Её опора.
Её стена.
Её защита.
Вот музыка смолкла, и Аксель опустил их руки, чтобы обнять девушку обеими. Стоял, потихоньку покачиваясь в стороны и еле слышно шептал ей в макушку что-то на своём языке.
То ли от разницы температур между внешним холодом и горячим мужчиной, то ли от пережитых нервов, девушку начало трясти.
— Я уже хотела уходить отсюда. Ужасно на тебя злилась, — призналась Сани.
— Ты теперь моя-а, — протянул ей в ухо Аксель, получая от этого набора звуков видимое удовольствие, — вряд ли так просто от меня уйдёшь.
Им дали накидку и Аксель закутал в неё девушку, поднял на руки и пошёл.
— Идём, тебе нужно согреться.
— А тебе не нужно? — раздался из-под капюшона её голос.
Аксель хохотнул.
Он был на максимуме своей силы просто от осознания того, что держал её в руках на законных правах. Что больше не нужно прятаться, бояться, что её уведут, ревновать к каждому встречному. Потому что все. Доказал всем. Она его. Жена. Сердце. Дыхание.
Он был готов пойти один против целого отряда одичалых и, наверняка, выстоял бы, но слава Белым Богам, в округе все было спокойно. Они вошли в другое здание, больше и просторнее предыдущего, где за обильно уставленным едой столом уже сидели и шумно праздновали. Новоявленные супруги сидели парами, где за потупленной девушкой коршуном наблюдал её только что появившийся муж. Пары постарше, родители девушек, правитель с женой весело разговаривали, шутили, выкрикивали тосты и поздравления.
— Поставь меня, — прошипела Сания, когда с их приходом стало тише.
На что мужчина только сильнее сжал её, не давая возможности выскользнуть и широким шагом прошёл вперёд во главу стола.
— Не смей, Аксель, нет, — чуя неладное, продолжала шипеть ему девушка.
— Отец, — Аксель поставил девушку на ноги и поприветствовал правителя, — моя жена, Сания Чистая Сердцем, — произнёс с гордостью и снял с неё капюшон.
И снова все глаза на ней. Сания вспыхнула, от чего сквозь золотистую кожу пробился румянец и сильно сжала кулаки. Ох этот Аксель, не жить ему.
— Спокойной жизни вам, дети мои, — усмехнулся Сигурд, правильно расценивая её вид как злость, а не как смущение, — прошу к столу.
Стол загудел, приветствуя их.
— Я тебя убью, — невзначай бросила Сания помогавшему усесться ей мужчине, — честное слово, убью.
(1) — "Дождик" Folkbeat, Oligarkh
Глава 26. Обряд. Действо
Весь вечер старательно его игнорировала, но Аксель не расстраивался. Знал, кого выбирал. И что просто не будет, тоже знал. Успокаивало и придавало уверенности поримание, что они стояли в начале своего пути: все успеется.
Раздражали только взгляды мужчин на ней, которые он периодически перехватывал. И если большинство глаза отводили, то некоторые, самые смелые и отчаянные, продолжали смотреть. Как Зигрид, например. Сильный и жестокий воин родом с другого двора, он дольше всех сражался за право быть с Санией. С трудом, но был побеждён. И настолько не принял своего поражения, что пришлось вмешаться старшим.
Аксель откинулся назад, сел свободнее, широко расставил ноги и положил руку на спинку стула своей жены. Сания, чувствующая все эти взгляды и тоже периодически ловившая их на себе, инстинктивно подалась назад под его защиту. Зигрид заметил эти движения и взбесился ещё сильнее, сжимая в руках вилку, отчего та даже погнулась. Аксель нахмурился и перевёл взгляд на северянку, что сидела у него под боком. Та только покачала головой, прося не вмешиваться.
— С ней все будет в порядке? — прошептала Сания.
— Да. Правда всегда будет за женщиной, — очертил пальцем овал её лица, но Санию ответ не устроил и она нахмурилась. Это уже не понравилось Акселю: словно она понимала что-то такое, чего не понимал он.
