И Элисон забыла обо всем, увидев его наготу. Он был воплощением мужского совершенства. Ей захотелось дотронуться до широкой, крепкой груди, вдохнуть мужской запах, насладиться солоноватым вкусом кожи. Затем ее взгляд опустился ниже, и несколько секунд она смотрела на его мужское естество. Ее смущение пропало совершенно. Как можно испытывать стыд, зная, что Максимо тоже получает удовольствие, глядя на нее? Как можно чувствовать неловкость, зная, что именно она заставляет его терять контроль над своим телом и желать ее? Впервые в жизни Элисон ощутила прилив радости и женской гордости, оттого что она обладает такой властью над Максимо.
Ничуть не стыдясь своей наготы, он подошел к тумбочке, на которой стояло несколько свечей. Элисон воспользовалась случаем, чтобы взглянуть на его твердые ягодицы. Страсть ее, несмотря на пережитое, только усиливалась.
Максимо взял один подсвечник и подхватил зажигалку.
— Что ты задумал? — не удержалась Элисон, наблюдая за ним и желая, чтобы он поскорее присоединился к ней.
— Создаю настроение, — ответил он, и уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Ты мне нужен. Прямо сейчас, — настаивала Элисон, избавляясь от платья.
В горле Максимо родился звериный рык. Три широких шага — и он уже накрывал ее тело своим, коленом раздвигая ей ноги. Элисон целовала его, скользила вдоль его тела, вжималась грудью в его грудь. Как прекрасно чувствовать трение кожи о кожу, переплетение двух тел! Ничто на свете не сравнится с этим восхитительным ощущением. Элисон не владела собой, но теперь страха не было. Он куда-то пропал. С Максимо она в безопасности. С ним ей бояться нечего.
Она так жаждала ощутить его внутри себя, что не почувствовала боли, когда Максимо начал входить в нее. Открыв глаза, Элисон взглянула на него. Лицо Максимо было напряжено, вены на шее вздулись от усилий, которые он прилагал, стараясь не спешить.
Элисон обвила ногами его спину, понуждая поторопиться. Еще один толчок — и Максимо оказался внутри. Ее мышцы напряглись, и, хотя чувствовала себя Элисон не совсем хорошо, боли не было. Она пошевелилась, чтобы избавиться от дискомфорта. Однако неприятное ощущение быстро исчезло, уступив место удовольствию и уже знакомому предчувствию небывалого наслаждения.
— Макс, — простонала Элисон, выгибая спину навстречу его толчкам.
Спрятав лицо в изгибе ее шеи, он продолжал двигаться. Это было непередаваемо прекрасно. Они не молчали — оба бормотали какие-то слова, выражающие восхищение друг другом.
Взрыв чувств увлек и закрутил Элисон в своем водовороте. Хриплый крик сорвался с ее губ, когда она достигла экстаза. Максимо сделал последний сильный рывок и прижался к ее губам, чтобы подавить свой стон.
Он держал Элисон в объятиях до тех пор, пока не унялся бешеный стук их сердец.
— Я не знала, что, утратив над собой контроль, можно раствориться в удовольствии, — произнесла Элисон, приходя в себя после пережитого шквала эмоций. — Это ни с чем не сравнимо.
— У тебя это было впервые? — помедлив, спросил Максимо. В его голосе звучало удивление.
Лгать ей хотелось меньше всего.
— Да, впервые. Все впервые.
Максимо потребовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное.
— Почему, Элисон? Ты красивая, чувственная женщина. В сексе нет ничего, чего стоило бы стыдиться.
— Контроль, — мягко ответила она. — Я не хотела, чтобы кто-то причинил мне боль, поэтому избегала отношений. Секса.
— Что заставило тебя передумать?
Элисон пошевелилась в его объятиях и взглянула на Максимо затуманенными от удовольствия глазами. Удовольствия, доставленного им. В груди Максимо шевельнулось что-то, похожее на гордость.
— Ты первый мужчина, с которым мне захотелось близости. До тебя я боялась встречаться. Из страха, что мне могут сделать больно, и не только в физическом плане. Я верю, что ты не причинишь мне боль, по крайней мере намеренно.
Элисон доверилась именно ему, а не кому-то другому. Сердце Максимо сжалось. Сможет ли он оправдать доверие? Сможет ли — и, главное, захочет ли, — чтобы их связывали теплые чувства?
— Я не знаю, Элисон, — медленно произнес он. — Мне хотелось бы, чтобы нас связывала не только страсть, но не могу обещать, что полюблю тебя. Просто не могу.
Элисон кивнула:
— Я считаю, что мы начали с главного. С честности и уважения друг к другу.
Максимо очень надеялся, что все будет хорошо. Элисон, несмотря на возраст, не имела до него сексуального опыта. Как бы она не стала придавать физической близости большее значение, чем следует.
Элисон обвила его ногой, и Максимо ощутил ее влагу. Это немедленно возбудило его. Он снова желал ее, однако сдержался. Он овладел Элисон менее получаса назад. Слишком рано, чтобы искать удовлетворения у женщины, впервые испытавшей физическую близость.
Элисон простонала и придвинулась ближе к нему. Ее губы изогнула мечтательная улыбка.
— Осторожнее, Элисон, — предупредил Максимо, стискивая зубы.
— Почему? — еще шире улыбнулась она, и он почувствовал, что улыбается в ответ.
— Потому что у тебя нет опыта, а я не хочу причинить тебе боль.
— Ты и не причинил.
— В первый раз — да, — кивнул мужчина. — Но я не могу обещать, что смогу сдержаться и сейчас. Я слишком долго ждал.
Элисон была потрясена.
— Долго?
— Я не встречался с женщинами больше двух лет.
Улыбка сбежала с ее лица, когда Элисон поняла, что означают его слова.
— Ты чувствуешь себя виноватым, правда?
— Перед Селеной? За то, что я вроде бы предаю память о ней? Нет. Но до тебя я не встречал женщину, которую хотел бы так сильно, чтобы начать с ней встречаться.
— А потом появилась я, — вставила Элисон: лицо ее стало задумчивым и грустным.
Максимо оперся о локоть и поделился с ней тем, что тщательно скрывал:
— Я не хотел еще раз жениться, так как мой первый брак превратился в кошмар. Мы с Селеной отдалились друг от друга. Я пытался что-то исправить, но это было трудно: Селена избегала меня. А затем, когда я был в деловой поездке, она погибла в автокатастрофе. Я даже не успел с ней попрощаться.
— О, Макс. — Элисон спрятала лицо у него на груди, а он начал поглаживать ее волосы. — Такие вещи предусмотреть невозможно — это не в человеческих силах.
— Так-то оно так, но иногда я думаю о том, что мне не стоило отступать. Может, надо было настоять на серьезном разговоре.
— Если Селена не хотела с тобой говорить, как бы ты заставил ее? А она предпочитала не делиться своими переживаниями.
— Может быть, и так, но мне от этого не легче. Теперь, когда Селены нет, вина за крушение брака словно навалилась на меня одного.