Первое его впечатление вскоре сменилось уверенностью, что он действительно попал в то место, откуда ни одному живому существу нет больше возврата на землю.
Сполохи огня из горна, блуждавшие по закопченным стенам, казались бесплотными тенями умерших. Пламя хрипело, подражая рычанию страшного пса Кербера. Долетавшие до сосуда искры шипели, словно змеи на шее этого трехголового охранника подземного царства. Да и сам Сосий, почерневший, высохший за последние месяцы, казался похожим на старого сурового Харона, изображения которого Эвбулид часто встречал на вазах работы старых мастеров.
— Что стоишь? — справившись с приступом кашля, снова набросился он на грека.— Не видишь — пламя в горне слабеет!
— И что я должен делать? — растерялся Эвбулид.
— Раздувай меха, пока оно снова не загудит!
Пытаясь прикрыть локтем лицо от нестерпимого жара, грек неумело качнул воздух раз, другой, третий...
— Да не отворачивайся! И двумя, двумя руками качай!— прикрикнул Сосий. - Иначе я и десятка серпов до вечера не успею сделать!
Пламя опаляло лицо, трещали брови и волосы, сушило горло, нагрелись даже наручники. Задыхаясь, Эвбулид раздувал мехами огонь, и как только в горне что-то весело запело, рванулся к двери, за которой был спасительный свежий воздух.
Дверь не поддавалась. Он стал колотить в нее кулаками и, когда понял, что снаружи его не слышат, безвольно опустил руку. Затравленно оглянулся на кузнеца.
— Когда же она откроется?
- Вечером, — берясь за молот, коротко бросил Сосий.
— Что?!
— И то, если мы успеем сделать все, что нам положено за день.
— А что же нам положено?
— Десять мотыг, десять серпов, сегодня еще новый засов для эргастула. С замком...
— А... — помедлил Эвбулид.— Если не успеем до вечера?
— Конечно, не успеем,— бесцветным голосом отозвался Сосий. — Я и без замка-то в последнее время не всегда успевал. А тут на него часа три потрачу, не меньше. Еще засов... Филагр приказал сделать его таким, чтобы сам Геракл, попади он в эргастул, не сумел справиться с ним. Так что, по всему выходит, будем сидеть сегодня до утра...
— До утра? — вскричал ошеломленный Эвбулид. — В такой духоте?..
— А утром — новый заказ, — не слушая его, продолжал Сосий.— Не успеем — еще и ночь просидим здесь. Бывает, я неделями не выхожу отсюда.
— Зачем же они нас воздуха лишают? — едва не плача от отчаяния, простонал Эвбулид.— Оставили бы открытой дверь — я ведь закован...
— Ах, да! — неожиданно вспомнил Сосий. — Совсем забыл... Ну-ка, подойди ко мне!
Кряхтя, он опустился на колени перед Эвбулидом, приставил зубило к кольцам на оковах и несколькими сильными Ударами сбил с его ног кандалы. Поднявшись, повторил то же самое с наручниками.
- Добротная работа! — оглядев цепи, похвалил он и вздохнул: — Теперь такую и не осилю... А ты говоришь, зачем они закрывают нас. Да потому что из всех рабов только у нас такое право — ходить без оков. У нас, у надсмотрщиков, да еще у Филагра. И у тех, кто лежит уже на свалке за имением,— он со вздохом посмотрел куда-то за закрытую дверь.
Эвбулид потер мокрые от пота запястья, непривычно легкие без наручников, давно уже ставших неотъемлемой частью его тела — как ногти, борода или нависшие над губой усы, о которых не вспомни, так и не мешают. Потопал ногами, удивляясь тому, что не слышно звона цепей. И, не дожидаясь команды кузнеца, неумело взялся за клещи:
- Показывай, что нужно делать! Может, еще успеем до вечера сделать все, что нам велено...
— Как же — успеем... — недобро усмехнулся кузнец, кивая на дверь, за которой послышался скрип открываемого засова. — Легки на помине, уже пожаловали. Не иначе как еще что-то понадобилось!
— А может, заберут то, что ты успел сделать, и скажут — хватит на сегодня? — с надеждой спросил Эвбулид.
— Им - хватит? — удивился Сосий.— Да этого Филагра хоть завали серпами и мотыгами - все ему мало будет...
Дверь рывком распахнулась, обдав лицо Эвбулида свежим воздухом. В кузницу вошел Филагр.
— Жив еще? — процедил он сквозь зубы Эвбулиду и направился прямо к Сосию: - Вот что, старик. Кончай делать старый заказ. Немедленно принимайся за новый!
— Замок? — понимающе кивнул кузнец.
— Какой замок!— воскликнул Филагр и, обдавая Сосия винным перегаром, со значением объяснил: — Господин приказал начать ковку мечей и наконечников копий. Справишься?
— Отчего же не справиться, работа привычнаяе! — пожал плечами кузнец. — Сколько надо сделать?
