Читать интересную книгу Стихотворения (1884 г.) - Владимир Бенедиктов

Счастье-несчастье

День был славный. Мы гулялиВольной группой вдоль реки,А кругом – в пролет мелькалиМолодые кулики.

«Эх! – сказал казак. – Для шуткиПоохотился бы я!Вот еще кулик! Вот утки!На несчастье – нет ружья».

Я подумал: «Вот! Для шутокХочет бить, стрелять… Каков!Да ружья нет – счастье уток!Счастье юных куликов!»

Посмотри!

Тихий вечера час.Свет зари на закате угас.Всею ширью рекаОтражает в себе облака,Отражает леса,Отражает судов паруса, –А на той сторонеСосны темные видятся мне;Огоньки там горят, –Рыбаки себе кашу варят.Посмотри, куманек,Как хорош за рекой огонек!Как он лег кое-гдеЗолотистым снопом по воде,А где струйка бежит –Он червонной там нитью дрожит!Струйке той впереломЛегкий ялик ударил веслом,И нет перлам числа,Что забрызгали разом с весла.Эка роскошь! ВокругЗагребай хоть лопатой жемчуг!А меж тем вдалекеПесня стелется вдоль по реке.Посмотри, куманек,Как хорош за рекой огонек!

К…

Schlage nicht das ganze zerrissene Buchder Vergangenheit auf: bist du noch nicht traurig genug?

Jean Paul Richter

Беседу с Вами я, то в письмах, то изустно,Веду – и очень рад… а между тем – мне грустно.Хотел бы с Вами я припомнить старину,Протекшей юности святое увлеченье,Минуту чудную одну,Одно прекрасное мгновенье,Одну из тех минут столь ценных, дорогих,Что, право, стоит жизнь перенести для них.Да! – Вспомнить было бы отрадно,Отрадно – слишком, может быть,Но трудно было бы потом опять забыть.И вспоминать зачем – не стало ль бы досадно?Не стало ль бы потом еще грустней, грустней?..К тому же чья-то речь в больной душе моейЗвучит таинственно, как эхо средь развалин:«Ты хочешь заглянуть в потерянный свой рай –Стой! Книги прошлого не тронь, не раскрывай!Уж не довольно ль ты и без того печален?»

Разговор

Молодой

О чем задумался, старик?О временах давно минувших,В бездонной Лете потонувших?Напрасно ты челом поникИ о прошедшем сожалеешь, –На нас взгляни – помолодеешь.С надеждой счастия в сердцахВперед мы радостно и смелоЛетим на полных парусах.Кипит общественное дело.

Старик

Нет, мне прошедшего не жальИ не о нем моя печаль,Оно прошло – и слава богу!Не много было в нем добра,И нам на лучшую дорогуДавно уж выбраться пора.Мне молодого поколеньяОтрадны светлые стремленья,Но опасаюсь: даль темна,Пройдут летучие порывы –И от неспелого зернаМир не дождется сочной нивы.

Молодой

Ну вот! Как на седой утес,Который крепко в землю врос,Мы на тебя средь волн смотрели, –А и тебя качнул вопрос:Созрели ль мы иль не созрели?Вопрос уж этот с давних порНе раз решался так и эдак,Писали, говорили вздорИ надоели напоследок.Сам рассуди – средь наших вьюг,Под этой стужей, под бореем,Нельзя же нам развиться вдруг, –Одно сказать лишь можно: зреем.

Старик

Дай бог! Для каждого росткаИ тут есть солнце в небе горнем,Да почва-то у нас жестка:Вбираться надо сильным корнем;Да прежде нужен мощный плуг,Такой, чтоб пронял самый камень,А без того, мой юный друг,Что значит твой минутный пламень?Вы принялись – и в добрый час!Как взглянешь – кажется, у васВсё есть, а как посмотришь строже,Так нету главного…

Молодой

Чего же?Ты наших сил не разглядел,Надежд, намерений прекрасных,И даже дел, начатков дел,Желаний чистых, мыслей ясных,Широких замыслов, идей.Чего ж недостает?

