Сбоку донёсся вздох. Я обернулась: Петер задумчиво рассматривал мокрые следы, оставленные на столике пивной бутылкой. Всё ещё не расчёсанный, он выглядел более потерянным, чем обычно.
— Тебе скучно?
— А? — Опомнившись, он поднял на меня глаза. Серые, но не такие тусклые, какими я привыкла их видеть. — Нет, вовсе нет.
— Тогда в чём дело? — Алкоголь развязал мне язык. Если бы не это, я бы уже оставила Петера в покое. — Чувствуешь себя не в своей тарелке?
— Это настолько очевидно?
— Я просто предположила.
Петер покрутил бутылку в ладонях и поставил на столик.
— Ты довольно проницательна, Марта. Я давно заметил, что многого от тебя не спрячешь.
— Спасибо, наверное. Не пойму, это комплимент или… наоборот.
Он лишь пожал плечами. Что бы ни имелось в виду, его слова меня смутили.
— Кир отлично проводит время. — Петер глотнул пива и поморщился. — Я немного завидую. Хотел бы так же, но я совсем не пьянею.
— Это ничего. — Повинуясь минутному порыву, я похлопала его по голове, пригладила волосы. — Всё у тебя будет хорошо.
Петер вдруг изменился в лице. Испугавшись, я отдёрнула руку. Такая глубокая грусть читалась в его взгляде, что казалось, он вот-вот заплачет.
— Прости, я не…
Меня прервал дверной звонок. Голоса стихли, и все в комнате замерли, застигнутые врасплох нежданным гостем.
— Кого это принесло? — возмутилась Франтишка. — Сиди, Лвичек, я сама открою.
Под наше молчание она вышла в прихожую. Мы слушали её шаги, затем клацанье дверного замка.
— Вау, какие люди! — Я очень живо представила, как Франтишка всплеснула руками в раздражении. — Какого чёрта ты забыл здесь, Берти?
— К твоему сведению, Фанфан, я по приглашению.
Он вошёл в гостиную, махнул нам в знак приветствия. В неизменном чёрном костюме и почему-то с мокрой головой.
— Не подашь мне полотенце? — обратился Бертран к Франтишке, с мрачным видом стоявшей за его спиной.
— Повтори-ка, как ты меня назвал?
— Фанфан. Что, на твоей родине не принято такое сокращение? Извини уж, не буду так тебя звать, если прекратишь моё имя коверкать.
— Ты! Да ты!..
Не выдержав, Кир прыснул.
— С таким угрюмым лицом тебя только Фанфан и называть! — смеялся он. Так громко и заразительно, словно совсем другой человек.
— Рад, что ты пришёл, Бертран, — сказал Лайонел. — Или вернее, прилетел?
— Как видишь.
Франтишка швырнула в Бертрана полотенце.
— Прогонять не буду, но лучшего сервиса не жди.
Он выдохнул и всё же не смог сдержать улыбку. Окинул гостиную взглядом.
— Смотрю, у вас тут весело.
— Кстати о весёлом, — начал Кир. Он пил уже вторую бутылку. — Оказывается, Марта до сегодняшнего дня не знала, сколько мне лет. Представляете? Может, ты и имён наших не помнишь?
— Эй, хватит! Знать возраст друг друга разве так важно?
— Марта всё ещё новенькая в агентстве, — заступилась за меня Мария. — Конечно, она пока многого не знает.
— И что ты предлагаешь, нам всем по очереди представиться?
— Так неинтересно, — Франтишка хитро усмехнулась, явно что-то задумав. — Давайте каждый расскажет о себе то, чего больше никто не знает. Ну, отличная идея? Дополнительные баллы за стыдные факты! Я первая, покажу пример. — Она прокашлялась и выдержала драматическую паузу. — Меня зовут Франтишка, мне двадцать два года. Я работаю в детском саду. Когда воспитательница выводит детей на прогулку, я, пока никто не видит, играю в куклы.
— Откровенно, — присвистнул Кир. — В детстве не наигралась?
— И что с того? — надулась Франтишка. — Я это признаю и не стыжусь этого. Давай, теперь твоя очередь.
— Ладно. Кир, девятнадцать лет. И я, эм… мне нравится петь.
— Правда? Как насчёт собрать дуэт?
— Ни за что, Фани. Я никому никогда не позволю услышать моё ужасное пение.
— Вообще-то, — Петер несмело поднял руку, — я его слышал пару раз.