— Много! Очень много! — ответил Филагр. — Иначе и мне, и тебе... — Он красноречиво провел ребром ладони по горлу и коротко бросил: — За три дня сделаешь два десятка мечей...
— Слушаюсь, господин,— поклонился Сосий.
— А наконечников...— управляющий на минуту задумался, шевеля губами, — пожалуй, не меньше пяти...
— Десятков?
— Сотен!
— Но это невозможно, — удивленно взглянул на Филагра Сосий. — В молодости, когда я копил деньги, чтобы выкупиться на свободу, и то я не сделал бы столько за три дня!
- А теперь сделаешь!— жестко отрезал управляющий.— Иначе… — Он снова провел ребром ладони по горлу и, не глядя на Эвбулида, вышел из кузницы.
— Вот и все, Афиней! — вздохнул Сосий, роясь в заготовках металла.— Молись подземным богам, потому что небесным ни мне, ни тебе больше не помолиться...
— Почему?— холодея, спросил Эвбулид.
— А потому, что этот заказ Филагра нам не выполнить и за месяц. А через месяц ни тебя, ни меня уже не будет в живых... Хоть мне холодно теперь даже у горна, но и я должен хоть немного дышать свежим воздухом. А ты — и подавно.
Но Сосий ошибался, говоря, что заказ им не выполнить и за месяц.
К вечеру Филагр, напуганный переданной через Протасия угрозой Эвдема сместить всех управляющих, которые вовремя не справятся с заказом, снова зашел ка кузницу. Он деловито перебрал еще теплые мечи, пересчитал тяжелые наконечники копий и с яростью закричал на Сосия:
- И это всё, мерзавец?
- Да, господин,— опустил голову кузнец. — Я ведь предупреждал, что мне и раньше не под силу было такое. А уж теперь, когда глаза закрываются сами собой…
- Замолчи! — замахнулся на него Филагр. — Я тебе усну! Эй, Кар!
В кузницу вошел бородатый надсмотрщик. Управляющий протянул ему первый попавшийся под руку меч, выкованный Сосием.
— Следи за этим лентяем, не давай ему спать! А если он начнет дремать, коли его вот так! — Он кольнул Кара под ребро и перешел к Сосию: — Так! Так! А если этот вздумает спать,— кивнул он в сторону Эвбулида, — то, пока не проснулся, руби ему голову!
Филагр ушел.
Надсмотрщик, вместо того чтобы выполнять наказ управляющего, погрозил мечом кузнецу, потом — кулаком — Эвбулиду. Разморившись в духоте, сел у двери, вытянул ноги
и через минуту громко захрапел.
Проснувшись под утро, он заглянул в корзину, в которой почти не прибавилось наконечников, схватился за голову и, подбежав к Сосию, принялся колоть старика до крови, чтобы Филагр не смог упрекнуть его за плохую работу.
Напрасно кузнец объяснял, что не виноват, и просил пощадить его.
Кар был неумолим.
—Господин! — закричал он, едва только Филагр на рассвете открыл дверь кузницы. — По твоему приказу я колол Сосия всю ночь, но, видят боги, свет не знал большего лентяя! Взгляни на его спину и плечи и убедись в том, что каждое мое слово — правда!
—Значит, ты не можешь не спать? — заглянув в полупустые корзины, бросил бешеный взгляд на Сосия управляющий.
—Не могу, господин,— покорно ответил тот, познав за долгое время рабства всю бессмысленность жаловаться управляющему на надсмотрщика.
—Что же мне с тобой делать? — задумался Филагр.
—Не знаю, господин. Я, как могу, борюсь со сном. Но веки сильнее меня. Они закрываются сами собой, и я словно проваливаюсь куда-то, бью молотом мимо заготовок, порчу их...
—Значит, это веки во всем виноваты? — уточнил Филагр.
—Да, господин...
- Ну, тогда их сейчас у тебя вообще не будет!
—Что ты хочешь этим сказать? — в испуге попятился кузнец.
—А вот что! Кар, держи нож!
Управляющий протянул карийцу остро заточенный кинжал с рукояткой в виде обвивающей зайца змеи и приказал:
—Отрежь ему веки!
—Как? — замешкался надсмотрщик.
—До бровей!
Кар с готовностью кивнул и тяжелыми шагами приблизился к кузнецу.
— Господин, прошу тебя… умоляю, пощади, сжалься! — повалился на колени Сосий.— Мне осталось жить какой-нибудь месяц! Я и так уже все потерял в этой жизни... Не лишай же меня еще и света! Лучше убей сразу... Как я без век буду лежать в земле? Песок и глина засыплют мне открытые глаза, и я не смогу увидеть даже Харона! Смилуйся, господин!..
Надсмотрщик, которого слегка смутили мольбы кузнеца, вопросительно посмотрел на управляющего. Но тот был неумолим.
— Режь! — коротко бросил он.
Кар склонился над Сосием. Страшный крик огласил кузницу, резанув Эвбулида по самому сердцу.