Дрого, высвободив палец Иды из намотанного на него локона, поцеловал ее ладонь и привлек девушку к себе. Он не мог себе представить, как это — слышать в голове зов, однако в душе одобрял ее готовность бежать на крик о помощи, презрев любую опасность.
— Возможно, все эти твои видения и голоса мучают тебя потому, что ты слишком устала и настрадалась, — проговорил он, целуя ее ухо. — Война обострила твои чувства, ты стремишься хоть чем-нибудь помочь своему народу и используешь для этого малейшую возможность. И в первую очередь свой не обычный дар.
— Да, — тихо призналась Ида, прижимаясь к его груди и слушая ровное, сильное биение его сердца. — Мне стало бы гораздо легче, будь я уверена, что свой дар получила от Бога, и только на время войны, что бы я, как ты справедливо говоришь, могла помочь саксам. Но хорошо бы этот дар исчез сразу же по окончании войны!
Дрого улыбнулся и, нагнувшись, задул свечу, стоящую на скамье возле кровати. Неплохо, если он исчезнет намного раньше, подумал он. Дрого вовсе не улыбалось остаться в одиночестве, когда неведомый голос позовет куда-нибудь Иду в очередной раз. Кроме того, ему претило, что в женщине, к которой он начинает испытывать сердечную склонность, есть что-то недоступное его пониманию. Это создавало между ними преграду, с чем он мириться не мог и не хотел.
Тело Иды отяжелело в его объятиях, и Дрого понял, что она засыпает. У него мелькнула мысль, что если он сейчас попытается разбудить в ней страсть, то этот сон моментально превратится в восхитительную явь, но Дрого тут же решил не тревожить Иду. За последние дни она испытала много горя, трудностей и волнений. Ей лучше отдохнуть, потому что ее испытания еще далеко не закончились… Пробормотав что-то в полудреме, Ида обняла его, навалившись на плечо. «Не трогать ее, конечно, будет весьма благородно с моей стороны, но и крайне неудобно», — усмехнувшись про себя, подумал Дрого.
Поглаживая ее волосы, он закрыл глаза, пытаясь представить себе, что ждет его в будущем. Допустим, размышлял он, война закончится для них благополучно — они останутся живы. Вильгельм будет коронован и после коронации пожалует своему верному рыцарю надел богатой земли, что позволит Дрого жить в достатке. Тогда он сможет удалиться на покой, взяв с собой Иду — у нее достаточно высокое происхождение, чтобы стать его женой.
Но судьба может распорядиться совсем иначе. Он не настолько приближен к Вильгельму, чтобы быть абсолютно уверенным в получении такой щедрой награды. А собственные его средства были просто мизерны. Ида, в ее теперешнем положении, и вовсе их не имела. Зачем же ей оставаться с бедняком, у которого только и есть что его меч и его чувство к этой прелестной светловолосой девушке? После победы Вильгельма все пленные будут отпущены на свободу и станут уже не саксами — врагами нового короля. И тогда Ида может его покинуть. От одной этой мысли сердце Дрого больно сжалось. И он непроизвольно прижал Иду к себе.
Нет, лучше не думать о будущем. Когда оно наступит, тогда он и предпримет соответствующие действия. Ведь Ида пока что не требует от него каких-либо определенных обещаний, поэтому просто глупо сейчас волноваться о том, что должно или не должно произойти. Пока Ида с ним, он просто должен наслаждаться тем, что она у него есть. И раз он нужен ей сейчас лишь как защитник, он постарается сделать все возможное, чтобы оградить ее от опасности.
Глава 11
Ида подняла воротник платья, кутая шею, но теплее ей почти не стало. Возможно, дрожала она не только от холода пасмурного октябрьского утра. В течение двух недель Вильгельм и Гарольд безуспешно обменивались посланиями, но полководцам так и не удалось ни о чем договориться, и теперь обе стороны готовились к решающей битве.
Армия саксов подошла к месту сражения поздним вечером. По тому, что слышала Ида, она могла судить, насколько решительно настроены воины Гарольда: с их стороны постоянно доносились боевые кличи и удары мечей о щиты — этим саксы пытались устрашить врага. Ида бросила взгляд на Дрого. Он и его люди простояли на страже почти всю ночь, ожидая внезапного нападения; теперь, как и остальные норманны, они преклоняли колена, чтобы перед началом боя исповедаться своему священнику. Ида почувствовала такую острую жалость к этим людям, что на глаза ее навернулись слезы; она поспешно опустила голову, чтобы никто этого не заметил. Если бы ее слезы могли помочь…
Ида знала, что именно это сражение решит дальнейшую судьбу Англии, и молила Бога, чтобы будущее ее страны определилось ценой наименьшей крови. В эти утренние часы ее обуревали самые противоречивые чувства. Горько было сознавать, что сегодня на поле брани падут сотни самых лучших саксонских воинов. Тяжело было смириться и с тем, что в этом сражении могут погибнуть и люди из отряда Дрого. И уж совсем невыносимой была мысль о смерти самого Дрого, от нее Иду охватывал холодный ужас. Человек, которого она полюбила… Над ним нависнет боевой топор или меч саксонского воина — воина, принадлежащего ее родному народу! Сердце Иды разрывалось от горя и волнения, слезы снова чуть не брызнули из ее глаз… Увидев, что Дрого направляется к ней, Ида, преодолев себя, тряхнула головой и даже попыталась улыбнуться, но лицо его осталось серьезным и каким-то отрешенным.
— Думаю, тебе надо уйти в палатку и там ждать, пока все закончится, — строгим голосом произнес де Тулон и, приподняв голову Иды за подбородок, поцеловал ее в дрожащие губы.
— Ты не думай… Я найду в себе силы все это перенести, — чуть слышно ответила она сдавленным от волнения голосом.
— Даже не знаю, как тебя успокоить, — заметив, что Ида вся дрожит, сказал Дрого. — Не могу же я пообещать не поднимать оружия на саксов! Я все равно вынужден буду это сделать, даже если бы не хотел.
— Война есть война, и ты должен сражаться, — ответила она и провела рукой по его щеке. — Береги себя, И помни, что ты пошел на этот бой лишь ради славы и денег. Саксы будут биться отчаянной яростью, потому что защищают свою родину, свой дом и близких людей и прекрасно понимают, что могут потерять независимость, а с ней родной язык и обычаи.
— Ты думаешь, все они это осознают?
— Разве может быть иначе? Вильгельм — норманн. И он хочет установить здесь норманнские обычаи. Для того чтобы это понять, вовсе не нужно быть провидцем.
Дрого молча прижал ее к себе и крепко поцеловал, затем, решительно отстранившись, повернулся и быстро зашагал прочь. Ида, стоя неподвижно, глядела ему вслед. Легко вскочив на коня, Дрого повел свой отряд вниз по холму. Ида с трудом удержалась, чтобы не крикнуть какое-нибудь напутствие человеку, которого она, возможно, видела в последний раз.