Читать интересную книгу История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман

Авторитарным был скорее стиль правления Путина, чем само государство.

Критики видели в такой концентрации власти схожесть с авторитарным государством. Однако то, что было авторитарным, было скорее стилем правления Путина, чем самим государством. Он изменил формальные политические институты сравнительно мало. Когда позже у него были голоса, чтобы внести поправки в конституцию, он почти педантично отказался это сделать. Значительные изменения правил, которые действительно имели место, например, при назначении губернаторов и введении пропорционального представительства в думских выборах, вряд ли бы означали тиранию, а многие новшества, которые подвергались резкой критике в России, отражали основные черты, найденные во многих респектабельных демократиях (см. главу 10). Более строгие законы устанавливали штрафы за получившие широкое распространение акты экстремизма и уполномочивали агентов спецслужб уничтожать террористов за рубежом. Но по большей части не разработкой авторитарных институтов, а применением и злоупотреблением своими полномочиями была довольна команда Путина в преобладающих демократических рамках. Уверенные в общественной поддержке, они не выказывали должного терпения по отношению к оппозиции и не стремились к честной игре.

Разумное объяснение Путина по поводу такой централизации власти очень простое: было жизненно важно обеспечить порядок и восстановить эффективность государства после потрясений 1990-х годов. Только сильное централизованное государство могло защитить население и привести к экономической модернизации.

Но разве бюрократия действительно стала более эффективной и безопасной для населения? Государство, безусловно, возросло. За восемь лет, которые Путин находился на посту президента, было принято на работу около 363 000 чиновников, в основном это были федеральные агенты, базирующиеся в регионах. Правоохранительные органы росли как грибы после дождя. В США было двое судей и прокуроров на десять тысяч жителей. Когда к власти пришел Путин, в России было восемь судей; когда он ушел с поста – их стало 14. Расходы федерального бюджета на сотрудников правоохранительных органов и национальной безопасности выросли с 4 миллиардов долларов в 1998 году до 26 миллиардов долларов в 2007 году.

Несмотря на этот приток ресурсов, большинство признаков говорят о том, что государство стало не более, а менее эффективным. Меньше, чем при Ельцине, было построено жилья, проложено дорог, водопроводов и газопроводов. Число действующих государственных школ и общественного транспорта уменьшалось. Реформирование систем образования и здравоохранения неоднократно откладывалось. Только 22 % россиян считают, что было меньше коррупции и воровства среди руководства страны при Путине, чем при Ельцине; 71 % думают, что все было на том же уровне или даже больше. Глава Следственного комитета Министерства внутренних дел сказал, что число преступлений, связанных с коррупцией, удвоилось в период между 1997-м и 2007 годом. Что касается безопасности граждан, мало кто видел какие-либо улучшения. Каждый год при Путине намного большее число респондентов сообщали, что работа правоохранительных органов ухудшилась, а не улучшилась, и еще больше человек ответили, что ухудшилась их личная безопасность. Хотя к официальной статистике преступности необходимо относиться с крайней осторожностью (см. главу 10), она рисует сходную картину. Количество преступлений, зарегистрированных при правлении Путина – 3,1 миллиона в год, при Ельцине – 2,6 миллиона. Между тем количество обвинительных приговоров за зарегистрированные преступления снизилось с 0,36 при Ельцине до 0,31 при его преемнике.

Путин ворвался на политическую арену на фоне волны паники, вызванной терроризмом, и пообещал обеспечить безопасность. На самом деле при Путине страна перенесла свои самые кровавые происшествия. В октябре 2002 года группа, состоящая в основном из чеченских боевиков, захватила театр на Дубровке в центре Москвы во время исполнения мюзикла «Норд-Ост» и пригрозила всех взорвать. В сентябре 2004 года группа боевиков захватила школу, полную детей, в северо-осетинском городе Беслане. Как минимум 129 человек погибли во время первого захвата и минимум 334 человека, многие из которых дети, погибли во время второго захвата. Оба раза федеральные войска штурмовали захваченные места и были позже обвинены в том, что очень много человек погибло. После Дубровки председатель Московского городского комитета по здравоохранению сказал, что почти все жертвы погибли не от рук террористов, а от газа, который распылял спецназ для обезвреживания боевиков. После случая в Беслане местные жители говорили, что многие были убиты войсками спецназа, штурмовавшими школу. По данным опроса, проведенного в 2006 году, 52 % респондентов согласились, по крайней мере частично, с тем, что «бездействие и халатность» со стороны властей способствовали такому большому количеству погибших в результате террористических захватов на Дубровке и в Беслане.

