class="p1">А 7 мая, войска Южного фронта, имея приказ только на организацию обороны для обеспечения левого фланга Юго-Западного фронта, начинают частную наступательную операцию по овладению сильно укрепленным узлом обороны немцев в районе Маяков. Опять же, С. К. Тимошенко и его штаб Малиновским не были поставлены в известность об этой операции.
Сразу после 20-го съезда КПСС Р. Я. Малиновский был назначен заместителем министра обороны Жукова, а в 1957 году сменил Георгия Константиновича на этом посту. Надеюсь, теперь вам понятно, зачем Н. С. Хрущев на 20-м съезде возложил вину на Сталина за неудачу под Харьковом, а в дальнейшем этот ушат грязи вылили на С. К. Тимошенко.
А пока 1942-ой год. 12 мая после часовой артиллерийской подготовки началось наше наступление и оборона немцев сразу же была прорвана на всех направлениях…
* * *
На южном направлении нашего наступления войска 6-й армии генерала Городнянского и оперативной группы генерала Бобкина в первый же день вклинились в оборону немцев на 12–15 км, хотя по общему плану наступления среднесуточные темпы определялись в 3–5 километров. С севера войска 21-й и 38-й армий углубились на 6–10 км, тоже опережая график.
Менее удачно, как считается, шли дела у 28-й армии генерал-лейтенанта Рябышева из-за допущенных им ошибок в управлении войсками. 28-й армии удалось в первый день только занять первую линию обороны немцев без серьезного продвижения. Москаленко пишет, что, видя неудачные действия войск Рябышева, он обратился к С. К. Тимошенко с просьбой переместить направление главного удара на фронт наступления его, Москаленко, 38-й армии. Тимошенко отказал, заявив, что Рябышев с ситуацией справится.
Рябышев Дмитрий Иванович. Показательный пример того, к чему могут привести излишние скромность и щепетильность. Вот именно из-за этих своих качеств Дмитрий Иванович не возглавлял одну из фронтовых колонн на параде Победы. Пожалуй, начнем с Б. М. Шапошникова, не всё я о нем написал в соответствующей главе, кое-что приберег именно касаемо Рябышева.
Дмитрий Иванович встретил войну в должности командира механизированного корпуса, действия его корпуса, в числе других, под Дубно теперь расцениваются как танковый погром РККА. В предыдущей книге я постарался показать, какой это был погром и у кого, как то, что делали немцы там приписали потом нашим танкистам. Как раз под Дубно Д. И. Рябышев проявил себя как грамотный военачальник, поэтому 22 июля 41-го был назначен на должность командующего 38-й армией. А 26 августа С. М. Буденный выдвигает его на должность командующего Южным фронтом вместо получившего ранение Ивана Владимировича Тюленева.
Казалось бы, вот она — карьера. Один из опытнейших, грамотнейших командиров нашей армии, «академик». И уже доказавший своё воинское мастерство на должностях командира корпуса и командующего армией. Проблема была только в том, что Рябышев — первоконник, кадр Буденного. Командуя бригадой в Первой Конной, Дмитрий Иванович заслужил два ордена Красного Знамени, один из выдающихся командиров у Семена Михайловича. А ненависть военспецов к первоконникам известна.
Через неделю после вступления в должность командующего фронтом, к Рябышеву, еще только вникающему в дела фронта, обратился член Военного совета А. И. Запорожец с предложением от Военного совета фронта снять с должностей командующего 9-й армией Я. Т. Черевиченко, члена Военного совета армии С. Т. Колобякова, начальника штаба армии П. И. Бодина и начальника оперативного отдела Л. В. Ветошникова за невыполнение приказа о разгроме противника у Берислава, что позволило немцам создать там удобный для наступления плацдарм.
Сам Дмитрий Иванович еще плохо знал командиров фронта и склонялся ограничиться взысканием, но, видно, 9-я армия, в лице её командования, уже достала Военный совет фронта и он настоял на снятии. Вот как сам Дмитрий Иванович описал этот момент:
«Как человек, недавно прибывший сюда и за одну неделю не успевший толком познакомиться с людьми, их прошлыми делами, я не мог столь категорично судить о деловых качествах командования 9-й армии и предлагал ограничиться взысканием, поскольку замену командования в ходе боев считал мерой неоправданной, вредной для дела, допустимой в исключительных случаях. Запорожец возразил в категорической форме, заявив, что взыскание ничему не научит виновных в происшедшем, других заставит думать о чрезмерном либерализме командования фронта. В таких рассуждениях тоже был резон. Я полагал и теперь так же думаю, что руководство штаба 9-й армии передоверило контроль за действиями частей у Каховки командирам дивизий, опыт которых был недостаточен, представления о материально-технических возможностях вражеских войск — устаревшими. Они считали, что крупную реку Днепр противник не сможет форсировать быстро крупными силами. Но генерал П. И. Бодин, как бывший сотрудник Генштаба, о возможностях врага знал лучше. Все же я неохотно согласился с мнением большинства и в ту же ночь о принятом решении доложил маршалу С. М. Буденному.»
(Рябышев Д. И. Первый год войны. — М.: Воениздат, 1990)
Ну, сняли и сняли, не первые они такие, как Черевиченко, Бодин и Ветошников, и не последние. Тем более, основания были веские — сдали почти без боя Каховку. Казалось бы, какие могут в связи с этим быть проблемы? Черевиченко уехал в распоряжение Командующего направлением, а Бодин — в Генштаб. О! Генштаб!
Через несколько дней после этого Рябышеву позвонил лично Сталин и поинтересовался причинами этого решения, особенно сильно Иосифа Виссарионовича интересовало, кто из двоих, Харитонов, новый командующий 9-й армией, или Черевиченко, больше соответствует должности и не стоит ли вернуть Черевиченко на армию.
Я полностью исключаю, что Сталину нажаловался Яков Тимофеевич Черевиченко. Не тем человеком он был. Кстати, тоже первоконник. Да что там?! Забегая вперед, уже летом 42-го года, Бодин, став начальником штаба Юго-Западного фронта прямо в лицо говорил Рябышеву: «Я не забыл, как ты меня снял, ты не думай».
А 23 сентября 41-го Рябышев внес в Ставку через Шапошникова предложение о проведении частной наступательной операции силами 18-й и 9-й армий фронта для оказания помощи 51-й отдельной армии. Получил отказ и распоряжение передать часть сил фронта в распоряжение командующего 51-й армии.
Но 26 сентября Шапошников передал приказ Ставки о проведении этой операции 27 сентября. Рябышев пытался убедить Бориса Михайловича в нецелесообразности ее проведения после того, как в 51-ю армию были переданы части фронта, теперь у фронта не было необходимых сил для этого, что грозило провалом и дальнейшим ослаблением обороны. Но Шапошников настоял. Случилось именно то, о чем предупреждал Дмитрий Иванович.
Рябышев с командования фронтом был снят, вместо него назначили Черевиченко, а Дмитрия Ивановича вызвали в Ставку. 9 октября он был в кабинете Сталина и там в присутствии замнаркома обороны