Ника, откатился в сторону, но тут пистолет майора поднялся второй раз и с глухим стуком обрушился на голову Болана.

Болан со стоном рухнул на пол и перевернулся на спину. Он был оглушен, обессилен, но в сознании. Его подхватили под руки и поволокли под аккомпанемент площадной брани Ника Триггера и прерывистое, хриплое дыхание майора Стоуна. Болан почувствовал, как с него сдирают одежду, и откуда-то издалека, словно из тумана, послышался голос Ника Триггера:

— Какого черта! К чему столько хлопот?

Однако майор испытывал непреодолимое желание совместить приятное с полезным. Даже находясь на дне темного колодца, каким было его полубессознательное состояние, Болан испытал настоящий шок, осознав всю глубину порочности этого человека.

— Уж не хотите ли вы отказать мне в маленьких радостях, друг мой? — обратился Стоун к Нику. — В конце концов, это вы настояли на немедленных действиях. Лично я подождал бы еще день-два ради Энн.

Болан почувствовал сильное головокружение, перед глазами все поплыло, но он все же услышал ответ Ника.

— Черт побери! Сейчас не время утолять свои низменные инстинкты ни вам, ни вашей падчерице! Вы уже избавились от двух ублюдков, но я-то по-прежнему нахожусь в затруднительном положении. Мне нужна голова этого типа, к черту ваши сексуальные выверты!

Едва ли майор слышал его. Тяжело дыша, он надевал на голову Болана холодный металлический обруч. Мак пытался вывернуться, но сил не было, и майор прижал его к полу коленями.

— Никогда бы не было проблем с двумя ублюдками, как вы изволили выразиться, Ник, если бы вы поумерили свои аппетиты, — возразил Стоун. — За все годы, что я занимаюсь этим бизнесом, я никогда не подвергался серьезной опасности. Но не прошло и шести месяцев, как, по вашей милости, меня обложили со всех сторон. Нет, нет, Ник. Сейчас даже не пытайтесь заставить меня торопиться.

Стоун застегивал на щиколотках Болана металлические кольца, и руки его странно дрожали. Мак пытался бороться с головокружением, но тщетно.

— Черт возьми! Вы псих! — взревел Ник.

— Вон! — вскрикнул майор. — Сейчас же вон отсюда!

— Ну, конечно! — завопил Ник. — Вы и есть паршивый грязный педик! Вы погубите все дело!

— Вы шутите, — с иронией ответил майор. — Кто предложил заманить сюда Болана? Вы сказали: «Пусть во всех грехах обвинят Болана». Это вы сказали…

— Хорошо, согласен. А теперь я говорю: убьем его и покончим с этим. Я не выношу этих фокусов, и вы это знаете. К тому же, проблемы возникли у меня, а не у вас, и претензии семья будет выдвигать мне, а не вам. Если бы вы послушались моего совета и сбросили оба трупа в реку, привязав к ногам труп потяжелее, не пришлось бы…

— Ну да! Хорошенькое дельце! Вы хоть представляете себе последствия подобного шага: генерал Эдвин Чарльз, выполнявший секретное задание правительства, найден мертвым на дне Темзы. Где бы вы сейчас были, друг мой Николас Вудс? Я уже не говорю о музее и нашей золотой жиле. Честное слово, Ник, иногда я думаю, что вы просто осел. А теперь помогите мне… Ну-ка!

Болан почувствовал, что его приподнимают. Кольца вокруг щиколоток и обруч на голове больно впились в кожу. Чужие руки отпустили его, и он закачался в воздухе. Сознание постепенно возвращалось к нему, нервы были напряжены до предела и болезненно реагировали на происходящее вокруг. Болан мгновенно сообразил, где находится и насколько опасна ситуация, в которой он очутился.

Руки его были связаны за спиной, и он покачивался на трех цепях, свисавших с потолка. Одна из них крепилась к обручу, стягивающему лоб, две другие соединялись с кольцами на щиколотках. Таким образом, Мак висел в нескольких футах от пола, животом вниз.

