заводской крыши пистолетные части, – но не припоминаю, чтобы вы подбирали его…
– Не подбирал.
– О чем разговор? – подал голос вояка.
– Возможно, стоило сказать об этом ранее, но… я не знал как.
Сергей отдал ПМ ученому.
– Я нашел это в лесу. И с тех пор оно «преследует» меня, где бы я ни был и что бы я с ним ни делал.
– Поразительно…
Тритий, нахмурив лоб, молчал.
– Когда зашел разговор об артефактах, я подумал, – старожил нервно потер подбородок, – может, с этой штуковиной тоже что-то не так…
– В каком смысле преследует? – Тон дезертира, обычно добродушный, теперь не выражал ничего, кроме серьезности.
– Выбрасывал, уничтожал, – вздохнул сталкер, – но всегда находил у себя через какое-то время.
– И ты рассказываешь об этом только сейчас? – Военный вытянул палец в направлении оружия, которое вертел, рассматривая, Чайкин. – На тебе лица нет с тех пор, как мы встретились. Я думал, это из-за меня, из-за воспоминаний…
– Дело не в этом…
– Дело в том, – резко оборвал Равлика Тритий, – что все это время ты носил с собой вещь, от которой непонятно чего ожидать, понимаешь? И никто, кроме тебя, о ней не знал.
– Так, давайте успокоимся. – Почувствовав накал обстановки, ученый переметнулся взглядом с одного сталкера на другого.
– Ты не спишь, мало ешь, постоянно бледен и рассредоточен. Ты списал все на то, что не слышишь голоса Зоны, я помню, – проигнорировал слова научника дезертир. – Но теперь все встает на свои места.
– Коллеги…
– Нам стоит знать что-то еще? В особенности о лесе? Ты ведь не забыл, что вариантов обратного пути у нас два, и один из них точно отпадает, так как мы чудом выбрались из стоков?
Вернув Сергею пистолет, научный сотрудник положил обе руки на плечи двух товарищей, прожигающих глазами друг в друге дыры.
– Мы во всем разберемся, хорошо? Так…
Прошмыгнув между сталкерами, Алексей помахал руками, привлекая их внимание.
– Кажется, я все понял. Все дело ведь не в этой загадочной вещи? Да? Все дело в доверии…
Метнувшись зачем-то в сторону в поисках чего-то, известного одному ему, доктор вскоре вернулся с веткой. Озадаченный и в то же время смехотворный вид ученого заставил напарников отвлечься.
– Попрошу меня выслушать, – прокряхтел тот, отламывая лишний сучок. – Это важно как для общего развития, так и для понимания сути нашей экспедиции.
Кашлянув, Чайкин принялся расхаживать по берегу.
– Как я уже говорил, открытым системам с регуляторной функцией обратной связи свойственно стремиться к состоянию равновесия с окружающей средой. Всеми нами, таким образом, движет закон сохранения информации, накапливающейся в самоорганизующихся системах. Но чтобы знать состояние системы в каждый момент времени…
Алексей начал чертить прямо на песке.
– …и, таким образом, определять, предсказывать ее изменение… Помните, да? Изменение состояния системы всегда должно подкрепляться информацией о событии, которое влечет за собой изменение. А позволяет нам это сделать знание динамического закона.
Ученый отошел, продемонстрировав начертанное дифференциальное уравнение, приравненное к нулю.
– В самом простом случае мы можем описать движение системы через уравнение Эйлера-Лагранжа, где лагранжиан является сжатой информацией о системе, – доктор ткнул в соответствующую букву.
Тритий покачал головой и хотел было вернуться к разборкам с товарищем, но научник принялся настолько быстро скакать вокруг и сыпать терминами, что вояка запутался в собственных мыслях.
– Каждое мгновение времени частица минимизирует действие, то есть выбирает траекторию, при которой реализуется минимум интеграла от лагранжиана по времени. Принцип наименьшей энергии! Вот, смотрите, как просто! Но теперь представьте, сколько частиц фигурирует в системах в действительности! Сколько различных траекторий необходимо учесть! Сколько всего может быть таких систем, которые при этом постоянно взаимодействуют друг с другом! А теперь вспомните, что я говорил на мосту.
Научный сотрудник потряс палкой.
– Обмен энергией, происходящий на уровне частиц, постоянно меняет их состояния! Хаос! Неопределенность! Даже небольших энергетических флуктуаций хватает, чтобы появились трудности, связанные с разрешающей способностью систем! Невозможно, таким образом, извлечь наиболее полную информацию о событиях, меняющих состояние системы в каждый момент времени. А теперь, представляете…
Запыхавшийся доктор подскочил к военному, уже держащемуся за голову, потряс того за плечо, пощелкал пальцами перед застывшим лицом Равлика.
– Системе необходимо как-то работать в условиях невозможности воспринимать полную информацию извне! И что же происходит? Она вынуждена дополнять недостающую информацию самостоятельно за счет собственной энергии! Законы сохранения, принцип наименьшей энергии, – Алексей усиленно заелозил палкой по исписанному песку, – приводят к появлению простейших условных рефлексов – реакций на события, влекущие за собой изменения, которые могут стать для живой системы смертельными! Система вынуждена действовать «вслепую», полагаясь на случай, запоминая информацию, которая позволяет ей выживать, сохранять равновесие с окружением…
Чайкин вздохнул, осознав, что половину сказанного им сталкеры пропустили мимо ушей. Тем не менее не подвести к логическому концу свои суждения он не мог.
– Именно отсюда возникает индукция, научное познание, а вместе с ним и вполне бытийные вещи – вера, надежда, доверие… Мы вынуждены действовать, никогда не зная априори, к чему приведут наши действия. И ведь все наши переживания, реализованные через регуляторные механизмы, – доктор отбросил палку, развел руками, – все это есть следствие каких-то мельчайших флуктуаций на микроуровне, представляете? Природа сделала возможным обойти это ограничение за счет повышения организации систем, за счет реализации многоступенчатых и связанных процессов, осуществляющих регуляцию! А что Зона?
Ученый указал на ПМ, что все еще сжимал Сергей.
– Какими бы парадоксальными ни казались нам со стороны процессы, происходящие в ней, важно помнить, что все они тоже могут являться лишь следствием особого рода регуляций внутри этой огромной открытой системы! Она стремится к равновесию с нами, а мы – с ней, – выдохнул Чайкин, – через взаимодействие друг с другом.
– Мне лично достаточно на сегодня информации, – отозвался Тритий после того, как научник замолк. – Пойду проверю дорогу.
Подхватив «Бизон», вояка отправился к мосту и скоро скрылся в зелени. Алексей долго смотрел ему вслед, пока Равлик не подал признаки жизни. Уронив пистолет на песок, он уселся на рюкзак, склонил голову.
Поморгав, доктор прошелся по берегу, тихо бормоча себе под нос:
– Если наблюдаемые нами явления есть следствие процессов на микромасштабе и возникновение аномалий мы связываем с осуществлением регуляторного механизма, тогда…
Научный сотрудник взглянул на массивные конструкции над рекой, где гудела, переливаясь в плазменных всполохах, «Сварга».
– Тогда откуда столь существенные энергетические затраты? Пространственно-временные искажения, электромагнитные всплески… Принцип наименьшей энергии бы не позволил всему этому возникнуть.
Идея, за которую вцепился Алексей, казалось, вот-вот должна была обрести красивую формулировку, к какой обычно приходят через витиеватые вычисления, но простейшие выражения, однако мысль угасла в последний момент.