к воротам и заколотила в них что есть силы.
— Жунбар! Мангук! Открывайте!
Стукнул засов, и за приоткрывшейся створкой показалось напуганное и удивленное лицо Жунбара.
— Нира?!
Гилэстэл глянул в щель поверх головы Жунбара, нахмурился и с силой толкнул створки. Жунбар едва успел отскочить, чтобы не получить воротами по лбу. С пути князя он отступить не догадался, и был отброшен в строну сильным толчком в грудь. Старьевщик вкатил тележку с сидящим на ней Астидом во двор, и полукровка понял причину негодования Гилэстэла.
Мангук и Ажиян закидывали на лошадь полуэльфа узлы и мешки. Вторая лошадь, уже навьюченная, стояла рядом. Увидев вошедших, братья замерли с испуганными лицами.
— Воруем, значит? — недобро осматривая братьев и валяющееся на земле добро, протянул Гилэстэл. Астид заметил, как сжались его кулаки. И подумал, что для того, чтобы сломать пару-тройку костей, сил у князя вполне хватит.
— Совесть у вас есть?! — Нира кинулась к братьям, подхватив по пути с земли хворостину, и принялась охаживать их по чему придется. Порка сопровождалась руганью на джезъянском. Потасовка с братьями закончилась тем, что Ажиян изловчился и отобрал у Ниры палку. Но остановить поток её слов оказался не в состоянии. Нира, размахивая руками, и то и дело указывая то на Астида, то на князя, то на свое лицо, продолжала кричать.
Пока продолжалась её перебранка с братьями, Гилэстэл припер к ограде Жунбара.
— Решили, значит, поживиться чужим добром? А перед этим сдали нас Безгласным? И даже сестру не пожалели!
Выдернув из ножен Жунбара нож, Гилэстэл приставил его к горлу парня. Тот взвыл, пытаясь вырваться из захвата.
— Мы ничего не крали! И никому не доносили! Мы хотели увезти все это в безопасное место! Безгласные на ваше добро уже глаз положили, того и гляди, вернутся за ним!
— Врешь, мерзавец. По глазам вижу, что врешь. Пошел вон, паскуда. Сестру благодарите, что живы остались. Чтоб через пять минут вас тут не было.
Гилэстэл отступил от Жунбара, мотнул головой в сторону ворот. Тот, опасливо косясь на нож в руке князя, крикнул братьям.
— Выметайтесь, — глянул на них Гилэстэл, указав клинком на ворота.
Мангук и Ажиян переглянулись. Близость добычи затмила разум, а усталый и потрепанный вид князя не внушал больших опасений. Астида, полулежащего на тележке старьевщика, в расчет не приняли вовсе.
— Не надо! — Нира, прочитавшая мысли братьев, кинулась к Мангуку и повисла на его плечах. Он стряхнул её, как котенка.
— Не мешай!
Дубинка крепыша стояла прислоненная к крыльцу. С удивительной прытью Мангук метнулся и схватил её. Ажиян прыснул к луку, лежащему поверх вьюков на спине второй лошади. Старьевщик, не желая попасть под горячую руку, выпустил оглобли тележки и выскочил за ворота.
Дальнейшее заняло не больше нескольких секунд. Летящая в князя стрела была на полпути отброшена в сторону Астидом. Сонное заклинание Гилэстэла уложило всех троих любителей поживиться за чужой счет на жесткую землю двора. Нира поднялась, потрясенно глядя на неподвижных братьев.
— Они спят, — предупредил её вопрос Гилэстэл. — Очнутся к вечеру. Ты останешься с ними или, как говорила, отправишься со мной? Решай сейчас. С такой родней ты долго не протянешь — погибнешь или попадешь в яму. Находясь рядом со мной, используешь отведенное тебе время с большей пользой.
— Я с вами.
— Хорошо. Тогда будь добра, помоги нам собраться. Нужно покинуть город до вечера. Астид, на лошади удержишься?
Полукровка утвердительно кивнул. На перевязки и смену одежды ушло меньше часа. Грязные вещи кинули в тачку старьевщика, а сверху князь бросил несколько мелких монет. Астид кое-как при помощи князя взобрался в седло, свесил ноги, не вдевая ступни в стремена. Ниру князь усадил на вторую лошадь, а сам пошел пешком. Выходя за ворота, наткнулись на старьевщика, подглядывающего в щель между косяком и створкой.
— Благодарю за помощь, — кивнул ему князь, и указал себе за спину. — Твоя оплата там.
Осторожно просеменив по двору и заглянув в тележку, собиратель старья мысленно возблагодарил богов за щедрое утро. Обернувшись вслед удаляющимся, разительно преобразившимся незнакомцам, старьёвщик покачал головой — никогда не угадаешь, что за человек перед тобой на самом деле. Его взгляд переметнулся к усыпленным братьям. Опасливо потыкав всех подобранной хворостиной и убедившись в полном их бесчувствии, старьевщик торопливо стащил со всех обувь и пояса. Заглянув в кошельки, привязанные к поясам, прослезился, сунул их себе за пазуху и благодарно воздел глаза к небу. Хотел снять со спящих и рубахи, но сдержался, решив, что алчность до добра не доводит. Взявшись за оглобли своей тележки, старьевщик вывез её на улицу, аккуратно прикрыл за собой ворота и покатил по улице, довольно щурясь и мыча песенку.
Глава 21
— Я есть хочу, — жалобно протянула Нира, когда Гилэстэл, не желая вязнуть в суете располагающегося впереди рынка, свернул с центральной улицы в тихий боковой проулок.
От запахов еды и специй, доносящихся с торговых рядов, у всех заурчало в животах и свело челюсти.
— Я сейчас слюной захлебнусь, — посетовал Астид. — Пару лепешек, а? Это нас надолго не задержит.
— Я куплю! — Нира спрыгнула с лошади, и протянула руку к Гилэстэлу.
Тот развязал кошель и выложил ей на ладонь джезъянский дун — медный цилиндр длиной в полмизинца. Сунув деньги в повязанный вокруг талии платок, Нира побежала на рынок. Гилэстэл устало прислонился к стене.
— Может, хоть ослом обзаведемся? — спросил Астид. — Пусть поклажу везет. Лошадь двоих выдержит — вас с Нирой.
— Обзаведемся, — кивнул князь. — Но не на здешнем рынке. Не хочу мелькать перед стражей и Безгласными. Милость власть предержащих бывает изменчива.
Ниры не было долго. Гилэстэл, устав стоять, присел напорожке у чьей-то двери, опершисьплечом на стену. Мимо них в сторону площади пробежали несколько мальчишек, потом торопливо просеменили две женщины. На рынке явно что-то происходило. В доносящийся с рынка шумвплелись новые звуки — рев труб, громкие выкрики. Гилэстэл обеспокоенновзглянул в ту сторону, поднялся.
— Куда она пропала? На покупку хлеба столько времени…
В этот миг в проулке появилась Нира с объемным узлом в руках. Глаза у девушки были испуганные.
— Давайте быстрее уйдем отсюда, — сунув узел в руки Гилэстэлу, она торопливо влезла на лошадь.
Князь ни о чем не стал спрашивать. Выудив из узла лепешку, он разломил её на три части, две из которых отдал Нире и Астиду. Затем привязал узел к поклаже и потянул лошадь за повод. Они вышли из города и направились к Джезъянской границе. Остановились на короткий отдых в полдень у дорожного колодца с «журавлем» и