жестокому насилию со стороны футбольной команды средней школы. Одним из них был
брат Дилана Бернетта.
— Что они с ней сделали? — Стейт злобно рычит.
— Стейт, я не хочу, чтобы это повлияло на тебя, — я с трудом сглатываю. — У тебя
столько всего впереди.
Он хлопает кулаком по кофейному столику перед нами, стекло разбивается, оставив
только раму.
— Все нормально. Продолжай. — Мамочка Пити нежно сжимает мою руку.
— Они делали ужасные вещи, Стейт, — из моих глаз начинают капать слезы. — Ее
родители даже не знали об этом. Ее брат был в команде, и они терроризировали его через
Роу.
— Эту часть мне рассказала мисс Тами. Мне нужно знать, что они с ней сделали.
— Они домогались ее, Стейт, — я подавляю рыдание. — Однажды школьная
медсестра застала ее в школе в страданиях. Она была доставлена в больницу, и из ее
прямой кишки были извлечены предметы. Вот почему она ненавидит футбол.
Я прячу лицо в ладонях своих рук. Каждое слово режет мне язык, когда я вынуждена
его произносить. Долгие и жестокие часы в зале суда возвращаются ко мне вместе с
показаниями и фотографиями. Я ломаюсь изнутри точно так же, как и тогда, когда мы это
испытали впервые.
— С этим мы разберемся. — Тренер Пит встает. — Стейт, теперь в мой кабинет.
Я даже не смотрю на него. Я знаю, что он уходит, когда слышу, как хлопает дверь.
— Ты большая молодец, детка. — Мамочка Пити обнимает меня и держит, пока я
плачу. Ее руки скользят по моей спине и спустя несколько минут она снова говорит.
— Должна сказать, что я впечатлена твоими навыками самообороны. Ты молодец.
— Это результат воспитания на улице, — мне удается выговорить сквозь рыдания.
Гулкий голос Стейта эхом разносится по всему дому, потом тренера, и опять Стейта.
Это продолжается долгое время, пока я больше не могу это вынести.
— Я поеду домой, — я поднимаюсь на дрожащих ногах.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Пожалуйста, — я смотрю на нее сверху вниз умоляющим взглядом. — Я хочу
уйти.
Она кивает головой и провожает меня на улицу. Мамочка Пити берет у меня
телефон и набирает номер.
— Пожалуйста, позвони или напиши, когда вернешься домой, — она кладет руки
мне на плечи, прижимая меня к себе. — Мы беспокоимся за тебя.
Я киваю и забираюсь в свою машину. Я снова и снова верчу в руке телефон, раздумывая, стоит ли отправлять сообщение Стейту. Мне больше нечего сказать, и я
включаю двигатель и нажимаю шафл на iPod, подключенном к стереосистеме. Обратный
путь проходит быстро, и я сворачиваю на подъездную дорожку. Все слезы уже высохли, и
я рада, что в доме темно.
Когда я вхожу в дом и вижу принцесс Роу, разбросанных по всему дому, печаль
снова захлестывает меня. Но я отказываюсь плакать дальше, и просто не понимаю, как
справлюсь с потерей Стейта. Выражение его лица просто убило меня.
Я благодарна за то, что рядом с ним был тренер. Он будет единственным человеком, который поддержит Стейта. Я вспомнила ярость Стейта, которую он испытывал. Это был
проблеск его прежнего, когда мы были молоды и он защищал нас, но теперь она
усилилась.
Я вытираю лицо о и пускаю несколько слезинок. Потеря его — это очень печально.
Провалившись в сон, на ночном столике жужжит мой телефон. Мне требуется несколько
минут, чтобы перевернуться и посмотреть кто это, но он снова жужжит. Наконец я
протягиваю руку и хватаю его. Пришло несколько текстовых уведомлений от Стейта.
— Черт, я забыла написать мамочке Пити, — шепчу я. Я посылаю ей короткое
сообщение, а затем читаю остальные.
Стейт: «Я еду к тебе домой».
Стейт: «Я уже здесь».
Стейт: «Я не хочу будить Роу и мисс Тами».
Стейт: «Пожалуйста, впусти меня».
Стейт: «ПОЖАЛУЙСТА».
