Тот хмыкнул.
— С кем поведёшься… По крайней мере, будет кому составить Иджесу компанию. Мы тут думаем, как стройка закончится, возродить Летние полёты. Только надо согласовать с северянами. И без торпед и ирренция, конечно…
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Не, на это Иджес не пойдёт… Ты скажи — общался на днях с хранителем? Слышал, как он шуршит?
Айзек кивнул.
— Да, мы с Исгельтом его не оставляем. Шуршит. Звуки моря? Правда, пока непонятно, что его там привлекает. Атомных подлодок давно нет…
Гедимин угрюмо сощурился.
— Тут могло появиться что похуже…
Он рассказал про змееподобную тварь. Айзек пожал плечами.
— Квантовый зверь? Ну, чего бы ему и не быть. Главное, что хранителя он не пугает… Кажется, водное божество Равнины было не очень дружелюбно?
— Вы там о чём? — Эркенгер отвлёкся от дронов и повернулся к сарматам. — Что у вас там ещё за звери? Мало того, от которого Иджес каждый раз шарахается?
Айзек пожал плечами.
— Не мы их тут разводим, Эркенгер. Видимо, для них образовалась ниша. Вы идите, работайте. Я ещё тут постою…
14 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
«Пожалуй, что так…» — Гедимин отложил один из макетов и взял в руки другой, более округлый. Электромагнитов ещё не было — «гребёнки» аварийных стержней пришлось вдвинуть в «активную зону» вручную. «Ага…» — он аккуратно зажал «реактор» в тиски и свернул вокруг него сложную фигуру из нескольких слоёв защитного поля. «Поглощения нет, есть переотражение — по временным каналам на внешние накопители. А здесь будет облучатель — дополнительное управление. Он повысит мощность… или сбавит её, если успеет. И… эту штуку придётся вертеть. Но шару нормально вращаться…»
Он покрутил макет в воздухе, похмыкал и сгрёб со стола всё лишнее в ближайший ящик. «А вот теперь…» — он оглянулся на контейнеры с рилкаром, флией, сивертсенитом и — засунутый в самый дальний угол и накрытый защитным полем — с ирренцием. «Теперь опробуем всё это в деле.»
— Эй, ты куда? — встревожился Иджес. Пока Гедимин складывал на верстак материал для будущих оболочек твэлов, сармат спокойно обсуждал с Эркенгером гонки; но когда ремонтник полез за ирренцием, обоих передёрнуло.
— Делать модель реактора, — отозвался Гедимин. Не успел он договорить, как отсек разрезало пополам непроницаемое защитное поле.
— Эй! Я ещё конструкцию не сделал! Не начал даже… — Гедимин понял, что воздуховодов в «стенке» не оставили, и замолчал. «Ладно, пусть там сидят. Надо будет — выйду.»
…Работа была небыстрой, — множество миниатюрных трубок, наконечников и хвостовиков, ипроновые брусочки толщиной с проволоку, кольцо за кольцом — генераторы защитных полей. «Четыре килограмма ирренция,» — думал Гедимин, плотно набивая трубки серым порошком. «Без ипрона, без флии… Вот как мне это запустить — и в очередной раз не влететь в стену? Спина ещё с прошлого раза болит…»
…Ипрона хватало, чтобы цепная реакция не начиналась; Гедимин закрепил в струбцине и реактор, и электромагниты и осторожно взрезал когтями защитное поле.
— Иджес! Пульт управления там далеко?
Механик хмыкнул.
— Зачем он тебе? Ты же всегда стержни тягаешь вручную.
— Мелкие — руками неудобно, — буркнул Гедимин, отбирая у него пульт. «Сейчас доработаю — и спрячусь за выступ стены. Надеюсь, она меня не накроет.»
— Эй! — крикнул он, проделав новую прорезь — старую уже закрыли с той стороны. — Идите оба в санпропускник! У меня тут испытания, может жахнуть!
— Да кто бы сомневался… — пробормотал из-за перегородки Иджес, и Гедимин услышал стихающее жужжание дронов, быстрые шаги сарматов и шипение пневмозатворов. Он закрыл прорезь в защитном поле, чуть повозился с проводами, электромагнитным щитом и пультом управления (с большой красной кнопкой) и тяжело вздохнул. «Вот сколько таких испытаний было, а всегда не по себе…»
Он вынул из запястья дозиметр, установил его там, где в узком «патрубке» защитного поля должен был стоять накопитель. Другие «патрубки» были заткнуты датчиками, но на них Гедимин почти не надеялся — «не расплавятся, так засбоят». С пультом в руке он, пятясь, отступил за выступ стены и прикрылся защитным полем. До последнего он старался не упускать из виду миниатюрный шар-реактор. «Там всего одна критмасса,» — напомнил Гедимин себе. «Даже без усилителя. С ним попробую потом, когда расплав от пола отскребу. Что ж… Ter, du, un… Attahanqa!»
Тёмный щиток на глазах и многочисленные защитные поля снизили яркость вспышки — но Гедимин успел оценить, как много в «зелени» омикрон-излучения «белого огня» выброшенных нейтронов. Ещё мгновение — и всё стихло. Снаружи взвизгнул и затих дозиметр, только красный светодиод горел на его корпусе — значит, прибор не расплавился.
…Дозиметр действительно был цел. «Арктусы» тоже выдержали — и сгенерировали новое защитное поле взамен начисто испарившегося. Устояла только внешняя стенка — одна из прикрывающих Гедимина, остальное снесло. Гедимин посмотрел на прикипевшие к столу пятна расплава — то, что было датчиками — и перевёл взгляд на струбцину. Электромагнитный щит спаяло в монолит, но сбросить стержни он успел — теперь они намертво вплавились в «реактор», шар с потёками вязкого расплава. Гедимин замерил излучение, хмыкнул, обернул остатки защитным полем и проверил дозиметром себя. Прибор не «заразился»; выступ стены спас и Гедимина от лишней дезактивации. «И чего я раньше не слушал умных сарматов⁈» — думал он, разглядывая «реактор». «Сколько оно проработало? Три четверти секунды? Энергии много, не поспоришь. Но — будь тут три-четыре критических массы, оно бы и столько не продержалось…»
Загудел, открываясь, люк.
— Взорвал? Что взорвал? — услышал Гедимин встревоженный голос Айзека. — Стены, я смотрю, целы…
Он заглянул в дальний угол лаборатории, увидел Гедимина и довольно хмыкнул.
— Ты, верстак и дозиметр тоже вроде как целы. Я уж думал, тут хранилище провалилось… А это что за… — не договорив, он присвистнул.
— Реактор. Был. Одна критмасса. Вон, смотри, сколько энергии на выходе, — Гедимин показал Айзеку дозиметр с «поднебесным» пиком «омикрона». — Вот только