Ник Триггер держался в стороне, не сводя с майора бешеных глаз. Не обращая на него внимания, Стоун тащил по полу какой-то ящик с явным намерением установить его под животом своей жертвы. Ящик легко стал на место. Между его поверхностью и телом Болана оставалось еще несколько сантиметров. Отдуваясь, майор взглянул Маку в лицо.

— А! Тем лучше! Наш астронавт пришел в себя. Сейчас я вам объясню правила игры. У вас под животом, Болан, я поставил очень любопытный механизм. В этом ящике имеется система пружин, а снаружи стальное лезвие, острое, как бритва. Когда я уберу стопор, лезвие начнет довольно быстро двигаться из стороны в сторону над поверхностью механизма. Если вы слишком расслабитесь, то рискуете попасть под нож. Но если вы как следует напряжете спину, вам ничего не грозит. А?.. Чуть не забыл! Обратите внимание на то, что у вас висит. Вы рискуете потерять один из ваших любимых атрибутов. Итак, приготовьтесь… спина напряжена… Оп-ля! Очень любезно с вашей стороны.

Болан давно знал, что долго ему не суждено прожить. Он не раз смотрел смерти в лицо и постепенно сам свыкся с неизбежностью скорого конца. Но только не такого! Он не хотел закончить жизнь, как свиной окорок, с которого постепенно срезают ломоть за ломтем. Как только сдадут мышцы спины и его тело бессильно провиснет над поверхностью чудовищного механизма, один-два удара ножа лишат его, прежде всего, мужского достоинства. Потом потеря крови и слабость заставят его опуститься еще ниже, и придет черед живота. Дьявольский нож под хруст тугих пружин будет срезать его плоть слой за слоем, пока на стол не вывалятся внутренности. И так до тех пор, пока его не разрежет надвое.

В голове у Болана мелькнула мысль, что он не заслужил такого конца. Он всегда старался убивать быстро и безболезненно, поэтому сам рассчитывал на легкую смерть. Он собрался с силами и напряг мышцы, чтобы отдать им последний приказ — всем телом броситься под нож и избавиться от мучительной смерти.

Именно в этот момент он заметил какое-то движение около распахнутой двери. В комнату вошла Энн Франклин, сжимая в руках тяжелый «уэзерби». Болан успел подумать «Слава Богу! Она покончит со мной одним выстрелом…»

С оглушительным грохотом мощный карабин выплюнул свой свинцовый яд, и Болан увидел, как майор Стоун, стоявший перед ним со спущенными брюками, скорчившись, рухнул под стол, залив его потоками крови. Прогремел второй выстрел, и голову Ника Триггера буквально размазало по стенам и потолку камеры.

Дымящийся «уэзерби» выпал из рук Энн и с глухим стуком упал на пол. В тот же миг она оказалась под Боланом, подставляя ему спину и яростно пиная ногами проклятый механизм.

— Спасибо, Энн, — пробормотал Болан и потерял сознание.

Эпилог

Почти двое суток Англия жила в атмосфере безумного волнения и тревоги. Болан повел настоящее наступление на Сохо, и Сохо оказывало сопротивление. Символ нашей эпохи, сказал ему Эдвин Чарльз, и этот символ, несомненно, означал куда больше, чем просто «чертов музей». Жестокость гнездилась повсюду, где люди отказывались от истинных ценностей жизни, и всплывала на поверхность каждый раз, когда верх брали зависть и злоба.

Эти два дня стоили жизни нескольким добрым людям, но другие, не столь хорошие, составили им компанию. Болан находил, что такое положение дел весьма справедливо, ибо способствовало поддержанию нравственного баланса в обществе.

В доме покойного Мервина Стоуна Болан нашел целый склад порнографических фильмов, которые он сжег, а пепел и куски оплавленного пластика выбросил в урну для мусора у входа в «Музей де Сада».