рисунок древнего пистолета с крючками сверху и снизу, который напоминал прямую палку; такие бросают псам с криком «апорт» или играют ими в лапту. На одном листе было три таких пистолета, рядом с каждым располагался небольшой островок текста, на который Борис не обратил особого внимания. Он пролистал несколько страниц, придерживая их в охапке пальцами. Дальше шли более молодые версии пистолетов, а после них начинался отдел ружей, который начинался тоже с самого первого и древнего представителя.
Свобода выбора повела Бориса по извилистой тропе. Древние кремневые и колёсные пистолеты, безусловно, красивы и необычны. Скучные узоры на ударно-кремневом замке не привлекали внимание юноши, но ребяческий восторг вызвали резные стволы и ручки с образами пейзажей и охоты. Для Бориса было очевидно, что они не эффективны из-за своего главного изъяна: после одного единственного выстрела нужно сыпать порох из человеческих чувств и эмоций в дуло, запихивать туда состоящую из них же пулю, пока на тебя надвигаются одержимые, которым всё равно, успеешь ты закончить или нет.
Постепенно Борис начал переворачивать страницы без особого рвения или интереса, будто листал каталог садового инвентаря. Пистолеты в самом конце пистолетного отдела не вызвали особых чувств, но их собратья из прошлого века заинтересовали его. Борис бегал глазами по названиям, выделенным жирным шрифтом, не обращая внимания на описания. М1911 (1908), TT (1933), АПС (1948), Беретта 92 (1972) Глок 17 (1980), Desert Eagle (1983). Эти пистолеты казались ему наиболее знакомыми, но его дилетантский взгляд не замечал особой разницы между ними, кроме внешнего вида. Сначала выбор был между М1911 и Desert Eagle, и чаша весов перевешивала в сторону второго. Эта пушка действительно была пушкой с большой буквы «П», но потом Борис представил себя с ней в руках и понял, что будет выглядеть как ясельная версия героев из боевиков девяностых. Ему нужно было что-то среднее, не слишком старое, не слишком новое и в меру крутое и культовое. Как только Борис перечислил эти пожелания у себя в голове, его взгляд задержался на Беретте. Он положил рядом с ней своё левое предплечье и сказал:
— Смотреться он будет совсем тут не к месту, но хотя бы от него будет толк.
Юноша открыл папку на самой последней странице, на которой были тактические ножи с чёрными ручками и такими же лезвиями. Их Борис сразу отбраковал, не было в них той среднячковой крутости, которая подходила Беретте. Он пролистал несколько страниц, на которых были изображены кастеты, кинжалы, булавы, топоры, мечи, сабли, шпаги и рапиры. В этой половине не было чёткого разделения; всё холодное оружие просто разбросали в хаотичном порядке. Но одно правило всё-таки присутствовало — размеры этих красавцев не должны были превышать человеческое туловище, поэтому тут не было копей, луков, алебард и прочего.
Борис несколько раз доходил до стыка с огнестрельным оружием и возвращался к концу папки, но так и не смог выбрать пару для Беретты. Он хотел подойти с умом к своей первой оружейной паре, но ум в этом деле не проявлял рвения. Борис уже подумывал взять топор, который был точь-в-точь как у Виктора в первой стычке с одержимыми, но повторяться не его метод. Он же оригинал, такой весь исключительный, поэтому выбор должен быть таким же неповторимым.
На очередном заходе он заметил неприметный квадратик в нижнем углу листа. На нём был изображён ножик, который известен любому мальчишке. Хотя интересен был не он сам, а то, как его крутили в руках те самые крутые парни, когда меняли йо-йо на серьёзные вещи. Какие только трюки не выписывали эти ножички, их танцу в воздухе могли позавидовать даже самые опытные воздушные гимнасты. У Бориса такого не было, но когда он смог себе его позволить, ножик стал ему неинтересен.
На скромной картинке был изображён нож-бабочка, он же Балисонг. Борис прочитал немногословное описание под названием, из которого узнал, что это модифицированная версия рыбацкого ножа с Филиппин. Для рыбаков было важно использовать нож одной рукой, поэтому они придумали такой необычный складной механизм. Также Борис узнал, что его можно использовать в сложенном состоянии как кастет. В этой возможности он увидел большой потенциал и как раз ту золотую середину. Так у него появляется возможность выводить противника из строя, не причиняя ему вред.
Подмастерье стоял в дверном проёме мастерской с папкой в руках. Виктор подготавливал рабочее место: наматывал пищевую плёнку на подставку под руки. Эта подставка представляла собой столик на двух железных ножках. Его столешницей была подушка, обтянутая белой кожей и расположенная под углом.
— Это для меня или вы кого-то ждёте? — спросил Борис.
— Сегодня клиентов не будет, — ответил Виктор, не прекращая подготовку. — Выбрал?
Юноша зашёл в мастерскую, положил толстую папку на массажный стол и принялся её листать. Он, как назло, не догадался сделать закладки.
— Сейчас вспомню, где они были. Так…вот Беретта.
Пока Борис искал заветные картинки, Виктор заглянул в ближайшую тумбочку и достал из неё серебряную коробочку из цельного листа металла. На ней не было ни швов, ни узоров — просто гладкий, угловатый металлический слиток. Татуировщик открыл его как коробку с тортом, подняв верхнюю крышку. Внутри на красном бархате лежала вещь, похожая на перчатку. Мастер достал её, повертел в руках и отложил в сторону. Сначала он натянул медицинские перчатки, а затем поверх левой ладони надел эту вещицу. От перчатки в ней был только красный кожаный напульсник. Внешняя часть этого предмета была усеяна ползущими во все стороны разноцветными проводами, прикрытыми тонкими железными пластинами. На его внутренней стороне располагался железный круг с толстой линзой посередине.
Виктор подошёл к Борису, который нашёл нож и держал палец-закладку на странице с Береттой. Мастер привлёк его внимание мягким хлопком по плечу, достал из упаковки иглу и принялся вставлять её в прямой, стальной коготь на указательном пальце.
— Что будет первым? — спросил Виктор.
Борис немного подумал. Он пошарил у себя в заднем кармане графитовых брюк, достал из него смятый чек и кинул на страницу с ножом.
— Лучше начать с Беретты.
Татуировщик положил ладонь в железной перчатке на рисунок пистолета и начал двигать руку влево. Движение это было очень медленным, казалось, что он продвигается по одному миллиметру в минуту. Борис, несмотря на то, что это было смертельно скучное зрелище, не отводил взгляда. Когда Виктор поднял ладонь то, сразу пригласил его сесть за подставку для рук. Мастер достал из железной коробочки такой же гладкий, серебряный баллончик и вкрутил его как лампочку в отверстие