Читать интересную книгу Ремарк и оригами - Андрей Бондаренко

— Приятно работать с вами, сообразительные, разумные и наблюдательные девушки, — сообщил Роберт. — В корень зрите. Или же где-то совсем рядом с ним…. Попробую, короче говоря, подытожить первичные результаты нашего сегодняшнего визита в клинику «Триест». Да, перспективы «преступного дуэта» Сильвио Висконти — Джуди Смит-Осборн весьма обнадёживающие. Для положительного конечного результата обнадёживающие, я имею в виду. Многое складывается, что называется, один к одному. Прослеживается чёткая логика поступков. По мотивам можно сделать вполне даже разумные предположения. Да и что делать дальше — в общем и целом — понятно. Будем целенаправленно и настойчиво замыкать этот круг. Как и учили — в своё время…. Какие у вас, соратницы, планы на ближайшие часы?

— Мне надо в театр. Я же вчера предупреждала, — напомнила Инэс. — Будет читка новой пьесы, собирается вся труппа. Добрось меня, милый, до ближайшей станции метро и езжай по своим делам.

— И меня — до метро, — попросила Танго. — Надо заскочить в Прокуратуру штата — расписаться в каких-то бумажках, денежку получить. А потом, естественно, займусь аналитикой: прихватила с собой портфель с ноутбуком, надо будет только не забыть — забрать его из машины.

— Доброшу, — пообещал Роберт. — Сейчас пойдём к нашему «Шевроле», только сперва отзвонюсь «габовскому» Фредди и выдам новую порцию ценных начальственных указаний…

Танго и Инэс вышли из машины рядом со станцией метро, а Роберт поехал к полицейскому офису округа «Круговая пристань».

Катил себе, скрупулёзно соблюдая правила дорожного движения, и увлечённо рассуждал про себя: — «С доктором и Джуди, понятное дело, будем разбираться в стандартном порядке, мол: — «Где, когда, с кем и что делали? А, главное, кто всё это может подтвердить?». И целый ряд других — нестандартных и перспективных — шагов я, безусловно, осуществлю. Но есть и несколько неприятных моментов, всплывших сегодня…. Вот, Сильвио Висконти утверждает, что не знаком с Питером Модильяни и даже, мол, не знал, что они являются земляками. А если это не так? Если господин Прокурор штата тоже — каким-либо образом — имеет прямое (или же косвенное), отношение ко всем этим мутным делам, связанным с японскими бумажными журавликами? Например, покрывает своего товарища детских и юношеских лет? Или даже помогает ему напрямую? Мол: — «Извините, инспектор Ремарк, но про детский лагерь «Добрый приют» мне ничего узнать так и не удалось. Всё засекречено по высшему разряду…». В таком раскладе можно заранее «сушить вёсла». То бишь, все мои усилия (как стандартные, так и не тривиальные), окажутся бесполезными и напрасными…. Впрочем, не стоит преждевременно напрягаться и делать скоропалительные негативные выводы. Из серии: — «Пока не попробуешь — не узнаешь…». И второй важный момент — на сей раз сугубо российской направленности. Опять на моём жизненном пути, уже в третий раз, встретился русский капитан Алексей Тихонов. Хотя, вполне может быть, что он уже пребывает в другом звании. Например, в майорском, или даже в полковничьем…. Но каким образом Алексей оказался в Австралии? Тайно приплыл на шпионской подводной лодке, которую потом успешно потопили здешние спецслужбы? А сейчас бедолага Тихон — в строгом соответствии со служебными профильными инструкциями — старательно «косит» под законченного психа, страдающего амнезией? Вполне возможно. На этом Свете всякое бывает…. Но я-то здесь при чём? Или же это всемогущая Судьба, беспардонно вмешиваясь в ход скучных повседневных событий, постоянно сталкивает двух людей?».

Следует отметить, что Роберт Ремарк — по своей глубинной сути — являлся законченным и идейным романтиком. То есть, верил в такие неосязаемые и спорные вещи, как: «Судьба», «Жизненный Путь», «Рука Провидения», «Решение, принятое Свыше», «Предначертание», ну, и так далее. Искренне верил, без дураков. И даже три полновесных года, проведённые им в суровых и порой даже грязных реалиях французского Иностранного легиона, не смогли эту Веру поколебать…

