Читать интересную книгу С утра шёл снег (СИ) - Моро Лолита

— Кристина шлет тебе привет. Я сказал ей, что ты простудилась и поэтому не приехала навестить. Мне очень жалко тебя, дорогая. Очень хочется убить твоего друга, который с тобой такое сделал. Но у меня два брата и ресторан. Больная тетя и красивая девушка с ребенком. Поэтому, очень сильно тебя прошу, дорогая. Сделай, пожалуйста, так, что бы уважаемый Самвел Баграмян больше не появлялся здесь. Ты же не хочешь, что бы мой младший брат сел в тюрьму далеко и надолго за то, что слишком любит одну девушку. Которая очень любит богатых садистов. И богатых знаменитых хирургов. И не любит бедных, добрых армян, — ровным голосом говорил Айк, ведя аккуратно машину в узких поворотах городка. Вперед смотрел. Стыд и горечь. Я заплакала на заднем сиденье. Впервые, после того, как уехал Саша. Двое суток назад.

Айк остановил кабриолет возле розового домика с надписью «Стоматология». Сидел и ждал, когда я успокоюсь.

— Не плачь, дорогая. Сейчас доктор Фрунзик посмотрит тебя. Все мы к нему ходим, если надо. Он все лечит, даже огнестрел зашивает. Он, конечно, не мировое светило, как наш драгоценный сосед, но опыта у него не меньше. А может в чем-то и побольше. Уважаемый Георгий Аркадьевич в любимую Европу подался вместе со своей белобрысой немкой.

Когда вернется, только черт один знает. Так что, пойдем показывать твое красивое лицо бедному армянскому врачу. Не плачь. Морщинки заведутся, — парень улыбнулся и стер пальцем воду с моей щеки.

— Вай, вай, — круглый доктор обошел меня кругом. Его крупный национальный нос едва доходил мне до плеча. Принюхивался очевидно. — Это твоя девушка?

— Да, — мгновенно ответил Айк. Я промолчала. Знает, наверное, мой друг, что надо говорить.

— Это ты с ней сделал? — доктор усадил меня на стул. Сам сел напротив, вывинтив ножку круглого табурета до упора вверх.

— Давай без лишних вопросов, дядя Фрунзе, — хмуро сказал Айк. Из смотровой не вышел. Может быть, охраняет? Старый, добрый запашок мужского интереса тянулся от доктора ко мне. Ни с чем не перепутаешь.

Яркий свет. Большая стоматологическая линза на манипуле.

— Вай, вай, кто же это сделал с тобой, детка? — словно напевал доктор. Обшаривая мое лицо и шею через увеличительное стекло.

Рентген. Темнота процедурной. Доктор надевает на меня защиту. Словно случайно провел горячей рукой по заду.

— Замри, — и снова. — Вай, вай, кто же сделал это с тобой, детка? Все в порядке с костями. Все хорошо, красавица. Просто прекрасно, — припевает и смотрит снимок на мониторе.

— Больше нигде не болит, дорогая? — ласково спрашивает доктор. Водит черным глазом по мне. Хочет поглядеть, как там у меня под сарафаном? Ничего полечить не нужно?

Потом оборачивается и мягкой скороговоркой на родном языке что-то говорит Айку. Я не понимаю. Дядя Фрунзе улыбается снова ласково и показывает большой палец вверх. Я улыбаюсь в ответ. Разбитая губа лопается, и кровь течет с подбородка на потертый линолеум пола.

— Вай, вай, бедная моя девочка, — вместо ваты он вытирает кровь с моей губы шершавым пальцем. Что это? Я в легком шоке. Доктор смеется и моет руки в раковине. Что-то еще весело говорит Айку по-армянски.

— Спасибо, Фрунзик, — резковато отвечает тот. Кладет на стол бумажку в пять тысяч и выводит меня за руку на волю. Не дешево берет за осмотр бедный армянский доктор.

— Зачем ты сказал ему, что я твоя девушка? — спросила в машине. Настроение, вопреки всему, наладилось.

— Знаешь, что он сказал мне, когда смотрел тебя? — глядя строго вперед, спокойным голосом проговорил парень.

— Нет, — я невольно улыбнулась. Примерно догадывалась.

— Он сказал: поделись, Айк-брат. Еще сказал: давай ширну ее по-тихому и отдеру куда захочу, она и не вспомнит, что да кто. Тогда за рентген можно не платить.

Я замерла. Не угадала. Совсем.

— Почему не согласился? — тихо спросила. Пять тысяч — деньги реальные для делового хозяина караоке.

