Она видела всю невыраженную тоску в его глазах и сердце разрывалось от этого. Вот уже несколько дней голова пухла от вопросов: что делать? Как принять правильное решение? Как сделать так, чтобы хорошо было всем? И чего хочет она на самом деле?
Чтобы довезти её и детей в столицу снарядили целую процессию из четырёх крытых телег. Две для Сании, Мики и детей, одна с необходимыми вещами и едой, и четвёртая для отдыха сопровождающих воинов. Дети возбуждено бегали кругами, до сих пор не веря таким переменам, отчего вся площадь перед воротами стала зелёной, с ног их то и дело сбивал ветер, а Лейв самовоспламенялся. Лишь Эджилл оставался максимально серьёзным. Он так и не смог смириться со своими крыльями.
Аксель и Сани долго стояли обнявшись. Сигурд хоть и выглядел спокойным, но всеми фибрами души рвался в дом, к своей жене и новорождённой дочке.
— Я скоро вернусь, — Сани подняла голову и встретилась с щемящей нежностью в глазах мужа. Снова на языке завертелись слова «я люблю тебя», и она уже открыла рот, чтобы сказать их, как в одной из телег что-то грохнуло. Девушка улыбнулась, — надо идти.
Аксель кивнул, разглядывая каждую её черточку, такие блестящие зелёные глаза, уже побледневшие веснушки, пальцем обвел контур её лица, запоминая бархатистость кожи, мягкость губ, упругость завитушек волос.
— Я буду с нетерпением ждать тебя, — легко поцеловал, развернул и чуть подтолкнул в спину, мысленно впервые в жизни молясь.
Сани села в телегу и плотно закрыла дверь, чтобы тут же вылезти в маленькое окошко и помахать ему рукой. Он знаком дал понять, чтоб залезла обратно. Ворота открылись и тяжеловесные снежные зубры мыча и пока ещё неловко переваливаясь с ноги на ногу, тронулись в путь. Ворота за ними бесшумно закрылись и острое чувство одиночества и тревоги, которая съедала его вот уже месяц, теперь поглотили полностью. На плечо легла тяжёлая рука. Он развернулся и увидел отца. Поддержку в его взгляде. Кивнул, но все же остался стоять, даже когда все уже разошлись.
Жена. Сердце. Дыхание. Как научиться жить без этого?
В связи с рождением дочери правитель временно отошёл от дел и именно сейчас это оказалось лучшим решением. Аксель завалил себя работой, приходя в пустой дом только чтобы поспать. Они созванивались с Санией по несколько раз на дню — Рэм переслал ей передатчик с больших земель как подарок на свадьбу. Она была весёлой, с гомонящими и ноющими от долгой дороги детьми вокруг. Он старался сдерживать свои порывы. Три месяца. Три месяца с ней здесь пролетели, как один миг. Один день без неё тянулся бесконечно.
Прошла неделя.
Они вот-вот должны были пересечь границу и встретиться с идущими навстречу Грокком и Калем. И только после этого он мог выдыхать.
Неделя и один день.
Аксель периодически посматривал на передатчик: Сани должна была отзвониться сразу после пересечения границы.
Звонка не было утром.
Не было в обед.
Не находя себе места набрал её сам, но передатчик ответил механическим голосом о том, что владелец аппарат выключил. Резко похолодевшими руками набрал Грокку. Брат был доступен, но трубку не брал. Да что ж такое! Проклиная всех и вся набрал Рэма.
— Аксель, слушаю, — ректор что-то очень внимательно читал.
— Тебе Сани звонила? Или Грокк? — голос был слишком напряжен и Рэм это заметил. Посмотрел на передатчик, проверяя время и возможные пропущенные звонки. Нахмурился.
— Нет. Что случилось?
— Сани недоступна. Грокк просто не берет трубку. Что могло случиться с женой северного правителя на границе? — спросил угрожающе тихим голосом, — ты же понимаешь, что это значит?
— Аксель. Спокойно. Сейчас все узнаю.
И отключился.
Ещё пятнадцать минут томительного ожидания. Он нервно расхаживал по комнате, натянутый, как струна. “Давай, Сани, девочка моя, ответь, — просил её мысленно, — скажи, что забыла зарядить передатчик. Скажи, что все хорошо. Ну. Давай же”.
