- Ничего, ничего, - успокоил шкипера Тонвер, - мы запрем всех в трюме.
- Чтобы не было соблазна сбежать, - подтвердил Дунт, - сбежать и сгинуть в мучениях из-за колдовских чар.
Ингви строго оглядел монахов, потом кивнул. Когда честная компания покинула судно, и монахи убрали трап, демон простер руки к "Одаде" и пробормотал магические формулы, по леерам пробежали сполохи, вдоль борта загорелись зеленоватые огоньки. Это заклинания Ингви заготовил заранее, и теперь только привел в действие. В сумерках волшебное свечение смотрелось достаточно эффектно.
Уходя, он расслышал за спиной:
- Как ты думаешь, он не пошутил насчет мучительной смерти тому, кто сбежит?
- Наверное, пошутил. Но проверять я не стану.
Демон удовлетворенно хмыкнул - он не ошибся в монахах. Скептический настрой и здравомыслие уберегут их от необдуманных поступков. А Древо останется под надежной защитой.
ГЛАВА 17 Феллиост
Поутру над Великой встал туман. Солнце еще не успело взойти, и волны казались черными. Широкие и плоские, они плавно перекатывались, медленно приподнимали водную гладь. В больших городах после дождя по улицам дребезжат черные ручьи, но их цвет - от грязи, от суеты и мелочности повседневной жизни. Вздохи темных вод Великой навевали мысли о вечности, о незыблемом и неизбывном течении бытия. И поверх черных вод струился туман.
Когда над зубчатой кромкой леса показался розовый раздутый шар солнца, туман рассеялся и исчез. Воды Великой стали менять цвет, приобретать зеленоватый оттенок. И лишь в одном месте длинный мягкий клок тумана медленно полз против течения, по краям он истаивал, распадался широкими плоскими хлопьями, но белесые клубы снова и снова приподнимались над водной гладью, колыхались, текли и расходились над Великой. Полоса дымки медленно ползла вдоль левого, феллиостского берега на восток. Глухо, словно сквозь слой ваты доносились из тумана скрип уключин, негромкое ржанье и храп лошадей, металлический лязг. Северного, принадлежащего эльфам, берега эти звуки не могли достичь, а южный оставался пустынным. Полоса тумана добралась до излучины, поползла вправо, следуя изгибу берега. Поднялся ветерок, зацепил лохматые клочья у края туманной полосы, потянул над быстрыми водами. Дымка свернула от берега, обходя отмели... Впереди показались вешки, которыми местные рыбаки отметили, где натянуты сети. Здесь берег немного отступал, а вдоль залива вытянулась рыбацкая деревушка. На плоском берегу лежали черные просмоленные челны.
Две лодки тихо покачивались на волнах, одна казалась пустой, в другой торчала согнутая фигурка рыболова. Полоса тумана подползла к ним, нависла. Тот рыболов, что не спал, осторожно привстал, его челнок закачался в зеленоватой воде. Мужчина осторожно окликнул приятеля, над бортом поднялась лохматая голова. Человек вгляделся в белесую дымку, послушал мерный плеск, доносящийся из серой пелены, охнул. Оба стали спешно отвязывать лодки, но не успели - полоса мглы накрыла суденышки с всполошившимися рыбаками, поглотила их. В серой мути проступили темные силуэты судов...
Туман скрывал плоскодонные речные браки, перевозящие людей, оружие и боевых коней. Хотвиг, маркграф Приюта, всегда считался человеком нелюдимым и неуживчивым, и на время военных действий не отказался от своих привычек. Он задумал действовать на собственный страх и риск и, когда стало известно, что союзники уже выступили на юге, посадил три сотни воинов на барки, и двинулся водным путем. Милостью Гунгиллы, на реке лес не растет, и, стало быть, нет опасности повстречаться с некими эльфийскими хитростями. Ночью флотилия вышла к феллиостскому берегу и, держась левой стороны Великой, устремилась к месту предполагаемой высадки. Когда стало светать, маг маркграфа Ирстет Медвежья Шапка наколдовал туман, под прикрытием которого войско миновало добрую треть захваченного неприятелем побережья. Их никто не заметил.
Ирстет, славящийся - под стать сеньору - мрачным злобным нравом, был, тем не менее, магом знающим и ловким. Сработанные им амулеты исправно источали серую дымку, а ману в колдовских приспособлениях поддерживали ученики Медвежьей Шапки, с каждой баркой плыл подмастерье чародея. Суда достигли рыбацкого поселка, приютившегося в устье узкой речушки - одной из десятков, питающих Великую в ее долгом пути к океану. Отсюда маркграф собирался начать поход. Его собственных сил было, разумеется, маловато не только для освобождения Феллиоста, но даже для открытой битвы, однако сеньор считал, что эльфы отправились отражать нападение с юга, а он теперь сумеет взять добычу здесь, у северной границы марки.
Рыбаков, застигнутых во время лова, заставили подняться на флагманское судно, с которыми шли Ирстет и сам Хотвиг Приютский. Пленников не пришлось даже стращать карами - один вид грозного сеньора и угрюмого мага в мохнатой шапке так подействовали на бедняг, что те сами выложили все, что им было известно: здесь эльфов нет, лишь изредка наведываются по двое, по трое, да и тогда держатся беспечно, не ждут беды. Ушло ли войско на юг? Рыбакам ничего не известно. Вроде бы в самом деле часть эльфов покинула Рамдор, но сам город по-прежнему занят эльфами, туда они всю зиму свозили строительный лес и припасы, так говорят.
Маркграф так обрадовался новостям, что отпустил феллиостских рыбаков без наказания, что, вообще-то было на него непохоже. Наказывать грозный маркграф любил, независимо от степени вины, а эти люди жили при эльфах и торговали с врагом, стало быть, виновны в измене.
Господин Хотвиг, едва выслушав местных, тут же забыл об их существовании - велел сворачивать к берегу.
***
Рыбаки высыпали на берег поглядеть на флотилию. Маркграф велел судам подняться по речушке. Суда Приюта не должны были заметить эльфы с северного берега. Зрение у нелюдей острое, разглядят пришельцев, вышлют помощь - быть беде.
Когда барки укрылись за поросшими лесом берегами, Ирстет позволил ученикам передышку. Те порядком умаялись, поддерживая магию амулетов. С судов бросили сходни, латники повели под уздцы лошадей. Животные нервничали и храпели, грохот копыт отдавался эхом в соседней роще. Жители поселка глядели равнодушно, при эльфах им жилось неплохо, так что войско Приюта они не считали освободителями, но и беды не ждали, поскольку не видели за собой никакой вины. Случись это на родной земле, Хотвиг велел бы плетьми гнать чернь, чтоб не пялилась, но сейчас маркграфу было не до того, чтоб проявлять крутой нрав. Он отправил разведчиков проверить окрестности, взгромоздился на коня и поехал вдоль берега, поторапливая людей:
- Живей, мерзавцы, шевелитесь живей! Надевайте доспехи! Не то нагрянут нелюди, всех перебьют, а если не эльфы - то я сам велю лодырей выпороть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});