Гедор не слишком утруждал себя вейверскими делами, но, ежели к нему обращались за решением, то никто никогда не перечил. У Мясника хватало ума судить так, чтоб и сомнений в его правоте не возникало, даже если выгоды с того он не имел. Единственное, чему бывший разбойник уделял внимание по-настоящему - это общинный оружейный склад. Настоящего военного опыта Гедор не имел, однако в способах причинять увечья и смерть разбирался превосходно, так что сумел навести образцовый порядок в арсенале Вейвера. Негодные топоры и копья велел перековать, дырявые ветхие доспехи выбросил, сделал долгосрочный заказ цеху оружейников, сам принимал работу и уж тут бывал строг да придирчив.
Дела полностью посвятила себя грядущему материнству, с удовольствием болтала с горожанками о детях, готовила пеленочки... Подручные разбойника, Торчок с Селезнем, особо помочь не могли - происходящее давно вышло за рамки их понимания. Единственный, с кем Мясник откровенничал - это, конечно, Рудигер Чертополох. С колдуном тоже пришлось непросто - он отобрал из числа городских мальцов тех, что обладали способностями, указал Гедору... но обучать их сперва отказался. Горожане не отдали бы детишек в подлинное ученичество, с уходом из семьи, с обязательным ношением капюшонов и прочим. Гедор велел учить так, без соблюдения формальностей. Чертополох отказался: ему не простят собратья по ремеслу. Магическая наука подчиняется строгим законам, а в старых традициях куда больше толку, чем может предположить человек со стороны. Если бы не многолетнее смирение под капюшоном, если не отказ от собственного лица и естественного человеческого самолюбия - молодой маг, получив волю, способен натворить таких дел! Гордыню следует выбить заранее. Если собратья маги узнают о своеволии Рудигера - тому несдобровать.
Тут Гедор ничего поделать не мог, не было у него власти принудить чародея. Сошлись на том, что заклинаниям Чертоплох учить сорванцов не станет, только поможет им развить Дар да натаскает в единственном умении: вкладывать ману в магический амулет. Но разве мальцов удержишь, если они ощутили волшебную силу? И откуда пацанята разузнали магические формулы... После того, как в городе участились небезопасные шалости, Гедору пришлось переговорить с каждым подручным Рудигера. Безобразников он унял, но Рудигер сулил, что ненадолго этих разговоров хватит - дети есть дети, они себя не сознают, если увлекутся - жди беды.
Пришлось Гедору обходить родителей, объяснять, что полуобученный сопляк опасен прежде всего себе самому. Кто с магией дела имеет, тот по ниточке ходит, по тонюсенькой. Ведь дитя - оно что? Оно играет. Силушка кипит нечеловеческая, а удержу нет.
Мясник уговаривал отдать ребят в полноценное ученичество. Двое папаш согласились, но условие ставили: пусть все примут предложение, тогда и они. Профессия колдуна, конечно, завидная, верный кусок хлеба, да дело опасное. И потом, отдай сынишку - навек его лишишься. Пройдет такой ученичество, скинет капюшон - а там совсем незнакомый человек! Не сынишка, родная кровиночка, а странный незнакомец. Так что тут надвое бабка сказала, доброе выйдет или худое. Вот если все разом согласятся... А пока соседи своих не отдают магу в науку, так и они не желают.
Рудигеру хватило бы и двоих учеников, а точней - он вовсе никого обучать бы не брался, будь его воля. Однако Гедору требовались все магические силы, какие только он мог заполучить, так что все оставалось по-прежнему. Детишки обучались простеньким тавматургическим действиям да заряжали амулеты Чертополоха. Так и шло - где получше, где похуже, однако дело у Гедора ладилось, и весь город его слова слушался. А к лету вейверцы притерпелись, обвыклись в новом житье-бытье, даже бояться, как будто, перестали. День за днем, день за днем, а беды никакой не случается, из замка Дрейс никто не является с грозой, только изредка какого служку пришлют купить того-сего. И эти, из замка, ведут себя тише воды, ниже травы - еще и посмирней прочих приезжих.
Вроде устоялся новый-то порядок.
***
Наведался в Вейвер и караван Ривена. На въезде в город воин тут же отметил отсутствие господских стражников, а еще больше удивился, когда въездную пошлину пришлось уплатить местным ополченцам. Те, раздуваясь от гордости, объяснили почтенному караванщику, какие у них новые порядки завелись. Прозвучало и имя Гедора. Парни с наслаждением расписывали прелести нового положения, им еще не прискучило, хотя уже появились первые признаки того, что вскоре надоест.
Ривен с трудом не выдал удивления, однако сдержаться было мудрено. Невиданное дело учинил давешний попутчик, невиданное, неслыханное, странное дело. Бывало, разумеется, простолюдины бунтовали, случалось, и сеньора могли прикончить - но тогда убийца скрывался, бежал, прятался, а тут такое! Но любопытство мастер Ривен сдержал, и повел караван к постоялому двору по знакомым улицам. Там заботы и хлопоты, как обычно... Между делом воин выспросил, что Гедор с компанией и теперь живет в "Золотой бочке"
К вечеру, покончив с делами, караванщик засел в зале с твердым намерением дождаться старого знакомца. Потягивая пиво, Ривен прислушивался и приглядывался. Никаких изменений он не приметил - все те же люди, все те же разговоры. Потом из комнаты спустился Торчок - заказать ужин. Ривен запасся пивом и приготовился. Дела с Селезнем показались вскоре, а Гедора пришлось подождать - он явился после того, как окончил общинные дела. Выждав, пока добрый мастер утолит голод, Ривен подошел к столу, за которым расположились его прежние попутчики.
- Здорово Гедор! - деланно беспечным тоном объявил Ривен. - Я вижу, ты здесь все же осел, в Вейвере.
- Так уж вышло, - спокойно ответил Мясник. Чуть погодя, кивнул, - присаживайся к нашему столу, ежели хочешь. Расскажи, что в Мире слыхать, какие новости на дорогах?
Ривен придвинул стул и для начала пересказал наскоро известия о Большом Турнире в Энгре. Потом как бы невзначай бросил:
- Я вижу, ты здесь делами заправлять стал. А я-то гадал, чем такому ловкому парню приглянулся Вейвер...
- Так уж вышло, - повторил Гедор, и глянул на караванщика так, что тот едва не разлил пиво, рука дрогнула.
Но, торопливо хлебнув кислятину, воин продолжил:
- Значит, сеньора ты убил, а сам...
- Ну нужно, Ривен, - негромко произнес Мясник. - Не говори слов, о которых мы потом оба пожалеем. Случайно так вышло с господином ок-Дрейсом, я не хотел. Но сделанного не вернуть, нужно жить с этим.
Произнеся слишком длинную для него фразу, разбойник замолчал и покосился на жену. Ты сидела тихонько, сложив руки на округлившемся животе. Ривен проследил взгляд собеседника, Ривен поспешно согласился:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});