Согласно статистике МВД, теракты совершались гораздо чаще при Путине (251 теракт в год), чем за последние три года правления Ельцина (24 теракта в год). Число инцидентов достигло 561 в 2003 году, а затем снизилось, но даже в 2007 году их количество было больше, чем в любой из последних трех лет правления Ельцина. Общественность, видимо, действительно не чувствовала себя безопаснее. В октябре 1999 года сразу после взрывов жилых домов только 38 % россиян верили, что власти[37] могли бы защитить их от террористических нападений. Семь лет спустя, в 2006 году, еще меньше – всего 31 % населения верили в это. Что касается внешней безопасности, армия продолжала разрушаться без проведения значительных реформ. Пилоты летали только нескольких десятков часов в год из-за нехватки топлива, моряки выходили в море только один или два дня в месяц, призывники страдали от ужасной дедовщины. В 2006 и 2007 годах 423 солдата покончили с собой.

Одним из ярких моментов было растущее использование коммерческих (арбитражных) судов предприятиями для разрешения свои споров – число дел выросло с 497 000 в 1999 году до 905 000 в 2007 году. Фирмы, которые оспаривали решения налоговых органов[38] в суде, выигрывали во впечатляющих 89 % случаев. До тех пор пока не были вовлечены люди с огромными связями, суды иногда работали достаточно хорошо. Однако это было омрачено скандальными случаями, когда судьи уступили давлению со стороны высокопоставленных чиновников. Грубо политизированные разбирательства в таких случаях, как дело компании ЮКОС о налоговом долге, дискредитировали судебную систему.

Короче говоря, «громоздкий, неповоротливый, неэффективный государственный аппарат», который Путин ранее критиковал, за время его президентства стал еще более громоздким и неэффективным. Вместо того чтобы заниматься модернизацией и наведением порядка, Путин использовал доходы нефтяной промышленности своей страны для сглаживания упадка государства.

Тем не менее год за годом, несмотря на скрип бюрократии и ужасающую по размаху коррупции, популярность Путина оставалась астрономически высокой. Число поддерживающих его людей никогда не опускалось ниже 60 %, а иногда возрастало до 80 %. Многие факторы, возможно, сыграли свою роль, но один имел решающее значение. Как я напишу в главе 7, многие доказательства предполагают, что популярность Путина оставалась высокой из-за исключительной производительности экономики. В период с 2000 по 2007 год наличный доход с поправкой на инфляцию увеличился на 12 % в год. Большинство россиян приписали это по большей части руководству страны и были благодарны.

Россию окружали враги.

Переизбранный в 2004 году благодаря внушительной борьбе, испорченной нарушениями, Путин, казалось, меньше заинтересован в своем втором сроке с точки зрения реформирования государства, чем с точки зрения расширения бизнес-империй его друзей. К 2007 году девять членов из ближайшего окружения Путина[39], каждый из которых имел связи в службе безопасности или находился в тесных отношениях с высокопоставленными силовиками (как еще называют правоохранительные органы или агентов безопасности), возглавили компании, совокупный доход которых составил около 18 % ВВП. Мало что осталось от его раннего либерализма, кроме строгой финансово-бюджетной и кредитно-денежной политики. В то же самое время Путин, казалось, все больше уставал от лекций со стороны Запада о Чечне, демократии и сидевшем в тюрьме олигархе Ходорковском. Его полемика укрепилась. Казалось, он верит отчетам ФСБ, возглавляемого его старым санкт-петербургским другом Николаем Патрушевым. Россию окружали враги. Запад финансировал террористов в Чечне. Неправительственные организации, черпающие деньги из-за границы, подстрекали к революции. Руководство телевидением из Кремля стало еще более жестким. Определенные темы и люди, такие как бывший премьер-министр Михаил Касьянов и крайняя оппозиция – Национальная большевистская партия, не должны были появляться в прямом эфире. Программы со звонками слушателей, в которых Путин отвечал на якобы спонтанные вопросы простых россиян, снимались по сценарию, где все было продумано до мельчайших деталей.