Айк впервые посмотрел мне прямо в глаза:

— Жалко, — улыбнулся и подмигнул. Кабриолет выруливал на знакомую площадь.

Я судорожно выдохнула, моментом припомнив жирного, потного дядю Фрунзика:

— Спасибо.

Здесь мне расплачиваться придется? Или проскочу?

Синяки синяками, а работа не ждет. Наутро я уже тащила повседневные дела, спрятав лицо за огромными, стрекозино-синими стеклами очков. Постояльцы изумлялись в первый миг, потом забывали мгновенно, интересуясь только собственными желаниями. Постельное белье, уборка, кухня, тарелки-чашки-ложки. Общение с операторами сайтов на предмет свободных мест. Улыбки, заверения в хорошей погоде. Мои губы больше не кровили. Зажили. О других неприятностях времени думать не оставалось. Ждала подспудно, когда наступит вечер и долгожданная свобода. Море манило меня. Хотя бы на закате.

— Лолка, привет! — родная мама Кирюши стояла рядом с моими шортами и майкой, брошенными небрежно на гальке пляжа. Я вырвалась к любимой воде поздним вечером. Собачка Пепа оглушительно лаяла, охраняя мою небогатую собственность. Лариса неуверенно тыкала в ее сторону ногой в босоножке на высоченном толстом каблуке. Пепа откровенно скалилась, но кусаться, пока не лезла. Вся была размером с пресловутую обувь.

— Привет, — кивнула я, поднимая полотенце с плоских шлепанцев на земле.

Лариса вместе с каблуками едва доходила ростом мне до уха. Яркое платье в красных мясистых розах делало ее крепкое тело еще плотнее. Заметнее.

— Сигарету дать? — она с плохо скрытой завистью рассматривала мою фигуру в белом купальнике.

— Спасибо, у меня свои, — я завернулась в полотенце. Ветер с моря гнал резкие, еще теплые порывы. Волны спешили к берегу, становясь на глазах все крупнее. Повезло. Я успела поплавать. Шторм надвигался. Чем дальше, тем верней.

— Я че пришла. Представляешь, сегодня в Городе встретила одного козла. Папашку моего сыночка. Цветет и пахнет. С дурой очередной сосется. Я ему сразу: где ж ты, гад, шесть лет пропадал, морячок! Пацана мне заделал и смылся. Девка его в ахере. Лапками своими, наманекюренными машет на меня. Пошла на! Прости, я знаю, ты не любишь, когда матятся. В общем, слово за слово, х…ем по столу! Третьим номером сисек прикрывает живот этого засранца. Орали, орали на всю набережную. Народ кругом оглядывается, стопорится. Не врубается, пока, кому по морде раздавать. Тут, эта сука забывчивая, говорит, спокойненько так: Ладно, если пацан мой, то я не отказываюсь. Вспомнил, говнюк, нашу прежнюю любовь. Анализ на ДНК делаем. Если докажут, что ребенок от меня, то алименты за мной. И ржет. Уверен, сука, что я вру, — Лариса бросила окурок на холодную уже гальку. Раздавила платформой.

— От меня, что тебе нужно? — я натягивала короткие шорты на голое тело под длинным полотенцем.

— Надо завтра поехать в Город, в этот гребаный Центр. Исследования чего-то там. Сдать анализ на ДНК. Эта свинья хочет все официально сделать. Что бы я не дое…валась больше. Вот сучара! Не верит мне ни хера, глумится. Сам же потом пожалеет, да только поздно будет. Попадет на бабосы, как миленький. С такой бумажкой можно в суд пойти, если от слов своих откажется. Лолка! Ты ведь теперь главная над Кирюхой. Без твоего разрешения нельзя, — женщина закурила новую сигарету и смотрела на меня весело.

— Зачем? — Я не понимала. Зачем это все нужно. Для чего знать Кирюше кто его отец? Из-за денег? Я не верила россказням шалавы Лариски. Вые… Тьфу! выделывается перед непоймикем. Что она может помнить шесть лет спустя? Лишняя травма для ребенка. Ей — дурацкое развлечение. Рисовка перед старым любовником. Мальчику, зачем вся эта дурная фигня?

— Алименты! Если признает своим, то лаве будет капать. Хорошее! Че Кристина одна за все башляет! А теперь еще ты! Ты, конечно, нам родуха и, слава богу, что нашлась! Пусть отец помогает. Он за кордон ходит, зарплата до х…я! Чем на блядей все спускать, пусть лучше о сыне позаботится! — уверенно в своих мыслях говорила Лариса. Не видела здесь никакой проблемы. Честно верила, что права абсолютно.