на ногах остался лишь окружённый со всех сторон насмехавшимися над ним злодеями Уно. Он вертелся во все стороны, отражал атаку одного и получал удар в спину от другого. Они выбили щит из усталых рук воина, а грязь похода на его светло-сером плаще смешалась с кровью, его и чужой. Магистр уже едва держался на ногах, в глазах темнело, а прошедший вскользь удар одного из врагов рассёк ему лицо. Кровь заливала глаза законника, а у него не осталось ни сил, ни возможности, смахнуть её хоть и краем накидки. Из-за этого он почти ничего не видел, перестал вертеться и обречённо ожидал последнего удара. Однако никто не собирался убивать столь ценного заложника. Подранили и хватит.
— Расступитесь! — приказал вожак шайки и лично вышел к магистру. — Сдавайся, шут, тебе не выстоять. Тебя выкупят за неприличное количество монет и этого мне будет достаточно. Однако, если предпочтёшь смерть, я также буду в восторге.
Вожак был невысоким, молодым и довольно сильным с виду. Он заметно прихрамывал на левую ногу, но даже законченные головорезы, что окружали его со всех сторон, явно не считали того беспомощным калекой.
— Пошёл ты к вирунам, мерзавец! — злобно прохрипел законник и повалился в снег. — Да Бирсы никогда не сдаются!
Уно отчаянно пытался подняться. Это ему почти удалось. Но, получив дубиной под колено, магистр рухнул, застонав от боли. Вяло взмахнул мечом, лишь смутно различая врагов, но отчётливо слыша их издевательский смех.
— Что ж, законник, ты сам вы… — внимание резко оборвавшего свою прощальную речь вожака привлёк нарастающий шум на дороге.
— Стражи! — заорал один из разбойников.
Позабыв о магистре, злодеи тут же изготовились встретить врага. Большой отряд стражей, внезапно возникший среди мохнатых елей, яростно набросился на них и заставил пошатнуться. Шайка, всё ещё превосходящая противников численно, не смогла выстоять в открытом бою и отступила. Злодеи разбежались кто куда, да так быстро, что стражи и не стали их преследовать. На растоптанном, смешанном с грязью, мхом и шишками, обильно обагрённом кровью снегу, остались лежать раненные, да мертвецы.
— Господин магистр, жив? — подбежал командир к Уно и протянул ему свой платок. — Успели!
Тот лишь кивнул в ответ, лёжа в окружении своих раненых и мёртвых товарищей. Казалось Уно до сих пор не верил в неожиданное спасение. Готовился к смерти, но боги рассудили иначе. Знак особой цели, не иначе.
— Как? — наконец выдавил он. — Почему вы здесь?
— Гота Глазастого поблагодаришь потом. Он заприметил большое движение в ельнике, а мы пошли разведать. Знали ведь, что твой отряд вот-вот должен вернуться. Повозки уже на подходе, всё будет в порядке, — объяснился страж.
— Какой порядок? — прохрипел Уно, протирая платком залитые кровью глаза. — Мы потерпели унизительное поражение. Порядок будет, когда я лично вспорю брюхо вожаку этих… этих мерзавцев.
— Так и есть, — спокойно согласился страж. — Но прежде вам с братом нужно оправиться от ран. Его уже привели в чувство, жив.
— Слава богам! Готу от меня и золотого не жалко, — попытался приподняться магистр и тут же рухнул обратно в грязную кашу.
С помощью воинов ему всё же удалось встать на ноги. Поход, который так удачно начался, закончился весьма плачевно. Оба да Бирса ранены, почти весь их отряд уничтожен, а добычей стали лишь несколько раненных разбойников. Вожак, которого должны были казнить на городской площади, ушёл и продолжит грабить. Окинув напоследок место схватки замутнённым взором, Уно уже планировал новый поход за головой наглого вожака. Подъехали повозки, а с ними пара лекарей. Осмотрели достойных, после простых воинов. Подобрав своих убитых и раненных, законники отправились в город. В одной из повозок везли братьев да Бирс.
Грёзы Маска Безумца
Грёзы Маска Безумца
Долина. Агрия. День третий
Последнее, из того, что он запомнил о том мире, был оглушительный взрыв и, сразу после него, пожар. Пламя быстро и неотвратимо пожирало то немногое, что уцелело после взрыва. Он оказался под завалами, страдая от жуткой боли. Было трудно дышать, а пошевелиться и вовсе не представлялось возможным. Понимал, что умирает. Память изменила ему и не спешила прояснить израненную голову. Очнулся лишь для того, чтобы вновь исчезнуть в испепеляющем саму жизнь огне. Даже не успел вспомнить как оказался в том кошмаре и его израненное тело погибло, охваченное беспощадным пламенем. Так странно было погрузиться во тьму, осознавая, что уже мёртв! Сколь долго он пребывал в той тьме, неизвестно. Единственное, что мог — мыслить. И он бесконечно копался в своей памяти, пытаясь понять случившееся. Мозг, хотя он прекрасно понимал, что даже этого не имеет и мыслит тьмою, рисовал картины, одна занимательней другой. Он грезил, словно живой, воспоминаниями о прошлом.
И вот внезапно, в одно мгновенье, тьма исчезла, развеялась, словно дым погасшего костра. Он вернулся в Агрию. Вернулся в теле другого человека и продолжал вспоминать. Однажды, в очередном сне воспоминаний, даже почувствовал, что жив и спасён. Открыл глаза и был на мгновенье ослеплён ярким светом, но уже через пару мгновений начал различать окружающий мир. Был абсолютно гол, но не чувствовал ни холода, ни страха. Парил в большом, прозрачном, светящемся кубе. Память продолжала возвращать воспоминания и совершенно точно оживший в них мертвец осознал, что это не он. Даже не видя себя в зеркале, знал, что это тело чужое, а в голове притаился кто-то, скорее всего именно тот, кто и являлся этим человеком в кубе.
«Почему же он не сопротивляется? — начал он такой привычный внутренний монолог с тьмой. — А я? Что я делаю в его голове? Кубы, этот зал… Я помню. Этот человек Эван Лайт и… Его друг Марк поместил храбреца в один из кубов. Они хотели… Не помню. Возможно выяснить всё о том мире в Куполе? Купол — это вся эта система с множеством кубов… Но как я попал в его голову? Я уже был в голове другого… Рам Север! Это тот, кем я был... был до, или после… Почему же погиб Эван? Что-то