Читать интересную книгу Повелитель звуков - Фернандо де Без

Два дня я не выпускал его из виду. Когда службы заканчивались, я шел за ним до самого дома, в некотором отдалении от него. Я изучил каждый его жест, каждый взгляд. Его манеры произвели на меня самое благоприятное впечатление. Приветствуя прихожан, он улыбался, и это выглядело вполне естественно. Его рукопожатие было крепким и решительным. Да, он подходил мне как никто другой. Как следовало из таблички на исповедальне, священника звали отец Кайзер.

На следующий день я зашел в викариат и спросил об отце Кайзере.

— Я желаю исповедаться. Передайте ему, я буду ждать его в исповедальне. Мне потребуется много времени, — сказал я помощнику викария, худощавому юноше, взглянувшему на меня с явным недоверием.

Я направился в предел церкви и зашел в исповедальню, на которой было написано его имя. Прошла почти четверть часа, и, наконец, я услышал приближающиеся шаги.

Отец Кайзер вошел в исповедальню, задернул занавеску и опустил деревянную решетку, чтобы скрыть мое лицо.

— Ave Maria, Пречистая Дева.

— Без греха зачавшая.

Когда я закончил исповедь, отец Кайзер тяжело вздохнул. Его дыхание, теплое, резкое, коснулось моего лица. Он спросил, известно ли властям о моем случае. Я ответил, что доверился лишь ему, рассчитывая на тайну исповеди.

— Господь испытывает тебя, — сказал он тогда. — Если ты говоришь правду, если корень зла и впрямь таится в твоем голосе и в твоем семени, заставь свой голос замолчать навсегда и избегай женщин до конца своих дней. Дай обет молчания и обет целомудрия. Господь испытывает тебя, сын мой. Пути Господни неисповедимы. Разве не он, желая испытать веру Авраама, потребовал от него принести в жертву своего собственного сына Исаака?[4]

На тебе нет заклятия, сын мой, и никакие заклинания тебе не нужны. Несомненно, ты избран Господом, и он дает тебе это понять. Он хочет, чтобы ты отрекся от плоти и никогда не использовал свой голос для совращения впечатлительных девушек. Иного объяснения нет. Только представь, сын мой, ты один из тех, кого Христос призвал пасти его стадо. Моя епитимья проста. Пятьдесят раз «Отче наш» и совет: уезжай из Мюнхена, отправляйся в любой другой город Германского союза. Поступай в семинарию. Неважно, какой орден ты выберешь. Францисканцы, иезуиты, доминиканцы — Господу все едино. Ты должен стать священником, а Бог укрепит тебя на твоем пути. Бог милосерден, он никогда не требует от рабов своих ничего, что было бы им не по силам.[5] Вот и все, что я могу тебе сказать…

Когда он повернулся, чтобы дать мне отпущение грехов, за деревянной решеткой уже никого не было.

37

Медицина, религия и магия — три земные премудрости. Я обращался к врачевателям душ и тел, но ни у кого не получил ответа. Оставался колдун. Но я не знал, где мне найти специалиста по черной магии, не вызвав подозрений, и поэтому на первый раз решил ограничиться визитом к знахарям. К их помощи прибегают многие: одним требуются растирания, другим — эликсиры, третьим — александрийские мази или французские соли.

У приятелей по консерватории, всегда живших в Мюнхене, я разузнал адрес самого известного в городе знахаря. Я объяснил им, что у меня сильно болит горло, и если я не раздобуду какое-нибудь снадобье, то могу лишиться голоса.

Я посетил его в пятницу, под вечер. В доме знахаря повсюду были разбросаны кости всех сортов и размеров, на стенах висели шкуры неизвестных животных, по полкам пылились сосуды с этикетками на греческом, латыни и арамейском, валялись папирусы, изображавшие в картинках лечение мускульных болей.

Я не стал раскрывать ему, кто я, сказал лишь, что прибыл по поручению важного клиента, дворянина, который пожелал бы остаться неизвестным. Таким образом, я был всего лишь посредником. Знахари и колдуны падки на подобные заказы. Видимо, все они тоскуют по тем временам, когда к ним прислушивались сильные мира сего — папы, короли и бароны, когда наука еще не поколебала их авторитет, основанный на магии и секретных формулах. Я соврал, что сын моего клиента навлек на себя заклятие. Знахарь забеспокоился. «Смею вас уверить, юноша, — сказал он ледяным тоном, — что я не тот, за кого вы меня принимаете. Я ученый, а не колдун и услуг подобного рода не оказываю».