Тем временем застолье подходило к концу. Старшие ещё раз всех поздравили и ушли. Рядом с Санией появилась улыбающаяся Агот и мужчина нехотя передал жену тетушке. Все новоявленные мужья молча потянулись к другому выходу, а женщины — к бане.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сания никогда раньше не была в бане и знала о ней только по рассказам: там жарко и там потеют. И не понимала одного: как ты будешь чистым, если ты все время потный?
Эта баня была не очень большой — все разом в предбаннике не умещались. Поэтому заходили партиями: две-три девушки и сопровождающие их женщины. Агот помогла переодеться в длинную, практически до пят, свободную белую рубаху, распустила несколько заплетенных косичек и, благословив, открыла дверь, аккуратно вталкивая туда девушку.
За белым паром практически ничего не было видно. На ощупь Сания прошла вперёд и села на первом же попавшемся выступе. Здесь действительно было жарко, с непривычки воздух, пахнущий неизвестными ей травами, казался тяжелым и густым. Аромат одурял и кружил голову, отчего все звуки сливались в монотонный гул. В животе начало приятно тянуть, во рту пересохло и желание неизведанного заполнило все её существо. Встряхнувшись, Сания огляделась и поняла, что остальные девушки тоже находятся в таком состоянии: они полулежали и тяжело дышали, отчего их полные груди высоко поднимались. Некоторые уже откровенно постанывали, широко раскинув бедра и несмело двигая тазом вверх-вниз. Сани захотелось кричать, что их здесь чем-то специально травят, надавать всем пощечин, чтоб пришли в себя — сейчас от скромных с вечно потупленным взглядом северянок ничего не осталось. Это были жаждущие женщины, буквально истекающие соками, сжимающие и разжимающие бедра, просунувшие руки между ног, но не достигающие пика наслаждения. К своему огромному удивлению Сания чувствовала все то же самое, и то, насколько всепоглощающим было это чувство, пугало.
Но сделать она ничего не успела — двери резко распахнулись и в нагретое помещение вместе с холодным воздухом ворвались, гикая и свистя, несколько полураздетых мужчин. Девушки тут же встрепенулись, завизжали и бросились к единственному выходу, выпархивая из бани, как стайка белых птиц. Сания бежала первой — она сидела ближе всех к выходу — и не очень понимала куда и от кого она бежит. Но первобытные инстинкты гнали её вперёд, а когда сзади послышался догоняющий её топот, сердце подскочило к горлу и она ускорилась, насколько могла. В голове полнейшая неразбериха, паника, непонимание того, что происходит — визжащих девушек слышно все меньше. Что, вашу мать, здесь творится?!
Сзади коротко вскрикнули и до девушки донеслись звуки молчаливой борьбы. Сания от неожиданности поскользнулась и едва удержалась. Дом близко. Нужно туда.
Дыхания уже не хватало и оно вырывалось из горла с хрипом, но звук хрустящего под ногами преследователя снега раздавался все ближе, и, разжигая в руках потрескивающие шары, она на ходу развернулась к нему лицом. Не успела опомниться, как её тут же подняли в воздух, крепко сжимая ягодицы, чуть испугалась потемневших синих глаз, уже по привычке обвила ногами талию и, даже не успевая выдохнуть, задохнулась под напором жадных губ. Желание вспыхнуло сразу же, как она его коснулась, сметая только что перенесенный страх и панику.
Аксель перешёл с бега на быстрый шаг, продолжая удерживать под ягодицы и зацеловывать девушку, отрываясь лишь на секунду, давая им возможность вдохнуть. Пнул входную дверь и уверенно поднялся по лестнице, дошёл до своей комнаты и сел на кровать, продолжая удерживать Санию на себе.
Дорожкой из коротких поцелуев спустился по вырезу рубахи, рукой откидывая каштановые волосы. Одним рывком разорвал ткань и, боясь, что ещё чуть-чуть и не сможет себя контролировать, уложил её на кровать.
Красивая.
Такая идеальная, словно сделанная специально для него.
Она часто дышала сквозь приоткрытый ротик и смотрела во все глаза, пока он стаскивал с себя штаны. Брови поползли наверх и она немного отползла назад, словно хотела убежать, когда он выпрямился перед ней, демонстрируя свою полную готовность.
Разум Акселя на миг затмила ревность. Эта сволочь Зигрид побежал за Санией, а не за своей невестой, и мог стать её первым.