Читать интересную книгу Virtuality - Станислав Миронов

Я говорю: что, мол?

— Только не прикидывайся. Все дрочат. Я знаю.

Я дрочу.

Вы дрочите.

— Напиши о том, как мужики посещают порносайты и потом загрязняют природу своим несостоявшимся потомством. Своей вязкой спермой. Нашу воду, которую мы пьём.

Я пью.

Вы пьёте.

Ладно, считайте, об этом я уже написал. Пока воспроизводил наш диалог.

Стоит добавить, что порно-сайты — это самый посещаемый вид сайтов в Сети. Кстати, порнуха востребована не только среди мужиков. Бабы тоже дрочат.

Ещё как дрочат.

Даже не вздумайте с этим спорить.

Если, конечно, вы баба.

Статистику отследить невозможно, но при общении в блогах я частенько заворачивал какой-нибудь вопросик о порнухе. И мужскому полу, и женскому. И среднему — это про тех, кто предпочитает не выкладывать фотографии. И не указывать пол.

Знаете, что я обнаружил?

Порно-сайты посещают все. Ну, большинство. Хотя бы раз. Хотя бы раз в жизни видели порно-сайт, внезапно появившийся во всплывающем окне.

Вам это знакомо?

Кстати, забыл сказать. Диффузию действительно никто не отменял, а значит, очистным сооружениям ни за что не справиться с потоком спермы, сливаемой в водосток пылкими дрочерами. Всей этой толпой рукоблудов. Любителями погонять вялого и любительницами потеребить мочалку, хлынувшими в Интернет с момента появления порно-сайтов.

В следующий раз, когда будете пить воду из-под крана, лучше не думайте о том, что пьёте чью-то сперму. Чьих-то детишек. Ну, несостоявшихся детишек. И чьи-то вагинальные выделения. Чьи-то фекалии. Экскременты.

Лучше просто не пейте это. Договорились?

Моя девушка, она говорит:

— Только напиши не просто о том, что все дрочат. Попробуй найти связи между психологической зависимостью от Интернета и онанизмом при помощи порно-сайтов. Может, найдёшь что-нибудь интересное.

Вновь осушая стакан и уже совсем теряя способность связно произносить слова, она говорит:

— Вот, возьми. Сначала прочитай это.

Она протягивает мне учебник по практической психологии.

— И это.

Даёт мне ещё одну книгу. Зигмунд Фрейд. «Введение в психоанализ».

И говорит:

— Прежде чем начать писать, сначала прочти это. У тебя уйдёт на это весь сегодняшний вечер. А потом ночь. Может, и больше. Затем ложись спать. Хорошенько выспись. Как проснёшься, сходи прогуляйся. Походи, подумай. Ищи связи. Вспоминай всё, что видел в Сети. Ну, все эти твои исследования, как ты их называешь.

Флешбэк.

Мне нужно что-то новое. Мой блог уже настолько известен, в нём настолько много пользователей, что мне хочется как-то продвинуться в своих провокациях. Сделать что-то более злое и прямое. Что-то, что вызовет ещё больше реакции в мой адрес. Главное — не степень позитивности, а сила реакции. Экспрессивность. Агрессия. Возмущение. Шок. Что угодно.

Пока не знаю, зачем мне это нужно, но я точно знаю, что мне это поможет. Я знаю, что в результате это должно стать целым исследованием.

Настоящее.

Я говорю:

— А причём здесь мои исследования?

— Дебил. Я же тебе уже несколько раз говорила. Все эти твои исследования, думаешь, всё это было просто так?

Почему мы делаем то, что делаем?

— Ты думаешь, что просто сидел и прикалывался над людьми?

Она говорит:

— Игорь, я тебе вот что скажу. Ты знаешь о торчках всё. Ты сам торчок. Ну, благодаря мне ты соскочил. И ты расскажешь об этом всё.

— А я могу не рассказывать?

Она мотает головой.

Тряпка — слишком громкое слово.

— Конечно нет. Я же сказала: дописываешь книгу, и расход по углам.

Удалённый аппендикс здесь совершенно не причём.

Кажется, она уже совсем пьяна. Она отключается. И вот теперь я могу заняться своими делами, не отвлекаясь на разговоры с ней.

Некоторое время назад я бы сел за компьютер.

Теперь я не могу это сделать, потому что моя девушка мне запретила. И, преследуя какие-то свои цели, приказала мне читать книги по психологии.

И я ничего не могу поделать, кроме как согласиться.

Раб — слишком громкое слово.

Ну и грузит этот Фрейд, скажу я вам.

А ещё скажу, что с момента нашей встречи прошло уже несколько часов. Сейчас уже глубокая ночь, и я сел за ноутбук передохнуть.

