Меня не надо заласкивать, ещё, не дай Бог, привыкну.
— Меня Нина зовут, — голос сух.
Наверное, поэтому Дамир подхватывает, продолжив.
— Приютите её? Она, конечно, не сахар, но и Вы совсем не подарок.
Женщина смеется, а я сжимаю его руку в ответ, дёрнувшись от первого слова.
— Ох, как я не люблю, когда ты говоришь правду, — вздыхает Анна Андреевна, — но кто ж ещё будет опускать меня на землю, как не ты...
Они похоже реально близки.
— Как "кто"? Стас! — Чувствую, как он улыбается, подхватывая её подставленный локоточек второй рукой и уводя нас двоих внутрь.
— Ой, скажешь тоже! Вся родня передо мной лебезит, ожидая, когда я слягу. Даже Стасик сдался под тяжестью своего бремени и моего наследства.
— Скажете тоже...
— Будто ты не знаешь. Вот, хоть ты мне единственный друг — ни на что не претендуешь.
Я пытаюсь смотреть по сторонам и не слушать чужие разговоры, но всё равно чувствую себя лишней.
— Хорошая моя, мы так шутим, не пугайся! — Уточняет она, выглядывая за его спину. — Моя семья не такие уж и троглодиты, просто я устала от них.
— Я не пугаюсь, правда. — Выходит выдавить.
Поднимаемся по невысоким ступеням, заходим в огромную белёную деревянную дверь, будто списанную со старинных фотографий, попадая в огромный холл.
— Располагайся. — Отпускает меня Дамир, позволяя здесь осмотреться.
Здесь миленько, даже напоминает уют. Взгляд приковывает деревянная лестница с такими балясинами, будто выпиленными умелыми мастерами явно не нашего времени. На стенах же висят картины, портреты, кажется, написанные маслом, на одной из которых замечаю здешнюю героиню... Ну, наверное, лет тридцать назад. Её взгляд нисколько не поменялся.
Глядя на всё это, проходя за хозяйкой в не менее парадную гостиную, я начинаю понимать, что конкретно меня вывернуло раньше в той фразе Дамира...
Верно же, что в дореволюционной России чуть ли не в каждой обеспеченной семье жили бедные родственницы, может даже бесприданницы... И я чувствую себя сейчас именно такой девочкой... приживалкой, если быть точнее.
А быть я ей точно не хочу, хотя так намного проще... У Артёма же и Светы именно так и жила.
Интересное место?
Нина
Интересно, здесь есть прислуга? Кто-нибудь должен быть, наверное. Но чай с баранками приносит сама Анна Андреевна, позволив нам сесть на милый резной диванчик. Дамир не спешит мне что-то объяснить, то ли не считая нужным, то ли давая время освоиться. Как здесь освоиться? Смотреть на настольные часы и ждать, когда они громыхнут? Или думать, когда этот торшер с абажуром выключится? Что мне здесь делать? Книги взять из массивного шкафа напротив?
— Ниночка, — женщина садится напротив в кресло, — хорошая моя, вы давно знакомы?
— Нет, — мотаю головой, — пару дней назад познакомились.
— Да? — Будто у него уточняет, говорю ли я правду.
Дамир перекидывает ногу на ногу, кивнув.
— Ничего себе, и ты настолько серьёзен?
Снова кивает, а я надеюсь, что смысл сказанного не поняла.
— Очень интересно! Папа в курсе?
— Только дед.
Блин, может, мне просто выйти?
— Ладно, — хлопает по коленям дама, меняя тему. — Как там Алика? Стас всё беспокоится, еле отговорила его ехать сюда сегодня.
Дамир немного тянет с ответом, будто подбирая слова.
— Ему не о чем беспокоиться, с ней всё... в порядке.
Та слегка щурится и приподнимает бровь. Хотя, может, мне только показалось.
— Ну и славно! Что же вы чай не пьёте? Чудесный, ты же знаешь.
Дамир уточняет.
— Чаи — её слабость.
— Как и красивые мальчики, — Анна Андреевна смотрит на меня в упор, ожидая чего-то, но вдруг меняется в лице и, не сдерживаясь, начинает смеяться.
Я ловлю тяжелый выдох рядом, не понимая, что с этими двумя. Почему один вздыхает, а вторая явно проверяет меня на что-то и смеётся после.
— Она чудо! И нисколько в тебя не влюблена!
Дамир потирает виски, наконец разъясняя:
— Анна Андреевна любит физиогномику, верит, что умеет читать по лицам. Шарлатанка, одним словом.
— Ну, Дамирочка! Это старейшая наука, зародившаяся в...
— Не пугайте Нину так сразу. — Прерывает на полуслове.
Я дотрагиваюсь до чая, отпиваю тихонько, пытаясь понять, комфортно ли мне здесь. Странное место, но отсюда прямо сейчас уже не хочется сбежать.
Они сводят диалог в какие-то дебри, в которых я не пытаюсь разобраться. Иногда вспоминают обо мне, не давая заскучать. Но зато дав понять, что этот дом — полное воплощение хозяйки, она сама — вот такая же, особенная, обособленная от суеты. Интересно, как это всё смогло сохраниться?
Успеваю заглянуть в свою почту, проверить, не пришло ли новых писем. Проверяю папку "Спам" и пытаюсь не подать виду, что расстроилась, ничего не обнаружив. Зачем-то снова пишу Тимофею Анатольевичу "Вы в порядке?", будто веря, что он ответит. Не ответит, пора переставать верить. Всё равно помечаю его электронный адрес флажком, добавляя в важные контакты.
Так боялась его не увидеть больше, но сама выбрала скрыться с его глаз, как только он напомнил о том, кто я.
Спустя час Анна Андреевна уходит на кухню, оставляя нас с Дамиром наедине. И лучше бы они говорили ещё, ибо ответа на его главный вопрос у меня до сих пор нет.
— Останешься здесь?
Не ожидала сейчас, что возьмёт за руку. И я снова смотрю, как сплетаются пальцы, думая... Как ему объяснить?
— Мне кажется, я не могу.
— Почему? — Совершенно спокоен, будто я не затрудню, если откажусь и повисну на его шее со своими вещами.
— Я хочу... сама... снимать простую комнату, которую могу потянуть.
— Если дело в твоей независимости, тебя никто здесь ни к чему не принуждает и не принудит. Ты можешь собраться в любой момент и...
— Дело не только в этом, Дамир.
— Тогда в чем?
Не знаю...
— Объясни мне.
— Я хочу сама, понимаешь?
— Тебе здесь не понравилось?
Выдыхаю, вырывая ладонь, которую он уже во всю начал поглаживать.
— Не в этом дело! Что я могу вообще за час понять. Просто... блин, Дамир.
Пожимает плечами.
— Говори как есть.
— Я для тебя кто? Содержанка? Приживалка? — Похоже, не ожидал, продолжаю. — А для Анны Андреевны я кто? Не хочу жить за чей-то счёт, пойми...
— Погоди... —