он плечами. — Встречи — все, что у нас осталось. — Констан замолчал на какое-то время. — А ведь когда-то я обедал в самых лучших ресторанах. Зато теперь вот, сижу здесь… И все время ношу зеленую одежду.
«И кто еще из нас бесчувственный?» — промелькнуло у меня в голове. Я приехал лишь для того, чтобы проверить свои недавно полученные знания. А этот парень для нашей встречи постригся и взял новую рубашку.
— Некоторые здешние обитатели не хотят принимать посетителей из-за того, что случается после, — произнес Тото.
— А что происходит? — спросил я.
— Обыск. Причем с раздеванием, — ответил он.
— Не может быть!
Констан содрогнулся.
— Да, это ужасная процедура. Очень унизительная, — кивнул он головой.
В этот момент я поднял взгляд. Было ощущение, что в комнате произошли изменения. Заключенные и гости тюрьмы насторожились, отметив то, чего не заметил я.
— Он больной на всю голову, — шепнул мне Тото.
— Кто?
— Тот парень.
Не сводя с меня взгляда, Констан кивнул головой в сторону охранника в белой рубашке, который прогуливался по комнате.
— Садист… — произнес Тото. — Когда он появляется, все дико пугаются. Никто не хочет лишних проблем. Все хотят побыстрее оказаться от него как можно дальше. А еще лучше — вообще вернуться домой.
— Он что-то уже сделал?
— Нет, только сказал женщине, что ее майка слишком открыта.
Я глянул в ее сторону. Это была та самая женщина, с которой мы встретились на входе. По лицу было заметно, что она расстроена.
— Я же говорю, он пугает людей, — буркнул Тото.
— Вы знаете, тогда, когда мы встретились в первый раз, случилась одна очень интересная шутка в самом конце, когда я уже уходил, — начал я разговор. — Я направился к автомобилю, обернулся и заметил, как вы на меня смотрите. Причем очень внимательно. Точно так же вы смотрели сегодня, когда заходили в комнату: внимательно осмотрели все вокруг и каждого.
— Конечно, а как иначе. Умение наблюдать за людьми — это мое главное достоинство, — кивнул Тото. — Я всегда так делаю.
— Для чего? Пытаетесь что-то в них увидеть?
Он ненадолго замолчал, после чего тихо ответил:
— Хочу знать, нравлюсь ли я людям.
— Нравитесь ли вы людям?
— Мне хочется производить впечатление джентльмена. Я хочу нравиться людям, мне важно, чтобы они меня любили. А вот если я не нравлюсь кому-то, меня это расстраивает. Даже, я бы сказал, оскорбляет. Я серьезно отношусь к тому, как на меня реагируют, поэтому и наблюдаю, чтобы понимать реакцию.
— Ничего себе, — удивился я. — Вот бы не подумал, что вас так заботит тот факт, нравитесь ли вы людям.
— Да, для меня это очень важно.
— Потрясающе…
* * *
Я чувствовал, что начинаю сердиться: проделать такой путь и увидеть, что в Тото полностью отсутствуют черты психопата. Он был очень скромным, застенчивым, весьма эмоциональным и с нормальной самооценкой. Вообще складывалось впечатление, что для человека с такими габаритами он странно незначителен. На самом деле незадолго до этого я получил признание, которое подтверждало пункт 11 («Беспорядочное сексуальное поведение»), хотя я считал этот пункт слишком пуританским.
— Я очень нравлюсь женщинам, — поделился со мной Тото. — У меня всегда их было много. Думаю, они любят мое общество.
Он скромно улыбнулся и пожал плечами.
— Сколько у вас детей?
— Семеро.
— А матерей у них сколько?
— Примерно столько же, — засмеялся Констан.
— По какой причине у вас так много женщин?
— Понятия не имею, — было заметно, что не врет и действительно не знает. — Мне всегда хотелось, чтобы их было много.
— А почему бы не начать отношения с одной?
— Хм… Наверное, все из-за моего желания быть любимым многими людьми. Для этого я и учусь им нравиться, соглашаясь со всеми. Поэтому им нравится мое общество, они чувствуют себя комфортно.
— А разве это не слабость? — задумался я. — Это ваше невероятное желание нравиться окружающим.
— Нет, что вы, — Тото внезапно оживился, снова засмеялся и как-то грозно помахал мне пальцем. — Это точно не слабость!
— Уверены?
— Конечно! Я вам объясню, — мой собеседник улыбнулся и подмигнул. — Людьми, которые вас любят, можно манипулировать, добиваясь таким образом всего, что вам нужно.
Я был ошеломлен.
— То есть на самом деле вы не особо хотите, чтобы вас любили?
— Пожалуй, нет, — кивнул он. — Джон, я вам открываю свои самые сокровенные тайны.
— А когда вы сказали, что вам неприятно, когда вас не любят, вы же имели в виду собственные чувства, так? Это задевает ваш статус.
— Да, совершенно верно.
— Как же вы тогда умудряетесь нравиться людям?
— Смотрите, — подмигнул он и повернулся к пожилому мужчине, дети и внуки которого только ушли. — У вас чудесная семья!
Заключенный радостно улыбнулся, показывая, как ему приятно.
— Спасибо большое! — ответил он.
Тото посмотрел на меня и важно улыбнулся.
— Что насчет сочувствия? — поинтересовался я. — Вы жалеете людей? Сопереживаете им? Это ведь тоже считается слабостью.
— Нет, — сразу ответил он. — Никакого сочувствия, — Тото дернул головой, как лошадь, в глаза которой лезут мухи. — Подобных эмоций я никогда не испытываю. Вы же о жалости к людям?
— Да.
— Я не жалею людей.
— А как насчет эмоций? — продолжал настаивать я. — Вы же мне сказали, что очень эмоциональный человек. Однако сильные эмоции тоже можно назвать слабостью.
— Но ведь можно выбрать ту, которая мне нужна в данный момент, — ответил он. — Нет, сегодня я вам точно раскрою все тайны.
— Как насчет трех женщин, которые давали показания против вас в суде? Вы что-нибудь чувствовали к ним?
Тото раздраженно выдохнул:
— Эти три тетки сказали, что неизвестные мужчины в масках пытали их и насиловали, а потом еще и бросили умирать, и несли прочий вздор, — он нахмурился. — Они с чего-то решили, что это члены Фронта за развитие и прогресс Гаити. Но это только потому, что они были в форме. А обо мне вообще рассказывают, что я насиловал женщин, чтобы почувствовать власть.
— Что с ними произошло, по их словам?
Он небрежно ответил:
— Ну, одна сказала, что ее избили, изнасиловали и оставили умирать. Какой-то врач, — на этом слове Тото изобразил пальцами кавычки, — вроде как был свидетелем, что от одного из парней она забеременела.
Естественно, все, что про него говорили, он отвергал, считая слова лживыми. Все до одного обвинения называл клеветой. А если я хочу узнать все подробности, могу подождать выхода его мемуаров «Эхо моего молчания».
* * *
Я спросил, нравятся ли Тото заключенные, с которыми он отбывает наказание. Как и ожидалось, он ответил отрицательно. Его раздражают те, кто все время «хнычет и ноет, и жалуется. А еще воры. Можно меня называть