— Нет.
— Испугалась?
— Еще раз нет.
Он наклонил голову набок, затем сжал мое колено. Его нога, конечно, притоптывала.
— Давай. Она почти вошла. Когда дверь за ней захлопнется — время пойдет.
— О, боже, — говорю я. — Какова цена пари?
— Пять баксов.
— Скучно. И слишком легко.
— Десять баксов.
— Окей. И ты платишь за обед.
— Идет.
Мы наблюдаем, как женщина, одетая в розовые шорты и футболку, несет груду мятых белых рубашек, открывает дверь в химчистку. Как только дверь закрывается, я говорю:
— Мэн.
— Северная Дакота.
— Флорида.
— Вирджиния.
— Калифорния.
— Делавэр.
Я загибаю пальцы: он тот еще обманщик, хотя всегда страстно отрицает это, так что мне всегда необходимо доказательство. Пари для Декстера что-то вроде дуэлей в старых фильмах, где мужчины в белых костюмах бьют друг другу по лицу перчаткой и в риске вся честь.
До сих пор я выигрывала не всегда, но и не отступала. Для меня, после всего, это было в новинку.
Пари Декстера были, несомненно, легендарными. Первое, которое я увидела, было между ним и Джоном Миллером. Это случилось через пару дней после того, как мы с Декстером начали встречаться, когда я только начала посещать желтый дом вместе с ним. Мы нашли Джона Миллера сидящим на кухонном столе в пижаме, он ел банан. Перед ним лежала целая связка бананов, по-видимому совсем не на своем месте, в котором, как я знаю, находились главные виды продуктов, состоящие из Slurpees и пива.
— Что случилось с бананами? — спросил его Декстер, он выдвинул стул и сел.
Джон Миллер, который до сих пор выглядел сонным, взглянул и произнес:
— Фрукты из Month club. Моя nana дала их мне на день рождение.
— Калий, — сказал Декстер. — Знаешь, он нужен тебе каждый день.
Джон Миллер зевнул, словно привык к подобного рода информации.
Затем он вернулся к своему банану.
— Спорим, — внезапно говорит Декстер голосом, который потом я буду распознавать, когда он затеет пари. — Что ты не съешь десять бананов.
Джон Миллер дожевал кусочек, затем проглотил.
— Спорим, — ответил он: — Что ты прав.
— Это вызов, — говорит Декстер. После этого он вытащил для мня стул, его колено уже тряслось, и сказал тем же низким, тихим голосом: — Принимаешь его?
— Ты псих?
— За десять баксов.
— Я не собираюсь есть десять бананов за десять баксов, — возмущается Джон Миллер.
— Это по доллару за банан, — говорит Декстер.
— И более того, — продолжает Джон Миллер, кидая кожуру в переполненное мусорное ведро у задней двери и промахиваясь. — Все это двое дурацкое двойное пари устарело, Декстер. Ты не можешь просто бросать пари, когда захочешь.
— Ты сдаешься?
— Ты прекратишь говорить таким голосом?
— Двадцать баксов, — сказал Декстер. — Двадцать баксов…
— Нет, — отвечает Джон Миллер.
— … И я почищу ванную.
Это круто все меняло. Джон Миллер посмотрел на бананы, затем на Декстера. Затем снова на бананы.
— Тот, что я съел, считается?
— Нет.
Джон Миллер хлопнул по столу.
— Что? Ради бога, он еще до желудка-то не дошел!
Декстер секунду подумал.
— Ладно. Позволим Реми посчитать его за первый.
— Что? — говорю я. Они оба смотрят на меня.
— Ты беспристрастный зритель, — объяснил Декстер.
— Она твоя девушка, — пожаловался Джон Миллер. — Это небеспристрастно.
— Она не моя девушка, — Декстер посмотрел на меня, словно это могло меня обидеть, и это доказывало, что он совсем меня не знает. Он сказал: — Я имею ввиду, что мы возможно будем встречаться, — здесь он сделал паузу, ожидая, что я вставлю что-нибудь, но я этого не сделала, поэтому он продолжил. — Но ты личность со своим мнением и убеждениями. Верно?
— Я не его девушка, — сказала я Джону Миллеру.
— Она любит меня, — сказал ему Декстер, словно внес поправку, и я почувствовала, как запылало лицо.
— В любом случае, — продолжил он. — Реми? Что ты думаешь? Это считается или нет?
— Угу, — говорю я. — Я думаю, что считается. Возможно, как половинка.
— Половина! — Декстер посмотрел на меня с таким довольным видом, словно он сам вытащил меня из болота. — Великолепно. Итак, если ты принимаешь этот вызов, тебе нужно съесть девять с половиной бананов.
Джон Миллер задумался на секунду. Позже, я узнала, что деньги в желтом доме были в дефиците, и подобные пари обеспечивали баланс налички, перетекающей от одного человека к другому.
Двадцать баксов означали еду и пиво, по крайней мере, на пару дней. И это было действительно всего лишь девять бананов. И половинка.
— Хорошо, — сказал Джон Миллер. И они пожали руки. До начала пари следовало собрать свидетелей. С задней веранды пришел Тед вместе с девушкой, с которой он встречался, представив ее как Ужасная Мери (я предпочла не переспрашивать), и после неудачных попыток найти клавишника Лукаса, было одобрено принять собаку Декстера Маки на замену. Мы все собрались вокруг стола или на длинном уродливом коричневом диванчике возле холодильника, в то время как Джон Миллер делал глубокие вдохи и потягивался, словно готовился бежать пятьдесят ярдов.
— Окей, — сказал Тед — единственный, у кого работают часы, а поэтому хронометрист. — Пошел!
Если вы никогда не видели, как кто-то принимает участие в соревновании с едой, как и я к тому моменту, вы бы предположили, что это может быть захватывающим. Хотя пари не заключалась в том, чтобы съесть девять с половиной бананов быстро: надо было просто съесть девять с половиной бананов. К четвертому банану или около того стало скучно, Тэд с Ужасной Мери пошли в Ваффл Хауз, оставив меня, Декстера и Манки ждать следующие пять с половиной бананов. Оказалось, что нам это не потребовалось: Джон Миллер признал поражение на середине шестого банана, затем аккуратно поднялся и пошел в ванную.
— Надеюсь, ты не убьешь его, — сказала я Декстеру, как только дверь закрылась на замок.
— Никогда, — ответил он с легкостью, потягивая спину на стуле. — Видела бы ты его в прошлом месяце, когда он съел пятнадцать яиц подряд. Тогда мы беспокоились. Он весь покраснел.
— Знаешь, — говорю я. — Забавно, что тебе никогда не приходилось есть огромное количество продуктов.
— Неправда. Просто я продвинулся после завершения уровня мастера всех вызовов в апреле.
Мне даже противно было спросить, как можно заработать такой титул, но любопытство взяло надо мной верх.
— Как же?
— Двадцать две унции майонеза Миракл Вип, — ответил он: — За двадцать минут.
Только мысль об этом заставила мой желудок сжаться. Я ненавидела майонез и то, что с ним подают: яичный салат, салат с тунцом, даже яйца со специями.