Старик

Людей.Для дела нет живых орудий.Всё разглядел я: там и тутИдеи крупные идут,Да как-то всё мельчают люди.Не прошлого желаем мы:Немало варварства и тьмыВ нем было; темным, прошлым векомЯ не горжусь, а всё ж инойТогда, под этой грубой тьмой,Умел явиться человеком.Меж диких сил и разных золЯвлялись: здравое сужденье,Характер, воля, убежденьеИ честный, искренний глагол;Талант вздымался над толпамиИ дело к общей цели вел.Теперь – глядишь – над головамиКакой-то уровень прошел.

Молодой

И слава богу! Прочь, гиганты!Зато пропал пигмеев след,Зато теперь мы все таланты,Все сплошь, – толпы бездарной нет,Теперь мы разом, вместе, дружноВсе подвизаемся вперед.Заметных личностей не нужно,Где человечество идет.

Старик

Но что ж вы сделали, однако?Еще не много.

Молодой

Нам из мракаНедавно выйти лишь дано,А между тем – взгляни, исчисли:Какой прогресс в движенье мысли!Вопросов сколько решено!И это всё еще – зачаток!Везде – преследованье взяток,Весь мир проснулся, закричал,Раскрылось каждое событье,Явились – гласность и развитьеЭкономических начал.Уму отрадно, сладко чувству!Начертан воспитанья план,Везде простор науке данИ цель указана искусству.Кого наш век не изумит?Куда ни оглянись – всё ново,И против зла везде гремитИзобличительное слово,0 Твои сомненья – смертный грех!Сознаться каждый в том обязан,Что всё подвинулось. УспехМатематически доказан.

Старик

Благим стремленьям – честь, хвала!Да жаль – приемы ваши мелки,И вы, чем браться за дела, –Беретесь часто за безделки;Боитесь вы сорвать покров,Где зла скопляется излишек,1 И где бы обличать воров –Вы обличаете воришек,Несчастных, жалких, чья рукаПорой вдается в лиходействаЗатем, что хлеба нет кускаУ их голодного семейства.Идея иногда чиста,А в исполненье факты грязны;Цель и прекрасна и свята,А средства – грешны, безобразны.Всё торжествует лишь обрядДа форма. Суд мой прям и краток:Друг, не сердись! Прогресс ваш шаток,То шаг вперед, то шаг назад.«Литература – праздник слова!»Иной журнал кричал, кричал, –О том лишь только умолчал,Что правда – первая основаЭкономических начал.Не даст вам выводов желанныхМатематический расчет.Что ваша цифра? Цифра лжет,Коль нет под нею верных данных.Не спорю: тщетно ум паритПорою в сферах идеальных,Но счастья он не водворитИ там, где жаждой он горитОдних лишь благ материальных,Где чистой нравственности нет,Законность где калекой бродитИль фразами морочит свет,А в кровь и плоть не переходит, –Где вредной роскоши чумаПереедает мир недужныйИ где нужна не честь сама,А только чести знак наружный, –Где нет сознанья у людей,Что часто кровью пахнут розы,Что в бриллианты богачейПревращены убогих слезы,Что люди все – одна семья,И, миру новым чтоб явиться,Для обновленья бытияОн должен духом обновиться, –Что правда не должна, как тать,Дрожать пред ложью закоснелой,Но божьей вестницей предстать……………….Искусство ж пусть своим путемИдет, как шло с начала века,И благородит человека,И проявляет бога в нем!

Молодой

О, это – проповедь! В моралиМы всё по нитке перебрали, –Мечты старинные! Поверь –Среди движений современныхДля этих мыслей отвлеченныхСовсем и места нет теперь.Ты фантазируешь… Ну кстати ль?А я, с тобой чтоб не уснуть,Иду. Прощай, седой мечтатель!Я тороплюсь.

Старик

Счастливый путь!Иди. Но старческих мечтанийТы не считай в числе преградДля ваших светлых начинанийИ верь: я в духе был бы рад,Когда б по моему хоть трупу,Как по гранитному уступу,Бил новый жизненный каскад.Спеши вперед, младое племя!Твоя дорога далека…Коль у тебя я отнял время –Прости болтливость старика!

