- Да, - также, едва слышно, прошелестела Оля.
- Илья обязан поставить своей жене метку, любую, - продолжил объяснять Максим. – Наши правила гласят – самка без метки – временной или постоянной, считается свободной. Они и так тянули с этим до последнего. Вчера у них была свадьба, не отметь Илья жену, все удивятся.
- Да, понимаю…
Ну вот, Ольга сразу поникла… И что ему теперь с этим делать, как поднять жене настроение? Идиот у него сын, не мог укусить свою самку попозже, когда они уедут из посёлка? К чему дразнить гусей?
- Танец молодожёнов! – громко воскликнул распорядитель, и заиграла нежная музыка.
Чертыхнувшись про себя – не то у Оли сейчас настроение для танца любви – Максим подал жене руку и повёл её на середину зала.
- Ты очень красивая, - я говорил это уже?
- Несколько раз, - отозвалась Ольга.
- Мало, - сокрушённо качнул головой волк. – Я должен говорить это раз в полчаса или чаще. Ты – самая красивая невеста из всех, кого я видел за свою жизнь. Посмотри, с каким восхищением смотрят на тебя волки, с какой радостью – волчицы! Ты – чудо! Наша инира, моя инира! Выброси из головы грустные мысли, это же твой день, Оля! Не позволяй никому и ничему испортить его. Вспомни всё самое светлое и радостное, что было в твоей жизни – и танцуй!
Робкая улыбка скользнула по лицу девушки, осветила его, глаза чуть затуманились… И Максим не желал знать, какие именно воспоминания подарили ей радость, позволили забыть о настоящем, погрузиться в волшебные звуки музыки. Главное, что глаза Ольги засияли, улыбка ослепляла, а легкая поступь придала танцу ощущение полёта. Осторожно сжимая в объятиях тонкий стан, он мысленно повторял, что не позволит никому навредить этой девочке, что снимет шкуру с любого, даже с собственного сына, за одну её слезинку. Спасёт и защитит от всего мира, от всех людей и оборотней!
И едва не споткнулся от мысли – но кто защитит девочку от него самого?
Свадьба определённо удалась.
Момент, когда взгляд упал на свежую метку Алины, Оля старалась не вспоминать. Затолкала этот эпизод подальше, забаррикадировала другими – только не думать, не кусать себя, вызывая перед глазами картинку! Максим прав – это её день, её свадьба. Пусть не с тем, кого она выбрала, но для остальных праздник-то настоящий! Оборотни северного клана отнеслись к ней со всей душой, она не имеет права портить им настроение.
Оля знала, что среди немногочисленных свободных волчиц стаи наверняка есть те, кто делил с Максимом ложе. По идее, они не должны радоваться их браку, но нет - ни одного косого взгляда, только добрые улыбки и готовность помочь, подсказать, ободрить.
Северные волки показались ей более открытыми, что ли? Более искренними.
Вот к ней, к паре Максима, отношение радушное на грани с восторженным. К Алине – настороженное и, некоторым образом, насмешливое. Перемудрила сестра с чёрным платьем, ох, перемудрила. Думала, что раз клан на краю света, так самки не имеют приличной одежды, не разбираются в тканях и проглотят траурное платье, посчитав его последним писком моды?
И ещё заметила Ольга, что любое распоряжение волка более высокого ранга выполнялось немедленно и без возражений. Даже щенки не спорили, не канючили, не уговаривали – «мам, ну ещё пять минут!» - после первого же слова взрослого откладывали игрушки или вставали со стула и отправлялись, куда им велели. Да, что и говорить, дисциплина в клане была на удивление.
Ольга много танцевала, предсказуемо – только с мужем. Максим двигался легко, вёл уверенно, она получила от танцев большое удовольствие. Попробовала несколько новых для себя блюд, наевшись от души. Веселилась шуткам распорядителя, принимала поздравления и подарки.
Их завалили роскошными шкурами и изумительно отделанной меховой одеждой и обувью – на зиму, на межсезонье, на мокрую погоду. Под золотые зёрна и слитки им придётся отдельный сундучок заводить. Большой такой сундучок. А лучше два.
Через какое-то время Ольга с удивлением заметила, что все подарочные шкуры исчезли. Видимо, пока они танцевали, их куда-то унесли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Максим, а где мех? – решила спросить она у волка. – Ты не подумай, мне не жалко, просто интересно, куда он подевался? Одежда, унты и, вон, шкатулочки и коробки с золотом стоят себе, куда их сложили, а столы, где лежал мех опустели.
