Читать интересную книгу Сага о шпионской любви - Игорь Атаманенко

— Ничего особенного, крошечная алюминиевая копия Эйфелевой башни, которую можно приобрести в любом магазине сувениров, и два шарфика…

— Несите! Только никакой обертки. Мы уложим ваши сувениры среди своих вещей, чтобы у таможенников, ни французских, ни российских, не возникло никаких вопросов…

Официант тут же вынул из кармана сувениры и молча положил их перед Аристотелем.

«Ну вот, все, кажется, становится на свои места. Тысячекратно уменьшенный макет Эйфелевой башни должен указывать на место, где он сейчас находится. А веселенькая расцветка шарфиков должна свидетельствовать о том, что у него все нормально, как и выгравированная на постаменте башни надпись:“Дорогой маме от верного сына”.Внимание привлекает слово “верного”. Это может означать, что он хоть и утратил связь с Центром, но продолжает верно выполнять отработанное ему задание… Н-да, что-то уж все очень складно получается, уж не иду ли я на поводу своих фантазий, а разведчик-нелегал в лице Мустафы — лишь плод моего, подстегнутого ретсиной и киром, воображения?! Черт его знает! Ладно, поговорим — разберемся…»

— А где адрес?

Официант молча подал собеседнику клочок бумажки.

«Вот так сюрприз! — Аристотель, потрясенный сделанным открытием, чуть не выронил из рук клочок бумажки с адресом. — Этот парень, оказывается, проживал дверь в дверь с генералом Казаченко. У последнего квартира под номером 188, а здесь — 189… Пока отсутствуют Ага и Агния, надо срочно “прокачать” этого Мустафу!»

В том, что официанта зовут по-другому, у Аристотеля сомнений уже не было.

— Милейший, но здесь нет номера телефона. А приехать к незнакомому человеку без предварительного звонка — это верх бестактности… Кроме того, вашей матери может не оказаться дома… И я что? Вынужден буду приезжать в адрес несколько раз?! Нет, я так не могу… Пишите номер телефона вашей мамы!

— Но у нее нет телефона, а мама все время дома, ведь она на пенсии! — затараторил официант.

Наблюдая за поведением официанта, «КОНСТАНТИНОВ» понял, что тот находится в крайней степени возбуждения, а человек, утративший над собой контроль, даже не заметит подвоха в заданном ему вопросе и, значит, может бессознательно сказать правду, то есть проговориться.

«В общем, — решил Аристотель, — настал момент истины. Надо задавать вопросы в лоб!»

Глядя собеседнику прямо в зрачки, он, как бы невзначай, спросил:

— Любезнейший, так, значит, вы были соседом генерала Казаченко?

Вопрос застал Мустафу врасплох. Не отдавая себе отчета, что с головой бросается в ловко расставленные сети, официант поспешно спросил:

— Он, что? Уже генерал?

«Ну, вот ты и раскололся, паренек! — с удовлетворением отметил про себя Аристотель. — Ты — не из ГРУ, ты служишь или служил в ФСБ! Теперь — натиск, натиск и еще раз натиск! Впрочем, многого я здесь от него не добьюсь — сейчас вернутся Ага и Агния, при них он замкнется, и разговора у нас не получится. Надо бы назначить ему встречу у себя дома. Стоп! А что, если вилла нашпигована спецаппаратурой, как это некогда было с моей московской квартирой? Нет, встречу надо провести в каком-нибудь ресторане. Как же мне с тобой, Мустафа, связаться, какой номер телефона тебе дать? Телефон виллы отпадает… Эврика! Ему надо дать номер мобильника, который Ширин привезла с собой из Турции. Разговор по нему засечь пока невозможно».

— Так вы, значит, служили с Казаченко еще до того, как он стал генералом? — с показным безразличием спросил Аристотель.

— Почему вы решили, что я служил с ним? Мы просто были соседями по лестничной площадке, не более… До своего отъезда из России я видел его в звании полковника… Потому и удивился, что он так быстро продвинулся по служебной лестнице…

— А ему от вас привет передать? — задал очередной провокационный вопрос грек.

— Да, в общем-то, не стоит… Кто я для него? Сосед, не более…

— Давайте, Мустафа, или как там вас в действительности зовут, сразу оговорим одно условие. Вернее, два…

— Какие? — вытирая платком лицо, по которому градом катил пот, выдавил из себя официант.

— Я передаю сувениры вашей матушке только в том случае, если вы не будете мне лгать. Это — во-первых. А во-вторых, запомните номер телефона, по которому вы мне позвоните, когда будете свободны от работы. Мы с вами посидим в каком-нибудь непопулярном ресторане, где минимум посетителей, и обсудим ваши проблемы. Полагаю, у вас их накопилось на две жизни. Содержание нашего разговора останется тайной для всех и станет известным только нам двоим, слово офицера!

