— Ну… герцог все-таки человек чести… — протянул капитан.
— И подданный британской короны! Это тоже многое значит для человека его круга, не так ли, дон Диего?
— Это так! — кивнул капитан корабля. — Догадываюсь — ему было нелегко!
— Я полагаю, дон Диего, вы организуете его светлости встречу, достойную его положения? Думаю, что и орудийный салют был бы весьма к месту… хотя и не знаю, как в данном случае положено на военном флоте? Допустимо ли это сейчас?
— Вполне, сеньор генерал, — серьезно кивнул Освальдо. — Это знак уважения и высказать его значит оказать гостю наивысшие почести. Я распоряжусь выстроить на верхней палубе почетный караул из морской пехоты и моряков.
Лодки тем временем подходили все ближе. Уже можно было различить их пассажиров — рослых седоватых горцев, одетых в традиционные килты. На корме первой лодки расположилась парочка пожилых мужиков, одежда которых яснее ясного подчеркивала их выдающееся положение. Ага, стало быть, это сам старый герцог собственный персоной. А кто второй? Советник, надо думать, или еще какое-то особо приближенное к руководству лицо. Ну, да бог с ним… Говорить-то все равно не с ним.
Визит этот нами готовился особо тщательно. Отец погибшего при атаке шотландцев на наш штаб полковника — маркиза Хантли, по слухам, был крутым и влиятельным дядькой. А хрена ль — герцог, не хухры-мухры! Сбрасывать со счетов такую фигуру — было бы непростительной глупостью. Но и перегнуть палку тоже не хотелось. Пришлось действовать медленно и аккуратно. Раненых солдат и немногих уцелевших офицеров подлечили, приодели — наравне с теми, кто ран не получил. Хотя таких и было немного. От щедрот душевных каждому солдату выдали по десять гиней. Офицерам — по тридцать. Усадили на зафрахтованный корабль, вернули оружие — и отправили восвояси, домой.
А вот знамя полка и оружие полковника — я собирался передать лично герцогу. Авантюра? Ну… как сказать… В принципе, даже многоопытный маркиз, по здравому размышлению, не нашел в этом никаких изъянов. А уж ему-то я верил безоговорочно — большего авторитета в подобных вопросах отыскать было невозможно. Стоило только мне поинтересоваться герцогом, как де Брега, поразмыслив всего несколько минут, выдал подробнейшую информацию.
— На встречу с вами, сеньор генерал, старый герцог согласится, ибо ничего, противного долгу дворянина, в том нет. И сообщать про то флоту, скорее всего, не станет, ибо как раз это дворянской чести противоречит. Вот после встречи… здесь уже дело другое…
Ну что ж, такой вариант меня вполне устраивал — игра стоила свеч! И отправлявшиеся домой шотландцы повезли с собою мое письмо, в котором я просил личной встречи, подробно пояснив, за каким, собственно, рожном мне все это нужно. Наш корабль вышел в путь месяц спустя, и вот — мы наблюдаем делегацию в условленном месте.
Еще обсуждая эту идею в штабе, Кобра спросил — пустим ли мы герцога, вместе с его людьми, на борт?
— Они же, черти голоногие, с палашами своими ни в жисть не расстанутся! А махать такой железякой — здесь им равных сыскать трудно будет!
— Ничего… Против пистолетной пули — палаш не пляшет!
Не пляшет-то он, конечно же, не пляшет… Но кошки на душе скреблись! Всеми лапами зараз! Вот принесет мне такой ухарь известие — мол, сын твой погиб, а я сим делом командовал. И что я ему скажу? Долго ли его, опосля подобных вестей, с пола веничком в кучку собирать станут?
Лодки подходят совсем близко, две из них сбавляют ход и пропускают вперед первую — ага, так эти товарищи на борт подниматься не собираются? Да, у сидящих в этих лодках людей видно оружие — поблескивают стволы ружей. Подстраховка? Они что, фрегат на абордаж брать собрались? Однако… отчаянные парни тут собрались, нечего сказать.
Быстро оглядываю себя в зеркало — хорош! Генеральский мундир, орденские знаки… вроде бы все в норме? Тут выглядеть надо, иначе не поймут! Герцог-то вон как вырядился, словно к королю на прием собрался.
Команда!
Топоча ногами по палубе, выстраивается почетный караул. По левому борту моряки, с револьверами на поясах и дробовиками в руках. По правому борту — морская пехота с автоматическими карабинами. Парни все здоровенные и с соответствующими мордами. Впечатление производят даже на меня!