— Что?! — Кир залился краской. Румяный и неловкий, он куда больше походил на молодого человека своего возраста. — Серьёзно? Ты это даже не упоминал. Я настолько ужасно звучу, да? Не надо, не отвечай. Лучше я проживу остаток своих дней в неведении.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Петер, давай теперь свой секрет.
— А, ну… мне двадцать пять лет…
— Уже? — удивилась я. — Когда был твой день рождения?
— В сентябре. Не переживай, я не собирался его отмечать. — Петер нервно раскручивал пустую бутылку в ладонях, бегал глазами из угла в угол. — Сойдёт за секрет, что я ненавижу свой день рождения? Ничего лучше я придумать не могу.
— Это какой-то грустный секрет, — разочаровалась Франтишка.
— Ладно-ладно, и этого достаточно. — Лайонел приобнял её за плечи. — Секреты не должны быть весёлыми. Моя очередь? — Он обвёл нас довольным взглядом. — Я Лайонел, и мне тоже двадцать пять. А мой страшный секрет — только не упадите — у меня на самом деле нет водительских прав.
— А! И ты сегодня был за рулём! — воскликнул Кир.
— Отсутствие прав не значит, что я не умею водить.
— Как тебя ещё не поймали? — сощурилась Франтишка.
— Это потому что я странник. И потому что у меня много денег, — Лайонел развёл руками. — Кто следующий? Бертран?
— Как скажете, — охотно отозвался тот. — Мне двадцать семь, и я…
— Стой! — прервала его Франтишка. — Ты у нас самый загадочный. Поэтому я хочу выведать у тебя кое-что конкретное, Берти.
— Ну давай, Фанфан, порази меня.
— Вот принцесса Лукия… Скажи, она же неспроста тебя рядом держит? Между вами что-то есть, да?
— Думай, что говоришь, — вспыхнул Бертран. — Ей ещё нет восемнадцати.
— Ой, когда это кому-то мешало? Любовь не знает границ! Хорошо, пусть не Лукия, но с кем-то из принцесс у тебя точно роман. Или даже с королевой?
— Мечтай. Хотя, если тебе так интересны отношения…
— Я знала! Ну, ну, что за невероятная особа способна терпеть твой характер?
Бертран закатил глаза и ответил:
— Рут.
— Да ладно, та рыцарша?
— Не называй её так.
— Ничего себе, Берти, а ты полон сюрпризов. Как тебя угораздило влюбиться в эту снежную королеву?
— Без комментариев. И прекрати оскорблять Рут.
— Ничего я её не оскорбляю, это просто речевой оборот.
— Ребята, ребята, хватит, — примирительно сказал Лайонел. — Мы на вечеринке или где? Оставим разногласия и насладимся компанией друг друга.
Франтишка вздохнула.
— Ладно, но только потому что ты просишь, Лвичек. Так, теперь очередь Марички! Разрешаю назвать только возраст, так как это само по себе уже большой секрет.
Мария поболтала едва начатой бутылкой сидра.
— Отказываюсь.
— Ах! Нет, Маричка, не может быть! — Франтишка подскочила к ней, опустилась на корточки, накрыла её ладонь своей. — Как я и думала. Тебе больше тридцати?
Мария только отвела взгляд.
— Тут нечего стесняться. К тому же, ты очень молодо выглядишь.
— Фани, — Лайонел хлопнул её по голове, — не лезь к начальнице. Хочешь, чтобы тебя уволили?
— Увольнять не стану, но тему попрошу закрыть, — дипломатично заключила Мария и посмотрела на меня. — Думаю, настала очередь Марты.
В животе колыхнулось отрезвляющее волнение. Я была так увлечена разговором, что совершенно не подумала, о чём рассказывать самой. Мне не пришла даже мысль, что моя очередь когда-то настанет. Глаза друзей искрили любопытством.
— Меня зовут…
Я осеклась. На секунду захотелось назвать своё настоящее имя. Вернее, ту малую часть его, что не давала мне покоя с тех самых пор, как вспомнилась. Но я не решилась.
— Меня зовут Марта, мне двадцать один год, и я люблю рисовать.
Эти слова вызвали намного больший ажиотаж, чем я ожидала. Не успела опомниться, как раздала обещаний, которые вряд ли бы выполнила, ведь портреты никогда не были моей сильной стороной. И всё же, внезапно окружённая столь искренним интересом к собственному скромному навыку, я улыбалась от уха до уха.
Да, этого тепла, этого принятия мне не хватало уже очень давно.