— В чем же я солгал? — оглянувшись по сторонам, спросил Мустафа. «КОНСТАНТИНОВ» понял, что малый без боя сдаваться не собирается, поэтому решил идти напролом.

— Зажимайте пальцы, милейший. Во-первых, вы не могли видеть Казаченко в форме, потому что он служит в таком подразделении ФСБ, где приказом запрещено не только появляться на людях в форме, но и вообще сообщать окружающим, в том числе и соседям, место работы и свое звание. Откуда, скажите, вам известно, что Казаченко, до присвоения ему звания генерала, был полковником, а?

Во-вторых, вы мне соврали, что у вашей матери отсутствует телефон. Она, как вы только что сами сказали, на пенсии. В Москве пенсионерам устанавливают телефоны в первую очередь, тем более что улица, на которой проживает ваша мать, полностью телефонизирована, это говорю вам я, коренной москвич… Если за три года вы ни разу не позвонили своей матери, значит, вы боитесь, нет, вы просто уверены, что ваш телефон «на прослушке», и ваше бывшее начальство моментально вычислит, где вы находитесь в настоящее время. По этой же причине вы не посылали по почте посылок своей матери — по обратному адресу нетрудно установить ваше нынешнее место проживания. Ну что? Продолжать?

— Не надо… — прошептал официант. — А когда я могу позвонить?

— В общем-то, когда вам будет удобно — мы пока относительно свободны, но лучше поздно вечером, накануне вашего выходного дня. — Аристотель продиктовал номер мобильника. — Только вот что, давайте без глупостей. Не надо никуда убегать, прятаться… От себя и своей совести вы все равно не сможете скрыться. Мне кажется, вам необходимо снять какой-то камень с души, вы нуждаетесь в совете и моральной помощи, или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь…

— Тогда я буду ждать вашего звонка… Не передумаете?

— Ни в коем случае… Спасибо вам за все, я обязательно позвоню… Только вот не знаю, когда, — Жюль опять приболел.

— Мы с Тамарой здесь пробудем долго, так что мы обязательно встретимся. Когда будете звонить, представляйтесь Мустафой. Да, кстати, а как ваше настоящее имя?

Это был контрольный вопрос, грек его задал, чтобы убедиться в искренности официанта и быть уверенным, что тот не изменит своего намерения встретиться наедине.

— Ганнибал… Ганнибал Ганнибалович Аношин, — без колебаний ответил официант. — Я — бывший подчиненный генерала Карпова и полковника, то есть генерала, Казаченко.

— Хорошо, Ганнибал, идите, вам уже машут из кабинки напротив…

Как только Ганнибал ушел, Ширин, прижавшись щекой к плечу возлюбленного, сказала:

— Милый, ты так ловко выудил у официанта все его тайны, что я начинаю тебя бояться…

— Почему?

— Потому что завтра меня ждет такой же допрос и мне придется выложить тебе все мои секреты, как только что это сделал Ганнибал…

— Ты преувеличиваешь мои способности, дорогая, никаких тайн он мне не раскрыл, если не считать того, что назвал свое настоящее имя и место прежней службы… Полагаю, что завтра тебе придется труднее, чем сегодня Ганнибалу, — наигранно весело произнес «КОНСТАНТИНОВ».

— Почему, милый?

— Да потому что, я спрашивать ничего не буду — ты должна будешь мне сама все рассказать! А я все тобой рассказанное сопоставлю со сведениями, которыми располагаю на твой счет… Таким образом мне сразу станет ясно, лукавишь ты или нет…

— А ты не разлюбишь меня после моих откровений? — еще плотнее прижавшись к Аристотелю, кокетливо спросила Ширин.

— Исключено! Ты ведь слышала, что сказал Ага: «В каждом доме свои тараканы и свой скелет в шкафу». И он абсолютно прав… От себя могу лишь добавить, что я ценю людей не за отсутствие у них недостатков, а за их достоинства. А их у тебя так много, что хватило бы на троих.

— А если я тебе буду, ну не врать, а так, что-нибудь сочинять… Как ты отнесешься к этому?

— С интересом, как к захватывающему роману… Впрочем, меня интересует только один очень конкретный вопрос…

— Какой?

— Наши с тобой отношения, — уклонился от ответа Аристотель.

— Очень уж расплывчато, милый. К тому же с ними, с нашими отношениями, все и без вопросов ясно — мы любим друг друга!

— А вот завтра все и конкретизируем! Все, закончили — Агния несет торт и фрукты, а мой брат наконец нашел бутылку метаксы, которую, наверняка, припасал для какого-нибудь чрезвычайного торжества. Приготовься, сейчас мы будем пить нечто божественное…