Леля

На стол облокотясь и, чтоб прогнать тоску,Журнала нового по свежему листкуГлазами томными рассеянно блуждая,Вся в трауре, вдова сидела молодая –И замечталась вдруг, а маленькая дочьОт милой вдовушки не отходила прочь,То шелк своих кудрей ей на руку бросала,То с нежной лаской ей колени целовала,То, скорчась, у ее укладывалась ногИ согревала их дыханьем. Вдруг – звонокВ передней, – девочка в испуге задрожала,Вскочила, побледнев, и мигом побежалаУзнать скорее: кто? – как бы самой судьбойВходящий прислан был. «Что, Леля, что с тобой?»Но Леля унеслась и ничего не слышит,И вскоре смутная вернулась, еле дышит:«Ах! Почтальон! Письмо!» – «Ну, что ж такое? Дрянь!Чего ж пугаться тут? Как глупо! В угол стань!»И девочка в углу стоит и наблюдает,Как маменька письмо внимательно читает;Сперва она его чуть в руки лишь взяла –На розовых устах улыбка расцвела,А там, чем далее в особенность и в частностьПриятных этих строк она вникает, – ясностьЗаметно, видимо с начала до конца,Торжественно растет в чертах ее лица, –А Леля между тем за этим проясненьемСледила пристально с недетским разуменьем,И мысль ей на чело как облако леглаИ тонкой складочкой между бровей прошла,И в глазках у нее пары туманной мыслиВ две крупные слезы скруглились и нависли.Бог знает, что тогда вообразилось ей!Вдруг – голос матери: «Поди сюда скорей.Что ж, Леля, слышишь ли? Ну вот! Что это значит,Опять нахмурилась! Вот дурочка-то! Плачет!Ну, поцелуй меня! О чем твоя печаль?Чем ты огорчена? Чем?» – «Мне папашу жаль».– «Бог взял его к себе. Он даст тебе другого,Быть может, папеньку, красавца, молодого,Военного; а тот, что умер, был уж стар.Ты помнишь – приезжал к нам тот усач, гусар?А? Помнишь – привозил еще тебе конфеты?Вот – пишет он ко мне: он хочет, чтоб одетыМы были в новые, цветные платья; домНам купит каменный, и жить мы будем в нем,И принимать гостей, и танцевать. Ты рада?»Но девочка в слезах прохныкала: «Не надо»,– «Ну, не капризничай! Покойного отцаНельзя уж воротить. Он дожил до конца.Он долго болен был, – за ним уж как прилежноУхаживала я, о нем заботясь нежно!Притом мы в бедности томились сколько лет!Его любила я, ты это знаешь…» – «Нет!Ты не любила». – «Вздор! Неправда! Вот обяжешьМеня ты, если так при посторонних скажешь,Девчонка дерзкая! Ты не должна и сметьСудить о том, чего не можешь разуметь.Отец твой жизнию со мною был доволенВсегда». – «А вот, мама, он был уж очень болен –До смерти за два дня, я помню, ночь была, –Он стонет, охает, я слышу, ты спала;На цыпочках к дверям подкралась и оттудаИз-за дверей кричу: «Тебе, папаша, худо?»А он ответил мне: «Нет, ничего, я слаб,Не спится, холодно мне, Леля, я озяб.А ты зачем не спишь? Усни! Господь с тобою!Запри плотнее дверь! А то я беспокоюСвоими стонами вас всех. Вот – замолчу,Всё скоро кончится. Утихну. Не хочуНадоедать другим». – Мне инда страшно стало,И сердце у меня так билось, так стучало!..Мне было крепко жаль папаши. Вся дрожуИ говорю: «Вот я мамашу разбужу,Она сейчас тебя согреет, приголубит».А он сказал: «Оставь. – И так вздохнувши – ух! –Прибавил, чуть дыша и уж почти не вслух,Да я подслушала: – Она… меня… не любит».Вот видишь! Разве то была неправда? Вряд!Ведь перед смертью все уж правду говорят».

Владычество моды