что-то странное. Запрокинув когтистую пятерню, он с силой взмахивает ей у себя над загривком, едва не цепляя парня. Зато задевает и ломает один из собственных рогов, что вызывает у монстра недовольный рёв.
Выждав несколько секунд, когда лекарство разгоняет дымку в голове, Гидеон одной рукой сжимает оба конца цепи, а другой обхватывает костяной шип, пронзивший его живот и вышедший из поясницы. Прикусив до крови губу, амиш фокусирует пламя и прикладывает всю доступную физическую силу. Несколько секунд ничего не происходит.
А потом с треском рог ломается, и великан издаёт болезненный рык.
Повиснув на цепочке, врезавшейся в горло Квазара, Пиромант на миг упирается ногами в загривок твари и с силой бросает себя вперёд. К толстой шее, увитой венами, как канатами.
Время превращается в кисель.
Огромная пятерня оглушительно хлопает по спине, норовя раздавить надоедливую букашку. А Мэтт, оседлавший шею исполина, что есть мочи, вгоняет по два пальца в провалы безобразных ушей и выдаёт самый большой огненный импульс, на который способен. Пламя с рёвом зарывается в недра черепа. Ужасная вонь вместе с дымом устремляется в небеса.
Бальтара ведёт, как пьяницу, и его крик выходит сдавленным и каким-то… нечленораздельным, точно зажевавшая пластинка. Он заваливается на оба колена, клюнув мордой в каменную крошку. Рывок бросает парня из седла через затылок врага. Удар о землю отдаётся кипящей болью в животе от растревоженной раны и в груди, где точно сломаны рёбра.
Им приходится ещё хуже, когда исполинская пятерня обхватывает парализованного болью Войда и под треск хрустящих костей резко приближает его к вонючему провалу пасти. Мэтт видит сквозь багровую пелену этот зёв, откуда нет обратного выхода.
Он ярится, окружая себя огнём. Вражеская ладонь тлеет.
«Рассчитывай на лучшее, но готовься к худшему». Это слова не Егеря, а отца.
Чужие челюсти впиваются в корпус Пироманта, сминая его доспехи. Их пластины крошатся и ломаются. Есть лишь боль и пустые провалы глазниц напротив.
Пламя сжимается в тугую пружину внутри Мэтта. Надо только дать ему выход.
Амиш вбивает по локоть свой кулак в ближайшую глазницу и становится единым с огнём. Ослепительная белоснежная вспышка ввинчивается в недра чудовищного черепа, выжигая его содержимое. Лиловая плоть испаряется слоями с костей, как подожжённая рисовая бумага.
Когда жар спадает, Квазар скалится раскрытым до отказа почерневшим черепом. Его клыки до сих пор пронзают броню парня с двух сторон. Тот упирается взглядом в мёртвого колосса и еле слышно шепчет:
— Скажи им, что Гидеон послал тебя…
Сперва исчезают звуки.
Следом гаснет картинка.
Глава 17
Пробуждение оказывается внезапным, будто утопающего выдернули с сумрачных глубин.
Мэтт обнаруживает, что его окутывает дымка боли, а зрение превращается в мутную кашу из размытых очертаний и тусклых оттенков. Веки снова смыкаются. Изо рта вырываются рваные вздохи, и каждый ощущается как раскалённое тавро на груди. Он пытается собрать воедино все произошедшее, но его мысли похожи на осколки стекла. Они лишь бесполезно дробятся при попытке взяться за них и выстроить цельную картину.
Под спиной да и вокруг ощущается студёная в меру мягкая поверхность. Идущий от неё холод притупляет боль. Так и хочется забыться и провалиться обратно в сон.
— Мэтти, держись! — голос искажённый и далёкий доносится до его ушей.
— Что?.. Что случилось? — ему с трудом удаётся выдавить из себя невнятные слова.
Чужой голос, уже более чёткий, прорывается сквозь боль:
— У тебя новое вентиляционное отверстие. Повезло тебе, — несмотря на юмор, тон говорящего выдаёт нешуточное напряжение.
Амиш вздрагивает, почувствовав, как игла входит в открытую рану, боль выходит на первый план, но через несколько секунд ослабевает. Он пытается сфокусироваться на своих друзьях, их лица плавают перед глазами.
— Победили? — даже не узнаёт свой голос.
Какой-то свистящий хрип, а не привычная речь.
— Да. Тот Кваз был последним. Ты молодец. Большой молодец. — повторяет… Накомис.
Да, это она. Наконец, ему удаётся идентифицировать голос, и это узнавание немного расчищает бардак, творящийся в голове.
— Не мог позволить… — шипящий присвист, — чтобы тебя убили.
— Ты мне жизнь спас, — голос полицейской ломается.
Мэтт ощущает влагу на лице и прохладное прикосновение.
— Как он? — это уже… Николай, да.
— Инъектор подействовал. Нужно только время.
— Ты долго умирать собрался? — судя по всему, вопрос Тая адресован Гидеону.
— Чурбан ты бесчувственный! — ярится девушка. — У него в пузе дыра сквозная! Я бы на тебя посмотрела в такой ситуации!
— Я был в такой ситуации, — равнодушно отзывается мечник.
Индианка сконфуженно ойкает.
У самого лица Мэтта раздаётся ритмичное щёлканье.
— Давай, глаза открывай для начала.
Веки, как пудовые ставни, никак не хотят распахиваться. Прилагая огромные усилия, ему удаётся приоткрыть один глаз.
Присев на корточки, Тай замер на расстоянии вытянутой руки. Лицо, как обычно, бесстрастное. Только пепельные волосы ветром развевает.
— Как там ваш раненый друг? — рокочущий голос доносится слева.
Скосив глаза, Пиромант выпадает в осадок. Если бы мог, уронил бы челюсть на грудь. Над землёй возвышается трёхметровый прямоходящий медведь в доспехах. Массивные лапы сверкают острыми когтями. Морда окрашена кровью.
Эмиль Рене «Гару» Модинар
Вид: Человек
Класс: Урсидиантроп
Редкость: Серебро
Способности: Ярость зверя, Гибернационная стойкость, Рассекающий удар
Ранг: Квазар
РБМ: 612 единиц
Клан: Отсутствует
Должность: Отсутствует