— Прости… — прозвучало тихо, но мне хватило и этого шепота на выдохе. Разревелась. Менее минуты двуликий терпел бурные потоки слез, потом решительно оторвал меня от себя, встряхнул. — Тора, хватит. Ты мне сердце рвешь своими слезами. — Ничего не добился этим замечанием, пригрозил: — Сейчас опять начну хрипеть и кашлять…
Зря он так, очень зря. Я подняла к нему зареванное лицо и расхохоталась сквозь слезы.
— Тора, ты чего?
— Паршивый рычаг для давления! — И, отстранившись от удивленного оборотня, почти что выплюнула: — Я за Дарушем Темным замужем была!
Асд весь подобрался, глянул строго.
— Тора, я не то имел в виду.
— То! — всхлип, и меня рвет на части от ярости. — Знаешь, сколько смертей видела… не сосчитать! Сложно было не рехнуться! И только одна мысль спасала… Я убью его, убью… И он больше не поднимется! — Это был вал, казалось, остывших эмоций, и меня им накрыло, заставляя с желчью и болью выталкивать из горла слова.
— Успокойся. — Оборотень жестом спровадил заглянувшего к нам Торопа и теперь смотрел строго и хмуро. Схватить меня уже не пытался, просто отслеживал каждое движение.
— Нет! Думаешь, я всего один раз удачно муженька подожгла, думаешь, повезло неимоверно…
Захотелось заорать, выплеснуть все, что терзало и жгло, но свин мохнатый не дал.
— Не думаю. И вообще, удивлен, как ты столько продержалась. Остальных он ломал за месяц, в крайнем случае за два. А ты сильная… — Посмотрел на меня, прищурившись, и неожиданно выдал: — А раз сильная, значит, слезы-сопли сейчас утрешь, сковородки возьмешь и молча завтрак нам приготовишь.
— Что?! — Это было сродни удару под дых. — Да иди ты вместе с завтраком!..
— Куда? — и вздернутая бровь.
— Куда подальше!
Взбешенная, я вылетела из кухни, как пробка из бутылки, добежала до лестницы и остановилась. Дошло, только сейчас дошло, что он меня только что как маленькую развел. Из одной истерики вывел, в другую завел и заткнуться заставил приказом о завтраке.
— Вот дура…
— Умная, — не согласился выглянувший из кухни Асд и уже спокойнее почти попросил: — Иди, Тора, умойся и переоденься. И обязательно во что-нибудь теплое и плотное, а то засмущала уже.
— За… что? — взгляд опустился на мое одеяние, руки в очередной раз сжались в кулаки. Это ж надо было вымазаться! Два темных пятна ареолами на груди и чья-то пятерня на животе. Посмотрела на размерчик ладони — не мой. Спрашивается: кто и когда успел. Хотя чего тут думать.
— Асд, паршивец! — И ответом мне стала громко хлопнувшая в кухне дверь.
Спальня моя в очередной раз превратилась в руины, ковер оборотни вытащили на улицу и сожгли, моим белым постельным бельем остатки жижи вытерли и бросили в огонь, той же участи удостоился стул, парой капель окропленный, и мое трюмо. И в комнате сразу же стало пусто и гулко, а еще тесно, потому что бочку гигантских размеров никто не убрал. Повернув перстень камнем верх, коснулась графитовых досок. Думала бочонок в кладовую спустить, но, услышав голос Тимки, не пошла. Еще не хватало, чтоб он меня в испачканной сорочке рассмотрел. Сняла ее, а сзади, пониже спины, дополнительные два пятна, в этот раз в виде волчьих лап.
— Да чтоб тебя, художник доморощенный! — повернулась к зеркалу спиной, скрипнула зубами. — Просто прекрасно, еще и белье задел…
Очередное проклятье на голову хвостатого увальня прервал тактичный стук в дверь и голос Северного:
— Тора, испачканную одежду дайте мне. Ее нужно спалить.
— И самую мою любимую ночнушку? — Посмотрела на дорогую сердцу вещицу, затем на черные отпечатки рук и лап, вздохнула. — Ай, ладно, она и так уже безвозвратно вымазана.
— Ага, — раздалось из-за двери, — на то вожак и уповал. Это чтоб потом не объяснять, почему на заставе мертвецы из могил повылазили.
После его слов я без жалости сняла с себя все тканые покровы, осмотрела комнату на наличие потеков и капель и на всякий случай решила выдать на сожжение также пуф, матрас, подушку, занавеси и домашние туфли, любимые, хорошо растоптанные. И все это я сложила у двери под тихий говор оборотня.
— А еще мы вам там воды натаскали и к натопителю подключили. Если понадобится еще, только скажите, мы мигом. За ваши пирожки с грибами мы не то что здесь воды наберем, к источнику сбегаем и сосновых веток наломаем.
— Зачем? — от удивления приостановила осмотр комнаты.
— Чтоб вода была с запахом. На ваши баночки с маслами и солью тоже упала пара-тройка капель.
Посмотрела на пустое место от трюмо, закусила губу, там были не только любимые моему сердцу предметы, но и письма Таллика.
— И вы все в огонь отнесли, ничего из ящиков не вытащили?
— Нет, конечно, в ванной ваши ценности. — Я ринулась туда, а Северный уже дверь чуток приоткрыл, интересуется: — Так я заберу все, что вы здесь сложили?
— Да.
Помимо баночек с солью и маслами прочие мои мелочи, как и письма потеряшки, остались целы. Я приняла ванну и, дважды оттерев себя от возможных брызг смолы, с тоской заметила, что вода взбодрила тело, но не дух. Ранняя побудка, сцена с почти умирающим Асдом, истерика внизу и горькие воспоминания уничтожили мое благодушие на корню. Захотелось с головой укрыться и, свернувшись калачиком, пролежать оставшиеся сутки. Но кто даст? Во-первых, кто даст новую постель с матрасом и бельем, во-вторых, кто позволит остаться без завтрака. Вот и Асд не позволил, самолично выдернул из комнаты — спасибо, что не из ванны! — и привел на кухню.
— Ешь, а то остынет и будет уже совсем не то. — Передо мной поставили плошку с супом, в котором плавала яичница, а в руку дали ложку и вилку.
— Это что?
— Похлебка, — коротко бросил оборотень, водрузил на стол возле меня плошку со сметаной, затем поднос с запеченным мясом. — Сам приготовил. Тебе понравится.
— Даже не сомневаюсь, — если не понравится, самой придется готовить.
Я зачерпнула ложку супа и обомлела. Петрушка под яичницей была мелкорубленая, свежая… — подняла потрясенный взгляд на оборотня.
— Откуда петрушка? В моей кладовой ее вот уж месяц как нет, даже в сушеном виде. А тут свежая зелень!
— Благочестивый Ясмин передал. У него под куполом теперь много чего зеленеет.
— Вы бегали в храм? — Мое удивление медленно переросло в оторопь. — Ради зелени по такой погоде?
— Да, то есть нет. Братья Кио за твоей посылкой бегали. Почтовая карета как раз рядом застряла в снегах. — Оборотень улыбнулся. — Так что зря ты девчат по домам развела, прибыли твои ткани.
— С горелкой? С приправами? — спросила, уточняя, прежде чем броситься ему на шею со счастливым воплем. — А я уже и не ждала до весны!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});