Однако мне удалось выведать кое-что про одну женщину, венгерскую цыганку, которая была знакома со всеми колдунами и ведьмами Германии и Австро-Венгрии. Если и был в этом мире кто-то, кто смог бы снять заклятие, то, если верить колдуну, об этом следовало спросить у нее. Та венгерская цыганка продавала знахарю кости и лапы страуса, незаменимые, как он уверял, при лечении болей в спине и недостатке кальция в позвоночнике. Он не знал, где она живет, знал только, что каждую субботу она появляется в трактире «Гроздь винограда».

38

На следующий вечер я отправился в «Гроздь винограда», грязное заведение с закопченными и покрытыми плесенью стенами. Там всегда околачивался всякий сброд, там можно было сбыть краденое, найти женщину на ночь, купить по сходной цене рецепт приворотного зелья.

Повсюду распространялся запах прокисшего вина и немытых тел. У трактирщика не хватало левого глаза. Вместо того чтобы прикрыть увечье повязкой, он носил орлиный глаз, который был в два раза меньше, чем здоровый. Что же касалось второго глаза, то он глядел не мигая — у него не было века. Половина головы сверкала лысиной, на другой половине волосы росли так густо, что вздымались серым хохолком и спадали на спину. Ужасное зрелище! Казалось, будто передо мной мифическое существо — наполовину человек, наполовину орел.

За столами сидели вперемешку пьяницы, грабители, фальшивомонетчики, контрабандисты, доносчики, ростовщики, ученики колдунов, чернокнижники, шарлатаны. Нарочитый смех, взгляды исподлобья, подозрительные разговоры появлялись из темноты и вновь исчезали.

Трактирщик подошел ко мне, и я заказал вина, чтобы оправдать свое присутствие в этом месте. Пока он наливал вино в почерневшую от времени деревянную кружку, я спросил его о цыганке.

— Цыганка? Здесь бывает много цыганок, — ответил он, не оборачиваясь.

— Но мне говорили, что цыганка из Венгрии лучше всех.

Он согласился и кивком направил меня в самый дальний угол. Там сидела старуха в красном плаще. Ее голову покрывал серый платок. Я подошел к ней и спросил, где можно найти самого лучшего во всей Баварии волшебника. Старуха отвернулась, сплюнула на пол и пробормотала пару фраз на ужасном немецком, не только коверкая произношение, но и путая времена глаголов и падежи. Потом она повернулась и уставилась в пустоту над моим плечом, точно не замечая меня. Я повторил вопрос. Она снова сплюнула, отпустив несколько ругательств на каком-то балканском наречии, которого я не понимал. Я вернулся к трактирщику, думая, что, вероятно, он сможет хоть что-нибудь разобрать в этой тарабарщине.

Трактирщик внимательно выслушал меня, а потом, сверкнув орлиным глазом, сказал:

— Бы, верно, спятили. Не знаю, какого черта вы здесь забыли, но будьте осторожны! Кодекс чести колдунов запрещает брать деньги за советы. Старуха знает всех, но от помощи вам она ничего не выгадает. Какой толк ей помогать вам задаром? Попросите погадать по руке, заплатите ей, и она расскажет все что нужно.

— Но я не хочу знать свое будущее, — возразил я.

— Она тоже, тупица вы этакий. Но если ее обвинят, что она взяла деньги за то, что просто направила вас к колдуну, пострадает ее репутация.

Я вернулся к цыганке и протянул ей руку. Та удовлетворенно улыбнулась, обнажив ряд гнилых зубов. Она запросила слишком много, почти половину того, что присылал мне каждый месяц отец, но я заплатил не торгуясь и в благодарность получил еще одну улыбку. Мгновенно сменив гнев на милость, она назвала меня драгоценным и заскользила грязными ногтями по линиям моей ладони.

— Взгляни-ка сюда. Линия жизни у тебя короткая, это значит, проживешь ты недолго, но не расстраивайся… — сказала она, сверля меня маленькими хищными глазками, которые горели в темноте далекими звездами. Внезапно цыганка нахмурилась и округлила глаза. Царапая мою ладонь шероховатыми подушечками пальцев, она поднесла ее к самому лицу, удивленно взглянула и вдруг резко отпрянула назад, будто коснувшись раскаленных углей. — Уходи, уходи! Ты проклят. Прочь!

Я вскочил, схватил ее за ворот плаща и притянул к себе. Наши взгляды встретились. Она опустилась на место, не сводя с меня испуганных глаз.

— Я не могу предсказать твою судьбу… Линия жизни заходит на холм Сатурна и превращается в крест! Это… невозможно. Ни в одной книге я не видела ничего подобного. Жизнь и смерть в тебе — одно!

— Меня не интересуют твои глупые бредни! Назови мне имя самого мудрого волшебника, знающего, как снять заклятие. Назови имя или умрешь.

Говоря так, я откинул полы пальто и показал ей маленький нож, спрятанный у меня за поясом. Она дернулась и плюнула мне в лицо. А потом сказала: