в кафе. Надо поговорить*
Приходит сообщение на рабочий номер и догадываться не надо, от кого оно. Выдыхаю, успокаивая себя. Сбегать и хлопать дверями было по-детски, но у меня гормоны и мне нужно их куда-то выплескивать. Если я не буду их выпускать, то весь негатив будет уходить в ребенка.
От мысли о том, что во мне уже девять недель живет кто-то, становится так легко, что сейчас все проблемы уходят в стороны, как брошенная жменя бусин.
Если он сейчас скажет, что я уволена, то терять уже будет нечего и я, скорее всего, пойду на то, чтобы рассказать ему. Надеюсь, у него не хватит ума выгнать беременную женщину.
— Я иду в кафе, может кому-то что-то принести? — делаю попытку наладить контакт, но все только отрицательно качают головой в ответ. Наивная. Я думала, все рванут оставлять заказы, а оказалось, что для них это не главное. Подкупить — это не то, что сработает с ними.
Я поднимаюсь и, взяв только рабочий телефон, выхожу. Чувствую, как они начинают обсуждать что-то уже за моей спиной. Но благо, что прежняя жизнь научила не реагировать на сплетни.
Захожу в кафе, замечая Мишу со стаканом сока. Кафе… Он… Сразу в памяти воспоминания, как я сбегала от Вани и мы обсуждали с Мишей дизайн той свадьбы. Как не хватает того времени, когда все было просто и естественно.
Он хмурится, замечая меня, и облокачивается на стол, перекрещивая руки. Закрывается, даже не давая оправдаться. Давить на жалость оставлю напоследок, для начала стоит попробовать все объяснить. Подхожу к столу и присаживаюсь за стол.
— О чем хотел поговорить?
— Может что-то предложить? — Тут же возникает из ниоткуда официант, перебивая меня.
— Да, мороженое можно, пломбир с шоколадной стружкой? — Делаю заказ и вспоминаю, что не взяла деньги. — Подождите, нет, — качаю головой из стороны в сторону, — я забыла кошелек. В другой раз.
— Понятно. — Кивает парень и медленно переводит взгляд на Мишу.
— Принесите девушке то, что она заказала, я заплачу.
По крайней мере он не собирается ругаться, а пока готов спокойно говорить.
Официант довольно кивает и испаряется. Джин какой-то.
— Моя просьба об обращении ко мне на “вы” — это не личная претензия и обида. — Он перекрещивает пальцы и водит тем, что выше всех, вперед-назад. — Всех, кто работает на меня, я прошу так обращаться, если они сами этого не понимают. Для меня вы все — сотрудники. Я понимаю, что нас связывали далеко не дружеские отношения, но это все в прошлом и я не хочу, чтобы это прошлое отражалось на работе. И тем более, чтобы кто-то об этом узнал.
— Почему я не могу наедине называть тебя по имени?
— Наедине можешь, но если ты сделаешь это наедине, то и при посторонних будешь тоже. Тебе же сложно себя контролировать. Поэтому мне проще, чтобы ты постоянно называла меня на “вы”. Отчество не обязательно, а просто Михаил вполне достаточно.
— Пожалуйста, ваш пломбир с шоколадной стружкой.
Передо мной снова возникает официант-джин, желающий исполнять все мои желания.
Я опускаю ложку в белоснежную массу и, взяв кончиком ложки немного, несу в рот. Мороженое тут и вправду шикарное.
— Хорошо, на самом деле, когда есть посторонние люди, это не сложно. Это даже логично, но наедине — нет. Мы можем обсуждать не только работу, поэтому говорить с тобой про помидоры тети Нины на “вы” будет как-то слишком официально. Согласись?
— Тогда разговоры на посторонние темы следует свести к минимуму.
Пока слушаю его, кладу еще ложку с мороженым в рот.
— В компании Алисы и ее тети я тоже должна обращаться на “вы”?
— Я же сказал, что это касается только работы. Разговоры мы сведем к минимуму, но вряд ли получится не видеться вообще.
Наблюдает, как я снова набираю мороженое и несу ко рту. Интересно, что он сделает, если я вытяну руку вперед на всю длину и остановлюсь прямо перед его губами…
— Держи, ты же хочешь.
Он усмехается уголком губ и, не шевеля головой, пробегается взглядом по залу в поисках знакомых. Белая масса на ложке начинает расплываться, теряя форму и вот-вот капнет. Но Миша спасает ее, наклоняясь вперед и забирая губами с ложки. Я знаю, как он любит мороженое и способен у съесть полкилограмма за раз.
Я возвращаю к себе столовый прибор и, глядя ему в глаза, облизываю за ним ложку.
— Хорошо, Михаил, в рамках нашей совместной работы я буду обращаться к вам исключительно на “вы”. Проведу переворот в своем сознании ради вас и вашего спокойствия.
— Спасибо за понимание. С вами приятно сотрудничать, Валерия.
— Взаимно, Михаил. — Мы обмениваемся этими показательными благодарностями. Он еще сам попросит меня забыть об этой просьбе. — Попробую прямо сейчас. Не могли бы вы, Михаил, когда вернется наша общая знакомая, не ставить ее в известность, что мы работаем вместе.
- Ты так и не сказала?
— Нет.
— Что за дружба такая, когда один врет другому?
Потерять последнего человека, который ко мне хорошо относится, или врать ему из лучших побуждений, — я выберу второе.
— Легко осуждать, когда знаешь только один факт, но не видишь всей картины.
Он может спросить сейчас, найти такие слова, чтобы я расплылась и раскололась, вывалив на него все. Но он допивает сок и ставит пустой стакан на стол.
— Доедай и возвращайся на рабочее место. Я заплачу за твое мороженое.
— Спасибо, я верну потом.
Он же говорил, что любит меня, а теперь ведет себя так, будто ему все равно. Разве можно так быстро все забыть, вычеркнуть и не думать об этом? Или тогда это было неискренне, или сейчас он хочет сделать мне также больно, как я ему когда-то…
— Можешь не возвращать, я тоже его ел.
Я привела пока им всего семерых клиентов, но весь Мишин небольшой штат оказался таким загруженным, что до меня три дня не было никому дела. Все, что я снимала на рабочий