Читать интересную книгу Последняя любовь лорда Нельсона - Генрих Шумахер

Сэр Уильям чуть не вскрикнул от радости:

— Истерия! Ну не говорил ли я вам о коньке Чирилло, милорд? И вот он опять взобрался на него и скачет. Подобно блаженной памяти рыцарю Дон Кихоту Ламанчскому, он видит везде привидения. Вы — гений, схвативший в Индии лихорадку, и, стало быть, вы — истеричны. Эмили тоже что-то вроде гения, и ее подруга Мария-Каролина — истеричка, стало быть, и она истеричка тоже. Истерик-мужчина и истеричка-женщина, Боже мой, их нельзя подпускать друг к другу! Если их объединить, они обязательно будут действовать друг на друга, будут накалять друг друга. Если они поладят, то перевернут вселенную. Если не поладят — то будут смерти и убийства. Да, да, милорд, беда неизбежна в любом случае, если вы не уйдете с дороги моей жены. При таком menage-a-deux[22] один всегда бывает съеден. Вопрос только в том, чьи челюсти крепче. И при всех обстоятельствах они оказываются крепче у женщины. Видите, какие у нее чудесные, белые, крепкие зубы! Берегитесь ее, милорд, берегитесь — она вас съест! Она вас съест!

Он прямо трясся от радости. Переводил взгляд с одного на другую. Как бы приглашал их посмеяться над своими шутками. А в глубине этих глаз Эмме опять виделись вспыхивающие искорки холодного, пронизывающего злорадства.

Чирилло поднялся, едва скрывая недовольство.

— Его превосходительству угодно утрировать! — произнес он холодно. — Я и не думал говорить ничего подобного. Правда…

— Вы сердитесь на меня, carissimo dottore[23]? — прервал сэр Уильям, доверительно похлопывая его по плечу. — Правда, несмотря на все мое уважение к вашей теории, я не доверяю ей. По крайней мере, здесь нет интересных клинических случаев. Лорд Нельсон несколько изнурен своим походом. А жена моя совершенно здорова. Иначе разве смогла бы она так долго выносить меня? Единственный интересный клинический случай здесь — это я. Так как я решаюсь оставить мою жену одну с таким победоносным героем. Не истерика ли это? Но и это — только обманный ход, Чирилло. Я попрошу миссис Кадоган тоже поехать в качестве дуэньи. Собственно говоря, только из-за злых языков. Так как ей там нечего оберегать. Вашим землякам, carissimo, я бы конечно такого не доверил. Они научились у ваших древних римлян, как пробираться к чужим женам. Мы же бритты, не правда ли, милорд? Честные, порядочные, деловые люди. Правда, мы покупаем себе жен, но не крадем их. Ну, пойдем, Чирилло, отведем вашего конька в стойло. А вы, милорд, спокойно направьте ваш потерпевший аварию корабль в священную гавань дружбы, которая в то же время и храм здоровья. Ну что, Эмма, готово твое письмецо Марии-Каролине? Благодарю тебя, я отнесу его мистеру Кларку. Я — невыносимый болтун, не правда ли? Но боже мой! Терпение, бедная женщина! Бьет час избавления. В Кастелламаре ты отдохнешь от меня.

И кивая ей и Нельсону, размахивая письмецом, увлекая за собой Чирилло, он вышел танцующей походкой. Напевая гавот Люлли на новый, сочиненный им самим текст:

— «Мы вовсе не воры… мы вовсе не воры…»

Его высокий, старчески дрожащий голос доносился до них из коридора. Он все время повторял одни и те же страшные слова…

— Как будто он все знает! — пробормотал бледный Нельсон. — Как будто он знает все!

Но она бросилась ему на грудь. Прижалась к его губам.

— Мы будем вместе, совсем одни! Одни!.. Одни!..

* * *

Кастелламаре…

Как только стало известно о переезде туда Нельсона, все неаполитанское общество стеклось на курорт, куда прежде ездили только больные. Назойливые просили представить их ему, любопытным хотелось увидеть его больным. Участливые старались оказать ему дружескую услугу. Экипажи с визитерами непрерывно подъезжали к казино Квисисана. Толпы зевак заполняли аллеи парка, осаждали двери, подглядывали в окна. Теперь ему открылась докучная обратная сторона славы — быть предметом жадного любопытства толпы, с которой ничто его не связывало.