Стоило только герцогу ступить ногою на палубу — залпом грохнули наши пушки. Все шесть пятидесятимиллиметровок. По сравнению с привычными для горцев орудиями — звук совсем другой. Еще залп, еще… Гости удивленно вертят головами, наша скорострельность их немало удивляет. Хорошо видно, что пушек на палубе мало, и стреляют они все сразу, поражая шотландцев скоростью перезарядки орудий.
Последний залп.
Обе шеренги вытягиваются во фрунт, провожая глазами визитеров. А я, вместе с капитаном, иду навстречу гостям.
— Рад приветствовать вас, ваша светлость, на борту нашего флагмана! — учтиво кланяюсь герцогу. Все-таки он — персона более знатная и высказать ему положенную долю учтивости — вполне для этого времени обычное дело.
— Имею честь видеть перед собою графа Алехандро? — сухо отвечает мне гость.
Вот и королевский подарок сработал — вовремя! Все же граф — это уже кое-что! С бароном наш гость так себя бы не вел — не ровня он герцогу! Граф — это уже как-то поближе будет. А по званию он меня не назвал… почему?
— Совершенно верно, ваша светлость! — киваю я, не замечая холодности герцога.
— Вы просили встречи со мною — я здесь. Что вам угодно мне поведать?
Так… что-то дядя ваньку валяет, я же ему в письме все подробно описал? Или это на публику работа? На какую же, позвольте вас спросить? С ним только трое сопровождающих — невместно персоне такого ранга без свиты. Стало быть, в его свите стукачок есть и вся эта комедия — для него? А что, очень даже запросто может такое быть. При случае могут Гордона этою встречей и припереть к стеночке-то… Ладно, подыграем мужику.
Оборачиваюсь к капитану и киваю.
Где-то позади мерно рокочет барабан, и от кормы к нам направляется небольшая процессия. Знаменосец и два ассистента, торжественно вышагивая по палубе, несут знамя 92-го полка. Следом за ними, также торжественно, несут шпагу погибшего маркиза.
Подойдя к нам, знаменосцы останавливаются.
— Прошу вас, ваша светлость, принять в свои руки знамя полка, которым отважно командовал ваш сын — полковник Гордон маркиз Хантли! Свидетельствую, что полк сей покрыл себя неувядаемой славой в тяжелом бою! Служить под столь блистательным стягом — большая честь для любого солдата. Поэтому, не имея никакого права удерживать этот бесценный трофей в своих руках, — возвращаю его законному владельцу!
Вот относительно права — это я приврал. Имею и самое полное — никто и не хрюкнет. Законный трофей — взят на поле боя. Но это если с точки зрения генерала судить. Тут все по правилам. А вот с точки зрения дворянина — есть нюансик… Именно как знатный дворянин, я могу и даже обязан оказать храброму противнику должное уважение. Даже когда мы сцепились с королевскими чиновниками по данному вопросу (очень уж некоторым товарищам хотелось данное знамя к ногам королевским положить со всей положенной в таких случаях пышностью), де Брега мою точку зрения обосновал и этих умников осадил. Жестко и бескомпромиссно! Что и говорить — знает маркиз свое дело! Так что в данном случае знамя — мой личный трофей. Могу отдать королю, а могу и герцогу — мое право! И требовать его король в подобной ситуации не может — есть, оказывается, и на этот счет какие-то старые ордонансы, такие случаи регламентирующие. Вот если бы не был я генералом и графом — тут уже совсем другие коврижки вышли бы. Думаю, что и Гордон на эту тему уже проконсультировался кое с кем…
— Прошу вас, ваша светлость!
Рокочет барабан, и знамя медленно склоняется перед герцогом.
По знаку Гордона двое из сопровождающих подходят к знаменосцу и принимают знамя из его рук.
Лязг металла — обе выстроившиеся вдоль бортов шеренги берут оружие «на караул». Залпом бьют орудия.
Кивок головы герцога, и эта парочка со знаменем спускается по трапу в лодку. Так, двоих он отослал… стукача удалил?
— Прошу вас, ваша светлость, принять также и оружие храброго командира полка — вашего сына!
А вот тут железный дядька дрогнул…
Взяв в руки шпагу, он как-то потух… ненадолго, но я это успел заметить.
— Если бы все солдаты и офицеры английской армии проявили бы такую храбрость и неустрашимость в бою, я не имел бы чести, ваша светлость, с вами сегодня беседовать.
— Генерал… вы сами присутствовали при этом бое?
— Полк маркиза атаковал мой штаб. Один, все прочие части были отправлены в другое место, и никто не оказал ему поддержки в трудную минуту.