В нижней части экрана прыгают еще три точки. Он не собирается сдаваться, поэтому
я выползаю из кровати. Когда я открываю входную дверь, Стейт стоит там, опустив
голову и яростно печатая что-то на своем телефоне. Он смотрит на меня снизу-вверх, сокрушая своим отчаянным взглядом.
— Спасибо, — шепчет он.
Из-за своей ненасытности, я хватаю его за руку и веду в свою спальню. Оказавшись
в комнате с закрытой дверью, я вижу только тусклый свет моей прикроватной лампы, освещающий комнату. Никто из нас не разговаривает. Я не совсем понимаю, зачем он
приехал сюда, чтобы просто отпустить меня. Футбол — это его будущее, и я не буду
стоять у него на пути.
— Стейт, тебе вовсе не обязательно было приезжать сюда, чтобы покончить со всем
этим. Я все поняла.
— Блин, Бейлор. Читай гребаные сообщения, — он смотрит на меня темным и злым
взглядом.
Сердитый тон его голоса пугает меня. Он никогда так со мной не разговаривал. Я
смотрю на свой телефон, лежащий на кровати, и замечаю, что он успел отправить еще три
сообщения, пока я шла, чтобы впустить его.
Стейт: «Мне больно».
Мои пальцы дрожат на телефоне.
Стейт: «Почему ты мне ничего не сказала?»
Стейт: «Я люблю тебя больше всего на свете. Даже больше чем футбол. Я люблю
мисс Тами и Роу. Я сделаю все, чтобы защитить вас, ребята. Неужели ты
действительно собираешься так легко от меня отгородиться?»
— Мне очень жаль, Стейт, — шепчу я.
Он снова смотрит на свои большие расшнурованные кроссовки, которые надел, чтобы проводить меня до машины.
— Я не хотела вмешиваться в футбол и твою карьеру. Это твое будущее.
— Я действительно не знаю, что еще могу сделать, Бейлор, — он встает и в отчаянии
кладет руки на кепку. — Я пытался показать тебе, что ты для меня значишь. Но такое
чувство, что у тебя нет никакого желания сражаться за нас.
Он выходит из моей спальни, и я падаю на кровать, как обычно, теряя голос. Я
возвращаюсь обратно в свой шар из страха, где мой голос пропадает, и я исчезаю в
темноте жизни, к которой так чертовски привыкла.
Через несколько часов я просыпаюсь с перекошенной шеей, пересохшим ртом, и
засохшими на лице слезами. Я иду на кухню, не зажигая света, чтобы взять бутылку воды
из холодильника. Холодная вода обволакивает мое пересохшее горло, из-за чего делаю
еще один глоток, пока у меня не начинает болеть голова от заморозки мозга.
На стойке лежат два кекса, украшенных слишком большим количеством розовых
брызг, и записка, написанная Роу.
Для моей Сисси и Шрека. Я люблю вас. ХАХА Роу.
Почему это снова ломает меня? Разбитые в крошечные осколки стекла больше не
могут разбиться, но я чувствую, их треск. Крошечные осколки пронзают мое уже разбитое
сердце. Возвращаясь в свою спальню, по моему лицу текут слезы.
На диване я замечаю спящее большое тело Стейта. Его ноги свисают с края, а голова
находится под таким углом, что кажется, будто ей больно. Не раздумывая, я иду к корзине
в углу комнаты и беру несколько одеял.
Чтобы прикрыть его большое тело, нужно целых два. Как только он накрыт, я
наклоняюсь и целую его в лоб, задержав там больше чем нужно свои губы. Я немного
отстраняюсь и шепчу его спящему телу:
— Я люблю тебя, Стейт. Прости меня, я думала, что защищаю тебя. И всегда буду
любить тебя.
Я встаю, чтобы уйти, но он сжимает мое запястье своей огромной рукой.
— Это моя работа — защищать тебя. Так было всегда, Бейлор.
Он отпускает мою руку, и я возвращаюсь в свою спальню. Мой сигнал тревоги
звучит слишком рано. Пульсирующая боль в голове вызывает головокружение, но, как и
во многих других случаях в моей жизни, когда я не хотела прожить даже еще один день...
я беру себя в руки.
Быстро принимая душ, я знаю, что уже опаздываю на пятнадцать минут, для
нормального начала утра. Я знаю, что должна была летать как пчелка, собираясь, но