Через эти долбанные пятнадцать минут, которые навсегда остались чёрным пятном в его линии жизни, разделившим её на до и после, позвонил Грокк. В первый миг накатило облегчение. Но напряженное лицо брата перевернуло его мир с ног на голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И в следующую секунду он разлетелся.
Вокруг летели щепки, камни, осколки стёкол и зеркал, кусочки штор и простыней. Мир замер в оглушающей тишине, чтобы взорваться от раздирающего грудь вопля. Этот крик и взрыв услышал весь двор и, не понимая, что происходит, люди выскочили на улицу.
Никто никогда не видел Акселя настолько обезумевшим.
Он не видел.
Не слышал.
К нему невозможно было подойти из-за кружащего вокруг вихря из осколков того, что раньше было домом. Сигурд вышел во двор и неспешно приблизился к сыну. Понимая, что причиной такого состояния могла быть только женщина, но ещё не зная точно, что случилось, дал ему возможность выплеснуть горе.
— Сын, — раздался сильный и уверенный голос откуда-то издалека и Аксель понял, что сидел на коленях, прижавшись к земле.
Поднял голову, но ничего не увидел — все размывало и кружилось. Он почувствовал волну подавляющей силы снаружи, которая постепенно успокаивало вихрящееся безумие и мягким коконом обвалакивало его. Дышалось сложно из-за спазмированного горла и он хрипел на каждом вдохе.
— Сын, — на спину легла родная рука и отец присел на одно колено рядом, — мы справимся, сын. Вместе.
Аксель укнулся ему в грудь, как маленький мальчишка, чувствуя себя потерянным и разобранным на кусочки. Сигурд позволил ему эту слабость, мудро укрыв их непрозрачным куполом и мягко похлопывая по подрагивающим плечам.
Пусть сейчас он побудет слабым.
Упадёт на самое дно.
Чтобы оттолкнуться и подняться ещё выше.
Глава 30. Удар из прошлого
С каждым километром, приближающим их к границе, вокруг отряда, словно туман, сгущалась опасность. Неясное чувство тревоги охватило воинов и даже детей, отчего те сидели тихо, нервно поглядывая в окошко.
До границ оставалось совсем чуть-чуть. К ним навстречу шли Грокк и Каль со своими людьми. Ну что может здесь случиться? Она жена сына правителя, первого его преемника. Причинить вред ей — развязать войну между странами. Нет такого идиота…
Как оказалось, есть. Только он не был тем идиотом, которого мы называем так, дурачась или злясь. Это был помешанный, сумасшедший, озлобленный идиот, так долго ждавший свою добычу.
Удар по телегам был такой мощный, что их перевернуло набок вместе с оглушенными животными. Дети закричали и расплакались от страха, снаружи послышались команды воинов, их охранявших. Потом звуки борьбы, лязг металла, короткие вскрики и холодящее душу хлюпанье. Дети, которые были вместе с ней, зажали рот ладошками и практически не дышали. Только смотрели на дверь, которая сейчас была наверху, большими от ужаса глазами.
— Выходи, принцесса, — раздался насмешливый хриплый голос.
Тут Сани поняла весь кошмар ситуации. Это был не один из её воинов. Это был кто-то из напавших. А если он спокойно стучит, то…
Дверь открылась рывком и на неё уставилось грубое лицо с пятнами крови на щеках. Лицо хмыкнуло, сплюнуло вбок и с гадливой улыбкой спросило:
— Сама выйдешь или помочь?
Сани вышла сама и в шоке смотрела на пришедших. Тут собралась маленькая армия наёмников. У северных воинов просто не было шансов…
Со второй телеги уже вылезали Мика с такими же бледными от испуга детьми.
— У нас уговор, — снова сплюнул главарь, — ты тихо-молча едешь с нами и этим, — кивком указал на детей, — ничего не будет.
— С чего бы мне тебе верить? — прозвенел её голос и главарь ухмыльнулся.
Подошёл ближе и кончиком загнутого клинка провел по скуле.
— Красивая с. ка, — его глаза были темными, а лицо испещрено множеством шрамов, от чего выглядело отталкивающим и пугающим. Темные волнистые волосы были похожи на нечёсаную гриву лошади.
— Ты тоже ничего, — в тон ему, слегка понизив голос, ответила Сани, — но не в моем вкусе, прости.