– Но мы можем попробовать выковать обычный меч, такой, какие делают человеческие мастера. Для него у нас хватит материала и твоих рук, – внезапно сказал мне молчавший гном.
Я радостно повернулся к нему:
– Когда начнем, Дарин?
Гном улыбнулся в бороду, видя мою реакцию.
– Когда захочешь, тогда и начнем.
– Спасибо, мастер, – радостно вскрикнул я.
– Подметай получше, – ворчливо ответил гном.
Под его наблюдением я стал тщательнее выравнивать слой песка на полу кузни. Закончив подметать, я разложил инструменты по местам, помылся в ледяной воде ручья и оделся.
– Хорошо, что нет Рона, – облегченно вдохнул я свежий осенний воздух.
Осень набирала силу, уже срывались с деревьев первые пожелтевшие листья, и дул холодный ветер. Марта говорила, скоро начнутся дожди. Я посмотрел на приземляющиеся во двор замка желтые листья.
«Ведь я тут уже почти второй месяц, – пришла в голову мысль, – странно, но несмотря на то, что меня тянет домой, мне начало немного нравиться и собственное положение, и этот полуразрушенный замок».
– Господин барон, я привела Сатти, – раздался слева голос Марты.
Сердце у меня учащенно забилось, и я оглянулся. Девушка в своем простом платье выглядела просто отлично, правда, при виде меня она густо покраснела.
– Хорошо, устрой ее пока на кухне, – распорядился я. – Завтра будем переносить кухню на новое место.
По понятной причине ни слова вопреки я не услышал, все же мой статус давал огромное преимущество – повезло, что барон сделал меня дворянином.
Проводив взглядом уходящую девушку, я стал чаще дышать, сегодня наконец должно произойти то, о чем я частенько задумывался еще в своем мире. «Нужно как-то подготовиться, что ли», – метались у меня в голове неясные мысли. «А что, собственно, готовить?» – спросил я сам себя и ответа не нашел. В такой ситуации я оказался впервые.
Весь день я бесцельно, в каком-то лихорадочном состоянии слонялся по замку, все мои мысли сводились к тому, что́ произойдет вечером. Едва дождавшись ужина, я приказал Марте, чтобы Сатти приготовила мне постель и принесла ужин, когда я вернусь после пробежки. Количество кругов я сократил наполовину и, быстро сполоснувшись, в нервном возбуждении поднялся к себе.
При свете свечей был накрыт мой стол и расстелена кровать, в которую с целью нагрева была положена специальная двусторонняя, закрывающаяся на петли сковорода с углями.
– Господин, разрешите, я помогу вам раздеться и снять сапоги, – услышал я сзади нежный голос.
Я повернулся к ней и через силу улыбнулся:
– Да, конечно, Сатти.
Девушка явно была смущена, но, видимо, Марта провела с ней какую-то беседу, поскольку делала она все сама, без моих подсказок. Помогла снять камзол, потом сапоги, затем усадила за стол и стала подкладывать мне кусочки жаркого из свинины и доливать в стакан воду.
– Ты голодна? – спросил я ее.
Девушка отрицательно покрутила головой:
– Марта меня накормила, хозяин.
– Наедине можешь называть меня Макс, – сказал я, сам будучи в смущении.
– Хорошо, господин, – ответила Сатти и тут же покраснела до самых кончиков ушей.
Ужин был закончен, и я стал раздеваться. Девушка внимательно за мной следила и стояла недвижимо возле стола.
Я лег в кровать и сказал:
– Не хочешь прилечь?
Девушка вздохнула и подошла к кровати. Затем она одним движением скинула верхнюю одежду на пол и осталась в чем-то похожем на мамину ночную сорочку. Переступив через платье, она легла ко мне. Почувствовав ее горячее тело, я вздрогнул и несмело попробовал ее поцеловать. Девушка поначалу не отвечала, но я целовал все настойчивей, и наконец девушка сдалась.
Утром, когда я открыл глаза, в моей кровати никого не было, и только сильно смятые простыни доказывали, что все, произошедшее вчера, не было сном. Я потянулся и прислушался к своим ощущениям: ничего такого сверхъестественного не чувствовалось.
«Странно, пацаны говорили, что после такого чувствуешь себя настоящим мужиком», – недоуменно подумал я.
В дверь постучали.
– Войдите, – ответил я, закрывая одеялом место вчерашней борьбы.
В дверь вошла Сатти и смущенно улыбнулась:
– Как спалось, господин?
Я улыбнулся ей и ответил:
– Сатти, я ведь вчера сказал – наедине я для тебя Макс или Максимильян.
Девушка внесла поднос с завтраком и несмело подошла к кровати. Я посмотрел на нее, потом на поднос и понял, что чувствую голод. Правда, не желудком.