Да, за компьютером я отдыхаю. Отвлекаюсь от рутинных дел. Расслабляюсь.

Вам это знакомо?

Фрейд грузит, но если отфильтровать словесный мусор, столь модный в те времена, то можно узнать очень даже много интересного. Особенно по интимной части нашего подсознания.

Моего подсознания.

Вашего подсознания.

Особенно легко после прочтения Фрейда найти связи между дрочерами и Интернетом.

Подождите, схожу подрочу.

Скоро продолжим.

Глава 2.5

Крылов с полчаса листает мой блокнот, то и дело перелистывая его страницы во всех мыслимых порядках. Сначала до конца. С конца в начало. Снова и снова.

Потом откладывает его в сторону, не закрывая, и говорит:

— Мило.

— Мило? — переспрашиваю я.

— Ещё как. И интересно. Очень интересно, — он немного задумывается.

В это время я рассматриваю его в деталях. Выглядит он очень даже неплохо, как и в прошлый раз, когда я впервые с ним познакомилась. Но что-то в его виде выдаёт нечто особенное, жуткое или страшное. То ли он устал, то ли недоспал.

Старый развратник.

Интересно, у него есть жена? Дети?

Он говорит:

— А как вы прояснили те мысли, которые вы зачеркнули?

— Например?

— Например, то, что вы не педофилка. Или не некрофилка. Или то, что вы не клептоманка.

Я улыбаюсь.

— Так скажем, — делаю паузу, раздумывая, как лучше сформулировать, каким образом я всё же это выяснила, — опытным путём.

— Опытным путём?

— Да, — отвечаю я и снова улыбаюсь.

Крылов улыбается тоже.

— Ладно, думаю, не так важно, каким образом. Главное, что вы выяснили. А вариантов, как это можно сделать, не так уж и много, — и он начинает улыбаться ещё шире.

Я начинаю чувствовать, будто он снова застал меня врасплох.

Но при этом от этого мне как-то приятно.

Почему приятно, я объяснить пока не могу.

Надеюсь, что пока.

Крылов спрашивает:

— Так почему вас всё же не заботит ситуация с Женей?

Возвращая мне блокнот, он говорит:

— Я так и не нашёл в ваших записях ни одного ответа на этот вопрос.

В голове появляются какие-то странные, но неуловимые мысли.

Или мысли, от которых я подсознательно отказываюсь.

— Не знаю, — говорю я.

— Знаете, — твёрдо отвечает Крылов.

Мне становится неудобно.

Очень неудобно.

— Да откуда я могу знать?

Реалити-шоу: «Расскажи правду».

Я чувствую, как мои пальцы начинают дёргаться. Начинают ковырять кутикулы других пальцев. У меня возникает желание погрызть ногти.

Сделать их такими, какими они были тогда, когда я смотрела на себя в зеркало. В тринадцать лет.

Я что, снова хочу вернуться к тому, что со мной было?

Странное ощущение, но, похоже, что это отчасти так.

Рефлекс борьбы.

— А я сказал, знаете, — приказным тоном наседает доктор.

Мои ноги начинают немного трястись. Отвожу глаза от доктора. Смотрю то на окно, то на шкаф, то на что-то ещё. Перевожу взгляд с одного предмета на другой.

Раз предмет. Два предмет.

Снова и снова.

— Да я ведь ничего не помню, — запинаясь, говорю я.

— Не помните или не хотите помнить? — ещё резче спрашивает Крылов.

Меня начинает вовсю трясти. Подобный тон меня напрягает.

Кстати, почему?

— Не знаю.

— Знаете.

И вдруг я психанула.

— Да ничего я, не знаю! Отстаньте от меня, а?! — ору я на доктора.

Его реакция оказывается спокойной, он как будто ничего не слышал. Он меня игнорирует. Это бесит меня ещё больше.

— А вы уверены? — спрашивает он.

Резко приподнимаясь из-за стола и придвигаясь ко мне на расстояние вытянутой руки, он говорит:

— Спокойнее, милочка. Я же вас тут не режу.

— Пошёл ты, козёл! — по-прежнему не сбавляя тон, ору я.

— Вы так кричите, словно вас сбила машина.

Шок.

Что?

Я спрашиваю:

— Что вы сказали?

— Не кричите, вы не на митинге.

— Нет, не это. Повторите дословно, что вы только что сказали.

В голове начинает возникать какое-то смутное ощущение приближения чего-то неодолимого, мутного, но становящегося всё яснее и чётче. Я пока никак не могу понять, что это такое, но чувствую всеми фибрами души, что от этого мне никуда не деться.

А ещё мне страшно.

Доктор говорит:

— Вы так орёте, будто вас сбила машина. Или — конечно, не дай Бог — поезд.

Меня сбили?

Поезд?

Точно.

Точно!