— Чай, господин? — предложил сёя.
Хирага согласно кивнул, готовясь уйти. Ему были нужны ванна и массаж, но он был доволен собой: дело сделано, осталось только получить три коку как предполагаемую плату для Джейми Макфея.
Сёя распорядился подать свежий чай. Когда прислужница вышла, он сказал:
— У меня есть кое-какие новости. С почтовым голубем, Отами-сама, о правителе Ёси и о тех сиси, о которых вам, возможно, захочется услышать.
— Прекрати играть в игры со мной! Конечно, я желаю услышать. — Теперь, когда они с сёей остались наедине, Хирага, не заметно для себя, снова стал надменным самураем. — Что за новости?
— Произошло новое покушение на князя Ёси.
— Он мертв? — с надеждой спросил Хирага.
— Нет, Отами-сама, вот, пожалуйста, прочтите сами. — С притворным смирением сёя протянул ему листочек бумаги, тот же самый, который он до этого показывал Райко и Мэйкин: «Попытка покушения на князя Ёси на рассвете в деревне Хамамацу провалилась. Сиси-одиночка убит его рукой. Госпожа Койко также погибла в общей схватке. Передайте дому Глицинии нашу глубокую печаль. Подробности сразу же, как только возможно».
Хирага прочел послание и охнул.
— Когда это случилось?
— Пять дней назад, Отами-сама.
— Больше ничего?
— Пока нет.
Когда он читал послание, ему показалось, что боль в голове стала ещё сильнее, мысли перепутались. Койко мертва, ещё один сиси мертв! Кто? Если она мертва, то как же Сумомо?
— Ты уже сообщил в дом Глицинии?
— Да, Отами-сама.
— Что сказала Мэйкин?
— Она была вне себя от горя, Отами-сама, естественно.
— Что ещё тебе известно, сёя?
— То, что имеет значение для вас и сиси, я скажу вам.
— Что ты знаешь о Кацумате и Такэде?
— По слухам, господин, они по-прежнему направляются в нашу сторону, как, предположительно, и князь Ёси.
— Когда он возвращается? Он теперь изменил свои планы? — спросил он, чувствуя, как кружится голова. Если Койко погибла в этой схватке, было ли это случайно или Ёси обнаружил, что нити от Койко тянутся к нам, как и от Мэйкин тоже. — А?
— Я не знаю. Может быть, дней через восемь, Отами-сама. — Сёя внимательно изучал встревоженное лицо Хираги и думал про себя: да, этому юноше есть о чем тревожиться, ибо ясно, что он в большой опасности, но, и-и-и-и, как велика его ценность! Я согласен, что он наше национальное сокровище или должен им быть. Совмесный приприятий — богоданная идея! С завтрашнего дня мой сын отправится работать с этим гайдзином Дзами, станет учить варварский язык и обычаи, и тогда мне уже не будет нужен Хирага, который не представляет собой ничего, кроме прямой угрозы для меня, и, прошу прощения, обречен. Как и все мы, если только мы не проявим очень глубокий ум.
— Отами-сама, вокруг нас происходят большие передвижения войск.
— Э? Что за передвижения?
— Бакуфу послали подкрепления на три ближайшие к нам придорожные станции на Токайдо. Кроме того, пятьсот самураев перекрыли дорогу к северу и к югу от нас. — Капелька пота скользнула вниз по его щеке. — Тайро Андзё запер нас, как в коробе.
Хирага выругался и тоже ощутил гнетущее беспокойство.
— Что слышно, сёя? Он что, собирается напасть на нас здесь?
— Как бы я хотел это знать, Отами-сама. Может быть, если вы скажете Тайре про войска, это поможет выяснить, что замышляют гайдзины.
— Они обстреляют Эдо из пушек, любому дураку это известно. — Хирага почувствовал дурноту при мысли о неизбежной победе гайдзинов, хотя она и сослужит сонно-дзёи небывалую службу. — Тайра ничего не может сделать, чтобы предотвратить… — Его сердце провалилось на миг, и он замолчал.
— Кроме, Отами-сама?
— Кроме как найти ответ в истории, обычный ответ: внезапное, беспощадное, неожиданное нападение и уничтожение базы флота. — Хирага был поражен, что поделился своей мыслью и был так откровенен со столь презренным человеком, даже хотя сёя был умен и являлся ценным союзником и скоро должен был стать деловым партнером.
И-и-и-и, подумал он, превозмогая пульсирующую боль в голове, я так многого не понимаю, мир переворачивается вверх ногами, все меняется, я меняюсь, уже не самурай и при этом больше самурай, чем когда-либо. А все эти мерзкие гайдзины с их заманчивыми, тошнотворными, поразительными, плодящими алчность идеями. Мы должны вышвырнуть их — сонно-дзёи, сонно-дзёи, сонно-дзёи, — но немного погодя. Сначала массовый произвоства, первым делом изготовление ружей.
— Сёя, разошли шпионов на случай, если таков план Андзё.
— Шпионов, Отами-сама?
— Пришло время прекратить играть в игры. Сёя. Ты понимаешь? Больше-никаких-игр!
— Я подчиняюсь во всем, Отами-сама. Как обычно, как я вс…
— Я очень доволен тобой сегодня, сёя. Как только ты услышишь что-нибудь о Ёси или сиси, дай мне знать, пожалуйста. — Хирага добавил «пожалуйста» в качестве большой уступки.
— Быстрее морской чайки на охоте, господин.
— Тогда спокойной ночи… а, прошу прощения, я забыл, остается ещё плата гайдзину. Он попросил меня напомнить тебе.
У сёи похолодело в животе. Из рукава он извлек маленький мешочек — было бы верхом неприличия предлагать его самому Дзами-саме.
— Здесь полтора коку в золотых обанах, Отами-сама, остальное через десять дней.
Хирага пожал плечами и с безразличным видом опустил мешочек в свой рукав, но его вес и та радость, которую он испытывал, поразили его.
— Я передам ему и позабочусь, чтобы он был здесь через три дня.
— Благодарю вас, Отами-сама. Эти передвижения войск ужасно тревожат всех. Грядет война. Мои повелители говорят, что, если бы они могли быть предупреждены заранее о военных планах гайдзинов… они были бы глубоко признательны за любую помощь. Может быть, ваш Тайра-сама… — Он с надеждой окончил фразу на этом имени.
Сегодня прибыло ещё одно послание из главной конторы в Осаке, ещё более настоятельное, чем предыдущее. Словно я не умею читать? — сердито подумал сёя, словно я не пекусь об их интересах и не предан им. Я делаю все, что могу. Это все эти две проклятые мамы-сан. Уже два дня прошло, а от них до сих пор ничего нет!
Прежде чем расстаться с Райко и Мэйкин, он недвусмысленно дал им понять, насколько срочно ему необходимо знать все, что они знают или смогли бы узнать быстро. В нем начала подниматься злость не только потому, что обе женщины притворились, будто ничего не знают, сколько он их ни обхаживал, хотя он был уверен, что кое-что им уже известно, но ещё и потому, что его драгоценные обаны оказались в рукаве этого жадного самурая, плата, пусть и с лихвой заслуженная, для столь же ненасытного гайдзина. И где закончат свой путь мои милые обаны? Конечно же, в Золотом Ущелье какой-нибудь шлюхи.