Только через час Сатти смогла наконец от меня уйти, говоря, что днем совсем неприлично и все будут об этом сплетничать. Пришлось мне ее отпустить до вечера.
Встав, я оделся и перекусил, бегать совсем не хотелось, и я решил поваляться на кровати, почитывая один из рыцарских романов барона, который был, если честно, откровенной белибердой, но за неимением другого для чтения годился.
– Господин барон, как я рад вас видеть. – Дверь едва не сорвалась с петель от мощного пинка.
Я испуганно вздрогнул и, повернув голову, столкнулся глазами с добрым взором моего телохранителя. От выражения его лица у меня почти явственно начали шевелиться волосы на затылке.
– Р-о-о-н?! – заикаясь, спросил я. – Ты ведь должен был прийти завтра?
– А я так торопился выполнить ваше поручение, господин барон, что пришел сегодня, – ласковым голосом практически пропел он. – Думал, как там ученик мой поживает, все ли выполняет, что я ему поручил?
Я закашлялся:
– Рон, я только сегодня с утра не бегаю, а вчера бегал.
– Ничего страшного, господин барон. – Его медовый голос начал пугать меня все сильнее. – Пойдемте, познакомлю вас с новым наставником для дружины, а потом уже наши дела обсудим.
Я слез с кровати и осторожно, бочком, протиснулся между негром и столом к выходу, от греха подальше. Нубиец, посмеиваясь, топал сзади.
Когда мы вышли во двор, я увидел стоящего рядом с конюшней одноногого человека.
– Это кто? – удивленно повернулся я к Рону.
– Сейчас я вас познакомлю, – улыбнулся негр и свистнул.
Человек повернул голову к нам и довольно быстро приковылял. Когда он подошел ближе, я стал понимать, кто это и почему Рон привел его ко мне. Внешность у инвалида явственно выдавала в нем солдата, причем заслуженного ветерана. «Странно, но, похоже, военные любой национальности и любого мира выглядят одинаково», – подумал я, глядя на стоящего передо мной человека.
Его лицо, украшенное множеством шрамов, казалось высеченным из куска скалы: четкие и твердые линии скул и подбородка, прямой нос, жесткий ежик волос. На подбородке кожа была стерта, и ни щетинки не пробивалось на этом белом пятачке.
Выправка, несмотря на увечье, тоже была несомненно военной: даже просто стоя передо мной, солдат держал спину прямой, а плечи развернутыми.
– Где, кем служил? – спросил я, наткнувшись на твердый взор уверенного в себе человека.
– Заслуженный ветеран, сержант Первого Железного легиона его королевского величества Нумеда II Штыр, – четко отрапортовал солдат. – Был отправлен на пенсию ввиду полученной травмы.
Название легиона мне, конечно, ничего не говорило, но не обижать же солдата своим невежеством? Поэтому я решил подробности уточнить потом, у Рона. Оказалось, что очень и даже очень прославленный был легион, один из лучших в королевской армии.
– Рад приветствовать тебя, Штырь, у себя в замке.
Сержант улыбнулся:
– Прозвище мне легко придумать, еще первый командир так окрестил. Так и прослужил Штырем до конца.
«Блин, – ругнулся я про себя, – я ведь случайно перевернул имя человеку».
Рон ухмыльнулся и сказал:
– Господин барон, сержант согласился тренировать вашу дружину за полсестерция в день, включая еду и постой.
Слова «включая еду и постой» этот хитрец специально для меня выделил интонацией.
– Ну и отлично, тогда после беседы Штыр отправится на кухню, Марта даст ему пообедать и покажет его лавку. Сержант, вам Рон обрисовал полный характер вашей новой работы? – поинтересовался я напоследок.
Солдат перевел взгляд на меня и ответил:
– Сделать из салаг слабое подобие легионеров.
Услышав его тон, я едва не вздрогнул, представив себе бедных крестьянских парней, попавших в руки этого ветерана.
– Задача понята правильно, – улыбнулся я. – Можете выполнять.
Сержант приложил правую руку к сердцу, видимо, отдавая мне честь, и направился на кухню.
– Ну а с вами, господин барон, у нас отдельный разговор, – снова услышал я ласковый голос негра и теперь уже испугался за собственную судьбу.
Вечером я не смог пойти в кузницу к Дарину, так как проклятый учитель совсем меня загонял. Моих сил едва хватило на то, чтобы умыться и поужинать. Даже на прислуживающую за ужином Сатти я из-за сильной усталости не мог поднять глаза. Когда мы легли спать, только ласки девушки смогли меня ненадолго расшевелить, и то ровно настолько, чтобы через несколько минут уснуть непробудным сном.