Так как напор после первых дней не стал стихать, пришлось вмешаться Эмме. Она велела выгнать из парка зевак, запереть двери, останавливать экипажи у границы казино и заворачивать их назад. Знакомым, друзьям, даже постоянным посетителям палаццо Сесса беспощадно отказывали. Оставляли без ответа письма, в которых отвергнутые выражали свое недовольство. Она знала, что множит тем самым число своих врагов и дает злым языкам повод к коварным сплетням. Но все это было ей безразлично. Пусть позорят ее, злословят о ее связи с Нельсоном! Только бы его оставили в покое, не разрушили бы идиллии, которую она старалась для него создать. В этой идиллии сердце его должно было почерпнуть неведомую ему до сих пор радость, а душа — обрести еще незнакомое ей ощущение своего полного господства над телом.

И желанная идиллия наступила, окутала его и ее своим волшебством. Теперь, когда они были вместе и далеко ото всех…

С юности Нельсон привык к суровой жизни моряка. К жизни под принуждением, с нескончаемыми, расписанными по часам обязанностями. В годы, свободные от службы, он тоже привнес этот строгий порядок, подчинявший даже праздность строгим формулам. Он никогда еще не вкушал наслаждения отсутствием правил, восторгов свободы выбора.

Всему этому учила его Эмма. Она отбросила все, что было с трудом привито ей школярским педантизмом Гревилла и не менее педантичным культом красоты сэра Уильяма. И опять превратилась в следующее лишь сиюминутному побуждению простодушное дитя, которому под кивающими ей кустами у реки Ди привиделись во сне фантастические сказки.

Они покидали парк только днем, на два часа, когда в закрытой карете ездили к серным источникам. Огромный парк окружал казино со всех сторон. В нем было множество тенистых аллей, украшенных барочными завитушками маленьких храмов, укрытых зеленью прудов, благоухающих зарослей роз, роскошных беседок, увитых виноградом. Никто, кроме них, не имел сюда доступа. Живые изгороди из густой, устремленной к небу туи защищали от посторонних взглядов. Здесь они были укрыты от всего мира, слившись всем своим существом с окружающей природой, которая не ведала добра и зла.

Как первые люди на земле ели они плоды сада, пили из его источников. Вставали вместе с солнцем, обнявшись бродили по холмам и долинам, укрывались от полуденного зноя под спасительным пологом деревьев. Живительная вечерняя прохлада снова манила их на лоно природы; держась за руки, они погружались в прохладную влагу прудов, в траве безмолвных лугов ожидали первого луча луны. А ночи они проводили в укромных уголках маленьких храмов, пред алтарями древних языческих богов. Их изображения, казалось, с улыбкой взирали на ложе влюбленных. Они узнали все о таинственной жизни земли, о полете цветочной пыльцы, о набухании плодов, о полных страстного ожидания голосах ночи. Они стали сами частью вечно созидающей заново, вечно преобразующей природы.

На десятый день, когда впервые приехал сюда сэр Уильям, он с удивлением оглядел Нельсона.

— У вас появились розовые пухлые щеки атлета и звенящий шаг кирасира! Чирилло блестяще опровергнут! Ну, не говорил ли я, что у моей жены волшебные руки? Там, где царит ее забота, — там выздоравливают. Квисисана! Квисисана!

Он шутливо произнес свою речь, как заклинание, как бы благословляя, простер руки над головами стоящих перед ним, улыбался им сияющими глазами.

Но Эмме и Нельсону показалось, будто этот сияющий взгляд сыпал холодные кристаллы льда на молодые побеги их счастья.

* * *

Потом он рассказал им о своих новостях.

Гара был отозван, на его место назначен граф Сан-Мишель. Один из кровавых, голосовавших за казнь Людовика XVI. Его назначение было прямым оскорблением Марии-Каролины, оно внушило новые надежды «патриотам», оживило подрывную работу тайных клубов. К невыполненным требованиям, которые выдвигал Гара, он добавил еще одно: снижение численности армии до 10 000 человек. Цель была совершенно ясна: напасть на обезоруженный Неаполь и объединить его с остальной Италией в единую республику под французским протекторатом, а Бурбонов — изгнать.

С другой стороны, прибыл барон Мак, верховный главнокомандующий, приглашенный кайзером, и осмотрел расположение войск в Сан-Джермино. Придя в восторг, он назвал неаполитанскую армию лучшей в Европе и заявил, что с такой армией ему будет нетрудно обратить французов в бегство.

А Фердинанд все еще отказывался отдать приказ о наступлении. Единственным, чего добилась от него Мария-Каролина, был созыв военного совета в Казерте. Она просила Нельсона участвовать в нем завтра, напомнив о данном им обещании. Она ожидала и Эмму. Задачей совета было: объединенными усилиями привести трусливого короля к принятию мужественного решения.

И, наконец, сэр Уильям увенчал свое вторжение в тихий мир казино Квисисана передачей Нельсону письма, прибывшего только утром с нарочным из Кадикса.