Элисон перерыла свой гардероб в поисках купальника. Он оказался маленьким, даже шокирующе маленьким. Грудь у нее была пышной и до беременности, а сейчас округлилась до такой степени, что все вещи Элисон выглядели неприлично.
Впрочем, утешила себя девушка, глядясь в зеркало, плавать она собирается одна, так что смущаться ей не придется.
Бассейн был огромный. Вокруг него рос цветущий кустарник.
Элисон опустилась в бассейн и удовлетворенно вздохнула, как только прохладная вода остудила ее разгоряченную кожу. Почему она раньше не додумалась поплавать?
Доплыв до противоположного бортика, Элисон вытерла лицо и тут услышала:
— Ты неплохо плаваешь.
При звуках мужского голоса ее охватила дрожь. Неужели Максимо будет действовать на нее так постоянно?
Она подняла голову и чуть не задохнулась при виде обнаженной широкой груди с прекрасно развитой мускулатурой и длинных, стройных ног.
Элисон тут же опустила глаза.
— Спасибо, — сказала она, отплывая к лесенке. — В школе я выступала на соревнованиях. — Затем выбралась из бассейна и поспешно схватила полотенце.
Замотавшись в него, она повернулась к Максимо, и ее взгляд уперся в его грудь. Сердце подпрыгнуло и забилось с удвоенной силой. «Вот и поплавала!» — уныло подумала Элисон. Уходить в дом она не стала. Это будет выглядеть как бегство. После недолгих колебаний Элисон села на шезлонг, что стоял под пальмовым деревом.
— Чем еще ты занималась, кроме плавания? — поинтересовался Максимо.
— Работала в редакции школьной газеты, участвовала в дебатах. В общем, принимала участие во всем, что помогло бы мне получить грант на продолжение образования.
— И конечно же ты была отличницей.
Элисон пожала плечами:
— Мне нравилось учиться, хотя не все предметы давались легко. Иногда приходилось зубрить.
— А что родители? Они не могли заплатить за твое образование?
Элисон старательно избегала смотреть на Максимо, но его обнаженная грудь с черными волосками притягивала взгляд помимо ее воли.
— У мамы не было денег. Когда… — Рассказывать Максимо о своей жизни почему-то было легко. — Когда отец нас оставил, мы с мамой лишились источника дохода. Мама привыкла во всем полагаться на него, к тому же у нее не было ни образования, ни характера. Она не могла зарабатывать на жизнь самостоятельно.
Максимо нахмурился и потер рукой подбородок, на котором начала проступать черная щетина.
— Твой отец не платил алименты?
— Мы даже не знали, где он. Однажды он ушел из дому и больше не возвращался. Последние пятнадцать лет мне о нем ничего не известно.
— Должно быть, вам нелегко пришлось, — медленно произнес Максимо.
— Честно говоря, тяжело, — кивнула Элисон. — Но матери, конечно, было сложнее, чем мне. После того как он ушел, она махнула рукой на все и на себя тоже. Сначала смерть Кимберли, а затем предательство отца… Мама понемногу стала опускаться. Я едва не последовала ее примеру.
Максимо сел рядом с ней, и Элисон ощутила исходящий от него слабый мускусный запах.
— Кажется, начинаю понимать, почему ты стала такой независимой.
— Мне пришлось стать независимой, — поправила его она. — И кстати, я рада этому, так как поняла, что никто не будет обо мне заботиться, если я не позабочусь о себе сама. В некотором роде мне даже повезло. — Она невесело улыбнулась. — Я усвоила этот урок еще в детстве. Сначала было трудно, но с годами это превратилось в привычку. Теперь я даже не представляю себе, что может быть иначе.
— Неужели ты стыдишься принять помощь?
— Если ее предлагают в тяжелых ситуациях — я не вижу в этом ничего зазорного. Но кто сам предложит помощь? Таких людей мало. Мы вынуждены становиться независимыми. А когда ты сам в последний раз просил помочь тебе?
Максимо на секунду задумался, затем его губы тронула легкая улыбка.
— По-моему, я всегда хотел быть независимым и полагаться только на себя. — Улыбка исчезла. — Но на этот вопрос нельзя ответить однозначно. У кого-то просто сильный характер, а кто-то нуждается в постоянной поддержке.
— Не согласна, — возразила Элисон. — Что мешает этим людям попытаться встать на ноги? Чаще всего они предпочитают банально плыть по течению — авось куда-нибудь вынесет.
— Ты говоришь про свою мать?
— И про нее тоже, — подтвердила она. — Да, отец бросил нас. Он нам ни разу не написал, не позвонил. И что? Мы должны были сидеть и предаваться жалости к самим себе? Чем мама, кстати, и занималась, вместо того чтобы вспомнить обо мне. К счастью, я от природы обладала достаточно сильным характером, а потому не собиралась сдаться без борьбы. Мама, когда отец жил с нами, перекладывала решение всех проблем на его плечи и, когда он ушел, оказалась неподготовленной к тому, что теперь решения предстояло принимать ей самой. — Элисон вздохнула. — В общем, я поняла, что лучше быть независимой, чем полагаться на кого-либо, так как неизвестно, останется этот человек с тобой или решит уйти.
Максимо кивнул, вспоминая свой брак с Селеной. Лицо его было серьезным.
— В этом я с тобой, пожалуй, соглашусь.
Они помолчали. Каждый думал о своем.
— Но человек не может быть всегда один, — нарушил молчание Максимо.
— Мой опыт говорит об обратном. Можно прожить и одному. Я финансово независима, не перекладываю ни на кого ответственность, пытаюсь решать все свои проблемы самостоятельно. Нет, мне никто не нужен.
Максимо посмотрел на нее.
— Мне в общем-то тоже, — медленно произнес он. Его голос изменился, зазвучал глуше. — Однако в тебе есть что-то такое… — Он взял ее руку и прижал к своей груди. Элисон чувствовала ровные удары его сердца, которое вскоре забилось быстрее. — В тебе есть что-то такое, Элисон, что очень похоже на потребность быть с тобой.
Она испытывала нечто похожее.
— Вот поэтому нам лучше не сближаться, — пробормотала она и попыталась высвободить свою руку, поскольку тело уже начало откликаться на его близость. Сердцебиение участилось, соски затвердели, она ощутила между бедер горячую влагу.
Максимо сильнее прижал ее руку к груди.
— Ты предлагаешь сделать вид, что между нами ничего не происходит? — Хрипотца в его голосе вызвала жаркую волну, от которой Элисон запылала. — Думаешь, это пройдет само собой? За три недели, которые мы провели здесь, не было ни одной ночи, когда бы я не думал о тебе. Не представлял нас вместе, в одной постели. Я хочу тебя.
Элисон почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но румянец был вызван отнюдь не смущением. Внутри полыхал огонь желания.
Максимо почувствовал, что она колеблется. Подавшись вперед, он накрыл губы Элисон своими, кончиком языка заставляя ее приоткрыть рот. Она больше не сомневалась. Их языки переплелись, и она обняла его за шею.