Разумеется, я всецело рассчитывал на помощь Томми, без него у нас едва ли были значительные шансы на успех в уничтожении укрепившегося и превосходящего числом противника. Сколько именно этих чертей засело в комплексе, в точности не знал никто. Но, учитывая разные обстоятельства их действий и обрывочные свидетельства очевидцев, можно было предположить, что никак не менее двух-трех десятков. Вооружение обычное – вездесущие «калаши» и пистолеты, о чём-то более тяжёлом никаких сведений не было.
Когда я рассказал молодому атаману о сложившейся ситуации, он выслушал всё внимательно, не перебивая, лишь время от времени кивал, смотря куда-то в сторону и вниз. Когда рассказ был окончен, он, даже не уделяя времени на выражение своего согласия участвовать в ночном штурме, перешёл к обсуждению деталей операции при участии двух отрядов, отчего на душе у меня сразу сделалось спокойно и легко.
Перво-наперво нам нужна была машина, которая сможет забросить боевую группу на объект, а затем эвакуировать её и забрать хотя бы часть наиболее ценных трофеев. Увы и ах, но больших исправных машин в Краснинском не было. В первые годы после Удара жители посёлка присоединились ко всеобщему пиршеству мародёров и на наших улицах порой мелькали даже
Мерседесы и Хаммеры, однако со временем бензин для них доставать стало сложнее, а чинить, применяя вместо ультрадефицитных запчастей свою недюжинную смекалку – ленивее.
Естественным образом начало развиваться коневодство, достаточно быстро вытеснившее из быта оседлых земледельцев почти всю технику на двигателях внутреннего сгорания. Так и случилось, что спустя шестнадцать лет во всём посёлке осталась лишь пара едва живых легковых автомобилей и несколько тракторов, и, во многом благодаря именно этому упущению, нам давным-давно пришлось отказаться от практики проведения регулярных рейдов в крупные города.
Ближайшей подходящей машиной был застрявший в лесах «Урал», на котором Томми собирался вывезти прыжковую точку телепорта в свою ставку. Проходимый и вместительный грузовик подходил для наших целей как нельзя лучше, но его нужно было извлечь из древесного плена. Как я понял, машина подмяла под себя сразу два немаленьких дерева, из-за чего два из трёх её ведущих мостов приподняло в воздух, и слезть с этой эстакады своими силами ей уже не удалось. Колёса, перестав испытывать давление собственного веса машины, лишь бесполезно месили землю.
Нельзя сказать, что ситуация была такой уж типичной, но решение по вызволению «Урала» пришло почти сразу – к нему отправятся двое бойцов с бензопилой, которые аккуратно спилят подпружинившие грузовик стволы и, при необходимости, на месте сообразят крепкие брусья, которые можно будет подложить под буксующие колеса. В этом плане самым слабым моментом была доставка грузовика по трассе в Краснинское: на это у нас имелся всего один день, в течение которого всем участвующим в штурме бойцам, то есть вообще всем бойцам обоих отрядов, необходимо было хорошо выспаться. Помимо того, на трассе грузовик влёгкую мог найти на свой задний бампер приключений в лице всевозможных мародёров, начиная, в первую очередь, с наших архаровцев из комплекса близ Арсинского.
– Я сам поеду с кем-нибудь из своих ребят, кто поздоровее,– проговорил Томми, поскрёбывая начинавший зарастать щетиной подбородок,– нормально, не переутомимся. Ты, главное, бензопилу выхлопочи, а то подумают ещё, что мы с ней смоемся, и не дадут…
На том и порешили. Оставшееся до полуночи время обсуждали детали, едва не дырявя тычками пальцев расстеленную на столе карту района: как именно перегонять грузовик, как затем подъезжать к объекту, с какой стороны подходить к нему и что делать дальше. О современном положении дел в комплексе информацией мы по понятным причинам не распологали, потому большинство пунктов планирования носили общий характер либо предусматривали разные варианты действий в зависимости от данных разведки.
Особенно тонким моментом стала подготовка моих собственных бойцов к предстоящей операции.
Некоторые из них особенно близко приняли к сердцу смерть боевых товарищей, да и остальные вряд ли горели желанием так быстро надевать ещё толком не просохший от пота камуфляж, набивать магазины патронами и отправляться на далеко не простой штурм. С учётом молодых бойцов, которыми я покрою нехватку постоянного состава, в отряде набиралось десять человек, из которых опыт ближнего боя был всего у троих, включая меня.
Рассказывать бойцам об истинной подоплеке операции я не стал. Думать о чём-то отдалённом и масштабном сейчас им было совсем не полезно – все мысли и силы необходимо было сосредоточить в конкретном месте и в конкретное, не такое уж и отдалённое, время. Объяснение, гласившее, что жители комплекса являются последней существенной угрозой в нашем районе, и прижать их необходимо строго в данный момент, пока наши силы равны, оказалось вполне достаточным.
Итак, исключая ещё не восстановившуюся после контузии Миру, у нас было ровно двадцать человек – по десять в каждом отряде, включая атаманов. В таком ровном счёте невольно ощущалось что-то знаковое, устойчивое и правильное.
Ночь встретила нас тёплой погодой. Грузовик ехал достаточно медленно, что на ровной грунтовой дороге ощущалось едва ли не как мягкий полёт в ночной тишине. Заходящая луна зловещим красным пятном зависла над самым горизонтом. Сверху и снизу луну обтекали два длинных облака таким образом, что вся эта композиция здорово напоминала демонический глаз, взирающий на нас из-под зловеще изогнутой брови. Кто знает, на чью смерть он так жаждал посмотреть сегодня ночью? Я не озвучивал своих поэтических размышлений, чтобы понапрасну не беспокоить своих бойцов – народ тёмный, суеверный, на чепуху падкий. Впрочем, вскоре они сами начали говорить что-то о злых глазах и тыкать пальцами в небо, и эти разговоры я решительно пресёк, заявив, что к тому времени, как мы доберёмся до места, луна уже десять раз успеет сесть. Так и случилось, битва со зловредными силами провидения была выиграна.
Оставив машину на повороте, мы двинулись растянутой колонной вдоль разросшейся за долгие годы самобытного существования до чудовищных размеров лесополосы, а затем, пройдя около километра, повернули вслед за ответвлением полосы направо. Заброшенные поля заросли мелким кустарником до такой степени, что в них без особых проблем можно было бы спрятать хоть целый полк, но мы держались более легкопроходимой полосы деревьев. Вскоре буйство природы вокруг стало заметно угасать, и, свернув в сторону от деревьев, мы подошли к площадке, засыпанной мелким гравием. Снег на открытом месте почти весь уже стаял, но в своей толще гравийная подушка была еще смёрзшейся, а значит, шороху при ходьбе будет создавать намного меньше. В
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});