исключительно по делу, а никакой идиотской муштры по принципу «чтоб затрахались» у него нет и в помине. И вскоре, в отличие от «родного» армейского командования, Тордула мы зауважали по-настоящему.
Готовили нас, конечно же, «не просто так, а по поводу». На четвертый день досточтимый Волний устроил нашему отряду смотр. Кроме нас, четырех арбалетчиков, отряд состоял из десятка пращников-балеарцев и двух десятков копейщиков-турдетан с фиреями кельтского типа – овальными щитами гораздо крупнее наших маленьких круглых цетр, но помельче и полегче римского скутума. Копья были тоже не особо длинные – где-то в человеческий рост, как раз для подвижного боя, а у большинства имелись и дротики, в том числе и цельножелезные – саунионы, при виде которых нам стало понятно, откуда растут ноги у пилума римских легионеров. После смотра и показательного учебного боя, которыми старый этруск остался вполне доволен, его управляющий раздал каждому по серебряной монете – в качестве премиальных за хорошую подготовку, а Тордул дал всем «увольнительную» на остаток дня.
Местные, кто не был женат или не имел постоянной подружки не слишком тяжелого поведения, направились в известную им местную забегаловку, имея целью недорого нагрузиться вином и совсем бесплатно подраться с финикийской матросней. Володю с Серегой, прознав о полученной ими премии, бабы снова раскрутили на шопинг, а мы с Васькиным решили просто прогуляться. За предместьем располагалась небольшая речка, а за ней – бедная рыбацкая деревушка, в которой, по словам управляющего, из-за конкуренции со стороны гораздо лучше оснащенных и имеющих привилегии финикийцев и благополучные-то семьи едва сводили концы с концами. Депрессивный район, если говорить современным языком. Будучи при мечах и кинжалах, мы могли не опасаться приключений с местной шпаной, зато кое-какие иные приключения, если повезет, могли наклюнуться. Характер этих желанных для нас приключений диктовался самцовым инстинктом, не очень-то удовлетворенным за дни сидения в лесу, а теперь и вовсе раздраконившимся при виде не слишком тепло одетых баб на гадесском рынке. Как искать понятливых и сговорчивых, тоже особых сомнений не вызывало. Понятно, что и в депрессивном районе таковы далеко не все, но в общей массе всегда найдется и такая. А искать, естественно, на водоеме, куда бабы ходят за водой или постирать тряпье, да и не только тряпье. В отличие от греков с римлянами, здешний народ не знал общественных бань, и свои гигиенические проблемы решал проще и естественнее…
Нам повезло. Вскоре после того, как мы уселись на траве со своей стороны речки, со стороны рыбацкого поселка к берегу спустилась молодая разбитная бабенка, быстренько освободилась от своего убогого тряпья и полезла купаться. Увидев нас, она слегка испугалась, но наше сдержанное поведение ее вскоре успокоило, а блеск и звон пересыпаемых из ладони в ладонь медяков весьма заинтересовали. На этом, само собой, и строился наш незамысловатый расчет. Район-то депрессивный, и чем торгануть бабе из такого района окромя своего передка? Переплыв речушку в пару взмахов, местная «русалка» замаскировалась от нескромных взглядов с той стороны в зарослях, но так, чтобы нам с нашего места было на что посмотреть. Судя по обеим растопыренным в нашу сторону пятерням, молодая рыбачка ничего не имела против того, чтобы быстро и легко подзаработать – лишь бы только перед родней и соседями на этом не спалиться. Из-за плохого знания языка нам, правда, пришлось объясняться с ней больше жестами, чем словами. По пять медяков с каждого нас вполне устраивало, но эта стерва возмущенно зажестикулировала, давая понять, что десяток – это «с носа». Такая расценка нас бы по причине сексуальной неудовлетворенности тоже устроила, но мы уже заметили жадный блеск в ее глазах и поняли, что можно поторговаться. Этим мы и занялись из спортивного интереса, сбив в конце концов цену до семи медяков с каждого. В общем, договорились, и она выбралась к нам на травку, предоставив себя в наше распоряжение…
А наутро следующего дня, после плотного завтрака, наш отряд выслушал напутственную речь нанимателя, по команде Тордула двинулся строем к пристани и погрузился в три небольших туземных ладьи вроде давешних пиратских – просто так и в этом мире никто никому денег не платит, и нам предстояло зарабатывать свое кровное жалованье собственным потом и чужой, по возможности, кровью. Грести нам в этот раз пришлось вместе со всеми, но длинные узкие ладьи были легкими и шли ходко, а там уже поймали и попутный ветер. Мы быстро пересекли окаймленный островами морской залив и обогнули мыс напротив финикийской части Гадеса, на котором располагался турдетанский городок Гаста. За мысом морские волны увеличились, и качка резко усилилась, но это было явно ненадолго – мы шли вдоль берега, направляясь к эстуарию реки Бетис, в которой Хренио, несмотря на изменившуюся береговую линию, легко опознал современный Гвадалквивир. Мы угадали – наш дальнейший путь был вверх по реке. Ветер стих, паруса пришлось спустить, и мы снова уселись на весла. Грести против течения стало несколько труднее, зато исчезла качка. К полудню берега моря уже скрылись из вида, и у ближайшего удобного для причаливания места Тордул объявил обеденный привал.
Пока на кострах поспевал обед, начальник ввел нас в курс предстоящих задач. Наш путь лежал в Кордубу – крупный металлургический центр в глубине страны, где семье Тарквиниев принадлежало несколько рудников и литейные мастерские. Бунт местного населения подвергал нешуточной опасности имущество и бизнес нашего нанимателя, а он был уж точно не из тех, кто мирится с подобным безобразием. Кое-какие собственные силы у досточтимого Волния там уже имелись, и нам предстояло увеличить собой их число и мощь.
Более подробно обстановка в изложении нашего отца-командира выглядела следующим образом. Выдвинувшиеся и достигшие власти во время прежних войн вожди Кулхас и Луксиний не захотели довольствоваться положением мелких царьков в своих городках и вознамерились подмять под себя всю окрестную территорию. Оба помимо личных кельтских банд-дружин и турдетанского ополчения подвластных городов имеют еще и наемные отряды кельтиберов. Южные царьки – Аттен и Коррибилон – официально держат нейтралитет, но многие их подданные, тоже турдетаны, присоединились к бунту, а на южном побережье бастулоны и даже финикийские города Малака и Секси открыто поддерживают мятежников. Вдобавок Кармона – центр владений мятежного Луксиния – лежит на пути к Кордубе. В принципе досточтимый Волний всегда ладил с вождями, и у них не должно бы быть причин для вражды с его людьми, но мятеж есть мятеж – в его неразберихе всегда найдутся желающие воспользоваться беспорядками. Поэтому уже с завтрашнего дня следует быть