Мысли, тем временем, продолжали упрямо мелькать и крутиться в голове Роберта: — «А ещё и Танго, которая, как нарочно, является соотечественницей Тихона. Странно она тогда отреагировала, там, в коридоре третьего этажа клиники «Триест», когда мы подошли к «стеклянной камере». Мол: — «Ну, чего встали, как вкопанные? Подумаешь, мужик голый по пояс. Эка невидаль. Шагаем, соратники, дальше…». Что, собственно, странного в этом монологе? Больно уж небрежно и равнодушно произнесла она эти внешне-неприметные фразы. Демонстративно-небрежно. Мол: — «Я совсем не волнуюсь. И данный полуголый тип, увлечённо рисующий горные эдельвейсы, меня совершенно не интересует. Ну, ни капельки…». И фамилии капитана — в разговоре с Сильвио Висконти — она мне, громко раскашлявшись, так и не дала произнести. Очередная случайность? Ну-ну…. А ещё — в недавней беседе за кирпичным забором клиники, на глинистом речном обрыве — у Танго неожиданно поменялась разговорная манера. Сперва спросит — словно бы у самой себя, а потом ответит. Например: — «Мисс Смит-Осборн уже на протяжении целого ряда лет страдает маниакально-депрессивным психозом? Страдает. Переживает из-за смерти матери, произошедшей три года тому назад? Переживает…». Такое бывает тогда, когда человек напряжённо думает о чём-то очень-очень важном, но вынужден — при этом — разговаривать на совсем другую, не очень-то и интересную ему тему. По себе знаю…. Ладно, и с этой странностью как-нибудь разберёмся. Не впервой…».

В следственно-полицейском офисе округа «Круговая пристань» его уже ждали: шустрый Фредди успел-таки собрать на внеплановое совещание всех штатных «топтунов» и прочих оперативных сотрудников.

Мероприятие продлилось часа полтора: оглашение новых тактических целей и задач, разбивка на рабочие группы, согласование технических методов и деталей, разработка схем эффективной взаимной подстраховки, ну, и так далее.

Коротко же это можно озвучить следующим образом: — «На данный момент нашим главным фигурантом является Сильвио Висконти, главный врач частной психиатрической клиники «Триест». Первой рабочей группе предписывается — в срочном порядке — выдвинуться к дому фигуранта, расположенному в округе «Сити оф Сидней». Необходимо, грамотно и ненавязчиво переговорив с консьержами и соседями, установить круг близких знакомых господина Висконти, регулярно посещающих его с дружескими визитами. Кроме того, следует оперативно проработать вопрос об установке «жучков» в его квартире. Как, когда и под каким соусом? Решайте сами, непосредственно на месте, но, естественно, проявляя разумную осторожность…. Вторая группа сотрудников имеет техническую направленность. Необходимо, посетив офис телефонной компании фигуранта, получить распечатки по всем переговорам, которые он вёл за последние два месяца. Получить и вдумчиво проанализировать. Кроме того, надо установить-выявить все компьютеры, которыми пользуется Висконти — и дома, и на работе. Выявить, «влезть» в них, применив новейшие «хакерские» методики, и разобраться с ящиками электронной почты. Или же нескольких почт. То есть, прочесть все входящие и исходящие электронные письма, систематизировать их и вычленить наиболее интересные, перспективные и подозрительные…. А третья группа сегодня «подхватывает» главного врача в семнадцать ноль-ноль, у ворот клиники «Триест», по окончанию его рабочего дня. Вести фигуранта следует по полной программе. Фиксируя каждый его шаг, каждую встречу и каждый «чих»…».

После завершения «окружного» совещания Роберт отправился к зданию Прокуратуры штата Новый Южный Уэльс.

Подъехал, припарковался, зашёл внутрь, поднялся на четвёртый этаж и заглянул в просторное помещение, где располагалась команда заместителей и помощников Питера Модильяни: за столом одного из сотрудников, ушедшего в плановый отпуск, устроилась Танго, чьи длинные и нежные пальчики увлечённо порхали по клавиатуре ноутбука. Почувствовав на себе чей-то заинтересованный взгляд, она тут же обернулась и коротко помахала рукой, мол: — «Привет, начальник Ремарк! Работаю, как видишь, в поте лица. Не сачкую…».

Одобрительно подмигнув соратнице, Роберт проследовал дальше по коридору и, предварительно вежливо постучавшись в дверную филёнку, вошёл в кабинет Питера Модильяни.

— О, Моргенштерн! Рад вас видеть. Проходите, присаживайтесь и рассказывайте, — обрадовался Прокурор штата, а выслушав подробный и развёрнутый доклад подчинённого, заявил — бесконечно-кислым голосом: — Что же, неплохо сработано. Хвалю. Наконец-то наше расследование сдвинулось с мёртвой точки. Теребите «топтунов», теребите…. Значит, Сильвио Висконти тоже родился в Триесте? Я, конечно же, слышал о нём, мол, очень известный психиатр и всё такое прочее. Но даже не предполагал, что речь идёт о моём земляке…. Впрочем, в этом нет ничего странного и удивительного. Я, ведь, родился и вырос в бедной семье: мать — учительница начальных классов, отец — автомеханик. А этот модный врач, стены кабинета которого завешаны старинными дорогущими картинами, имеет, скорее всего, прямое отношение к чванливой итальянской аристократии. Ходили в разные школы. Жили в разных районах города. Вот, и не познакомились. Бывает…. Есть ли у вас, старший инспектор Ремарк, пожелания?