- Скоро узнаешь, - мужчина привлек её к себе, поцеловал в висок. – Это наш, северный, обычай.
Интересно!
Ольга почти не заметила легкого прикосновения губ Максима, даже Умка, как обычно, протестующе не заворчала. Видно, понемногу начала привыкать. Волк не пытался соблазнить, не принуждал, не давил, он обращался с ней, как с кем-то дорогим и ценным, и его прикосновения уже не раздражали.
Она несколько отяжелела от еды и впечатлений, и поэтому, когда свет приглушили, а альфа подал ей руку и вывел на середину зала, чуть насторожилась – опять танцевать?
- Мы с супругой устали, и решили, что пора удалиться, - волк снова обнял девушку, притянув её к своему телу, почти впечатав в него – не больно, нет. Просто, жест вышел слишком собственнический. – Продолжайте праздновать, веселитесь!
Оборотни взвыли, напутствуя, ещё раз поздравляя, желая счастья, щенков, взаимопонимания и хорошо удовлетворить Волчицу-мать. Ольга открыла рот, собираясь спросить, что оборотни имели в виду, но Максим, махнув напоследок рукой, повёл жену к выходу, и волчица, отвлекшись, позабыла, что хотела сказать.
Она же в туфлях и тонком платье, под которым даже трусиков нет, а снаружи хороший такой минус! - девушка дернулась, собираясь напомнить об одежде, но на неё сзади накинули большую шкуру, и Максим, завернув жену в теплый мех, подхватил на руки получившийся кокон и вышел с ним на улицу.
- Ты прямо до дома понесёшь меня на руках? – из глубины свёртка поинтересовалась Оля и, повозившись, высунула голову наружу.
Впереди темень, хоть глаза выколи, сверху сверкают звёзды, сбоку и сзади огни посёлка. Куда это Максим шагает?
- Прямо до яранги, - ответил волк.
- До… куда??!
- Первая ночь у молодожёнов, по нашим обычаям, проходит не в доме, а в тундре, в единении с природой и Волчицей-матерью. Она должна благословить союз.
- Но у нас же…
- Волки не знают про особенности нашего брака, поэтому будут крайне удивлены, если вожак позволит себе пренебречь обычаями.
- А далеко эта яранга? – если Ольгу завернули в шкуру, ей было тепло и уютно, то Максим шагал в том, в чём был на свадьбе – в костюме и щегольских ботинках на тонкой подошве. – Ты же замёрзнешь, пока дойдёшь.
- Недалеко, всего километр от посёлка, - мужчина перехватил ношу поудобнее и ускорился. – Это моя земля, моя родина, каждая сопка, каждое озерцо, кочка и снежник знакомы мне с детства. Ты можешь замёрзнуть или заблудиться в километре от своего родного посёлка?
- Лес – мой дом! – фыркнула Ольга.
- Вот и я тоже. Тундра – мой дом.
Спустя непродолжительное время Максим подошёл к куполообразному приземистому строению, чем-то похожему на среднеазиатскую юрту.
- Вот и наше гнёздышко, - пробормотал альфа, отгибая шкуру и внося внутрь свою ношу.
Волк с девушкой в охапке пробрался вглубь яранги и бережно опустил Ольгу на шкуры.
- Я сейчас, устраивайся!
Оля выпуталась из меха и огляделась – совсем небольшое помещение, а снаружи яранга выглядела значительно больше. Как так-то? Всюду шкуры – стены из шкур, пол – слой шкур, сверху – та самая, роскошная белая шкура полярного медведя, которую им подарили при первой встрече. Даже дверь сшита из шкур, опять же, мехом внутрь помещения. С потолка, на цепи свисала лампа, в которой что-то горело, испуская неяркий свет. Ноздри щекотал ненавязчивый запах трав. Тепло!
Девушка переступила, не зная, что ей делать дальше – у неё же не во что переодеться, а спать в платье не хотелось. Жалко, красивое. Да и макияж бы смыть, душ принять… Да, с душем, похоже, придётся подождать до возвращения в посёлок.
Заменяющая входную дверь завеса из меха приподнялась, пропуская внутрь волка.