— А лицо? Лицо?
— Понятия не имею, господин капитан. Может капюшон был, а может маска. Может, и вовсе ничего не было. Не заметил я. И так перепугался до потери пульса. Верите ли, на фронте и штурмовой канонады не боялся, а тут размяк сердцем, увидел незнакомца, и аж поджилки затряслись. Оно и понятно. Добрые люди по ночам к священникам не лазят, а будь даже вор — так в кабинет бы подался, а не в спальню… В общем, я вскрикнул. На мое счастье, как оказалось. Видно, сам Спаситель руку протянул… Вскрикнул, и услышал, как на улице патруль встрепенулся. Подбежали к парадной двери, колотить начали… Они меня и спасли, должно быть. Незнакомец, услышав их, растерялся, как упырь, что петухов услышал. Я и глазом моргнуть не успел, как он вытащил что-то из рукава и бросил себе под ноги…
— Не в вас? — быстро спросил Ламберт, — Именно под ноги?
— Захотел бы в меня бросить — не промазал бы… Нет, он себе под ноги кинул, отчетливо это помню. А потом вдруг полыхнуло… Жар был сумасшедший, как в самом аду, где грешников жарят. Незнакомец загорелся в момент, как факел, и в жаре том истаял, только мясом паленым понесло. Тут же ковер занялся, шторы… Слава Богу, автоматическая система пожаротушения сработала, иначе весь дом заполыхал бы.
— Термическая граната, — сказал Бальдульф вполголоса, будто самому себе.
— Она самая, — кивнул Ламберт, — Я тоже сразу догадался.
— Да вот и вся история, господа. Когда стража взломала дверь, нашли и моего Берохада. Лежал бедняга внизу, пронзенный прямо в сердце. Жаль его — видимо, под руку попался душегубу.
— Вот тебе и дело, — сказал Ламберт, — Извольте убедиться, госпожа Альберка, что за фарс творится. Проникнуть в чужой дом, чтобы после самого себя изжечь живьем. Где тут смысл? Где логика?
— Логика есть внутреннее устройство вещей и их связи, — сказала я машинально, все еще переваривая услышанное, — Если мы ее не видим, это говорит лишь о том, что мы плохо смотрим. Этот странный тип что-то говорил?
— Ни полслова. Молча швырнул гранату и все.
— Не слышала о более нелепом самоубийстве.
— Поверьте, как и я. В прошлом мне часто доводилось видеть смерть, и иные ее обличья были более чем отвратительны, но подобное… Это не укладывается у меня в голове.
Отец Гидеон был подавлен и пытался это скрыть — без особого успеха. Я могла его понять. В течении двух дней три человека погибли, хоть и без его вмешательства, но из-за связи с ним. Это кого угодно вгонит в хандру. А уж священника, обязанного спасать души своей паствы…
Что же до меня, я не собиралась давать ему возможность вдоволь поубиваться над этим. Возможно, Бальдульф и прав на счет того, что жалость свойственна мне в той же мере, что и филантропия для голодного аллигатора. Сейчас меня интересовала только новая головоломка, и чем дольше я крутила ее мысленно в руках, тем интереснее и загадочнее она казалась. В ее элементах не было логики, не было стандартных пазов, которые соединяются друг с другом, образуя единый объект. Это была головоломка, сработанная сумасшедшим мастером, и, черт возьми, она мне уже нравилась.
— Надо думать, отец Гидеон, в этот раз вы уже не предполагаете несчастного с помутившимся разумом? Иначе вам придется согласиться, что ваш дом стал настоящей Меккой для сумасшедших этого города.
У отца Гидеона дернулась щека. Вероятно, о чем-то подобном его спрашивал Ламберт, но если он и делал это, то в куда мягких и расплывчатых выражениях. Я же была лишена подобных ограничений.
— Пожалуй… Да, два сумасшедших за два дня — слишком много для моей скромной персоны. По-моему, это все-таки был грабитель.
— Ого! Кажется, минутой назад вы сами сказали, что грабитель куда охотнее заинтересовался бы вашим кабинетом.
Он быстро выправился. Ловкость не уличного грабителя, но кабинетного теолога, позволяющая быстро перекинуть мысль с одной чаши весов на другую.
— Думаю, Бальдульфу и капитану Ламберту нравы нантских грабителей более понятны… Не исключаю, что в его планы сперва входило для верности убить меня, а уж затем приступать к поискам ценностей.
— Термическая граната в качестве орудия точного бесшумного убийства? Бросьте, вы же не можете верить в ту чепуху, которую сейчас несете.
— Госпожа Альберка!.. — Ламберт кашлянул. Но этикет меня сейчас волновал меньше всего.
— Ни один идиот, пусть даже он вовсе выжил из ума, не возьмет термическую гранату для такого дела. Это не разумнее, чем охотиться на комаров с динамитом.
— Не спорю с этим. Однако служба, возложенная на меня Господом, заключается не в построении теорий и раскрытии преступлений, дочь моя Альберка. Я всего лишь настоятель собора, и предпочитаю оставлять подобные упражнения разума для тех, кто к ним склонен. Именно поэтому вы видите здесь капитана Ламберта.
— Не сомневаюсь, что он уже оказал помощь следствию и, несомненно, сейчас в шаге от разрешения этой загадки, — негромкий скрип зубов, донесшийся из угла Ламберта, показал, что не славящийся быстрым умом капитан сарказм все же понимает, — Просто мне интересно, отчего вы так упорно пренебрегаете самой очевидной версией, предпочитая вместо этого выдумывать подобный вздор. Если это был грабитель, то кем же был ваш вчерашний гость?
— А вы… весьма самоуверенная особа, — пробормотал отец Гидеон, поправляя на носу очки.
— Еще бы. Я пользуюсь тем, что у человека, обличенного церковным саном, не поднимется рука выставить несчастную калеку из дому. Проверенная тактика, хорошо работает. И все же, как вы объясните ситуацию, святой отец?
— Ну… Я могу допустить следующую картину. Это был сговор двух сообщников-грабителей, которые решили поживиться в этом доме. Один из них совершил пробный удар в попытке разведать обстановку, своего рода разведку боем. Он проник в мой дом чтобы осмотреться, вычислить количество проживающей обслуги, расположение комнат, наличие сигнальных устройств… Это объясняется украденным им манипулом. Манипул служил лишь доказательством, проверкой собственных способностей. На его беду, грабитель оказался недостаточно расторопен и погиб на допросе. Его сообщник, однако, решил рискнуть и на следующую ночь вторгся ко мне самолично. Видимо, он действовал наугад, так как случайно попал вместо кабинета в мою спальню. Граната была при нем не как средство нападения, а лишь способ покончить с собой чтобы не попасть в руки стражи. Жестоко, но вполне логично. Случайно разбудив меня, грабитель услышал на улице шум патруля и был вынужден сжечь себя живьем. Нравится вам такой вариант?
— Нравится, — согласилась я, — Точнее, нравился бы, если бы мне было лет двенадцать. Именно в таком возрасте подобные истории могут вызвать доверие. Грабитель, который сводит счеты с жизнью при помощи гранаты!.. Бальдульф, господин капитан, у вас обоих богатый опыт службы на улицах с подобными ребятами. Часто вы слышали о таком, чтоб грабитель предпочел мучительную смертью в огне риску быть схваченным?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});