Читать интересную книгу Смерть в пяти коробках - Джон Карр

Г. М. буркнул в знак согласия.

– Допустим. Надо полагать, гость уже находился у Фергюсона какое-то время? Пусть даже несколько минут.

– Наверное, – согласился Г. М., глядя поверх очков.

– Хорошо! Но доктор Сандерс только что приехал от сэра Денниса, где он видел как самого сэра Денниса, так и леди Блайстоун. Маловероятно, чтобы леди Блайстоун, скажем, бросилась сломя голову к миссис Синклер и оказалась тем гостем в коричневых перчатках, который покинул дом перед тем, как доктор Сандерс туда вошел. Значит, обоих Блайстоунов можно вычеркнуть из списка подозреваемых, верно?

Мягкость и дружелюбие старшего инспектора не обманули Сандерса. Его, как и Г. М., чрезвычайно расстраивало, что все так неудачно складывается.

– К сожалению, нельзя, – возразил он. – К Блайстоунам я заехал в самом начале двенадцатого. А с сэром Генри мы условились встретиться только в полночь. Мы с Маршей довольно долго катались в такси.

– Хм! Значит, остается час, о котором нам ничего не известно. Час! – Старший инспектор задумался. Потом, неожиданно развеселившись, захлопнул блокнот. – Ну, доктор, нам с сэром Генри пора. Мы заскочили к вам ненадолго, узнать, как вы себя чувствуете. Кстати, сообщаю, что я направил двух своих сотрудников по следам атропина: кто его купил и где. Вот что всегда выдает отравителя, знаете ли. Пойдемте, сэр Генри!

Г. М. сидел безо всякого выражения, уставясь на спинку кровати.

– Вы идите, Мастерс, – произнес он. – Скоро увидимся. Мне нужно кое-что сказать доктору.

Стоя в дверях, Мастерс смотрел на сэра Генри с растущим подозрением.

– Сэр Генри, признайтесь откровенно, как мужчина мужчине: вы снова что-то затеваете? Снова пытаетесь меня одурачить?

– Вот как перед Богом истинным, сынок, – нет!

– Тогда еще одно. Можете вы дать мне всего один хороший, конструктивный совет относительно того, что мне делать? Да, понимаю, куда вы намерены меня послать в первую очередь. А дальше что?

Г. М. задумался.

– Я дам вам целых две подсказки. Первая относительно убийства Хея: займитесь рутинной работой, которую вы так любите. Пошлите лучших ваших людей и выясните, чем занимались миссис Синклер, Блайстоун и Шуман весь день, вплоть до одиннадцати часов вечера, когда они собрались на квартире Хея. Понятно, сынок? Весь день. Я хочу знать обо всех их передвижениях, о каждом их шаге.

– Но зачем? Зачем нам знать, чем они занимались до одиннадцати вечера?

– Ах, Мастерс, сын мой, – печально проговорил Г. М., – если ты этого не выяснишь, у тебя не будет повода называть меня тупицей. Вторая подсказка касается вчерашнего убийства Фергюсона. Выясните, что писал Фергюсон перед самой смертью.

Старший инспектор ухмыльнулся:

– Есть, сэр! Я уже и сам думал об этом. Вы говорили, что Фергюсон достал из-под сиденья несколько листков бумаги, а потом засунул их обратно. Мы тщательно обыскали комнату. Обшарили все, включая и сиденье кресла. Насколько я помню, там действительно обнаружился лист бумаги вместе со старыми газетами. Но на нем ничего не оказалось.

– Знаю, – кивнул Г. М. – Я тоже ничего не нашел. Вот и все, сынок. А теперь давай отсюда. Увидимся за ужином.

Когда старший инспектор ушел, Г. М. еще долго молчал. Сандерс, сдвинул в сторону поднос с остатками завтрака, выбрался из кровати и, хотя сразу же почувствовал слабость и головокружение, все же смог накинуть на плечи халат и сунуть ноги в тапочки. Потом он сел в мягкое кресло у окна, выходившего на ярко освещенную, широкую и чистую Марилебон-роуд. Кузова машин сверкали на солнце, а шум от проезжающего транспорта в теплом воздухе казался не таким уж громким.

Они с Г. М. переглянулись.

– Зачем вы хотели меня видеть? – поинтересовался Сандерс.

– Неужели не догадываешься, сынок?

– Нет.

– Мне нужно было повидать не тебя, а Маршу Блайстоун. Она придет навестить тебя. По крайней мере, она торжественно пообещала мне это сделать вчера ночью. Не понимаю я женщин… – Г. М. задумался. – Женщину легко запугать до потери сознания. Она охотно падает в обморок, а потом лежит в постели целую неделю. Но вот подвергаясь действительно страшной опасности, она сохраняет хладнокровие и присутствие духа.

Подумайте сами. Когда что-то угрожает жизни мужчины, его глаза и уши нацелены лишь на одно: как выжить. Все остальное он просто не замечает. Самый жадный бандит, отстреливаясь от полицейских, не потратит и двух секунд, чтобы достать из сточной канавы случайно упавший туда банкнот в пятьдесят фунтов. А вот женщина, та вытащит. Впрочем, – заметил Г. М., – это я так, к слову. Мастерс тут обвинял меня в том, что я якобы вставляю палки в колеса правосудия. Но из всех людей, которые последовательно, упорно, очаровательно и убедительно вредят правосудию на каждом шагу, хуже всех ваша подруга Марша Блайстоун.

– Как так?

– Записки Фергюсона украла она, – объявил Г. М. – Вытащила их из кресла. Разве вы не заметили?

– Черт! – Сандерс выпрямился. – Нет, я думал о другом. Но…

– Конечно. И я тоже. О том я и говорил. Но вышло все именно так. Вы только немножко пораскиньте мозгами и вспомните, какая началась суматоха. А теперь скажите, что произошло с креслом после того, как с него свалился Фергюсон.

– Сиденье провалилось и сдвинулось вперед.

– Угу. И что сделала девчонка?

– Сначала перегнулась через спинку, пока мы держали Фергюсона… А потом села в… – Доктор замолчал.

Мужчины снова переглянулись.

– С ней надо что-то делать, сынок, – серьезно заявил Г. М.

– Но откуда она знала, что записки находятся там?

– А она и не знала. Должно быть, увидела, как они торчат из-под сиденья. Вот что я называю присутствием духа.

Сандерс на мгновение задумался.

– В настоящий момент больше всего на свете мне хочется выяснить вот что, – сказал он. – Если сэр Деннис Блайстоун преступник, то в чем состоит его преступление? Видите ли, мы немного расчистили вам дорогу. Мы начали догадываться, кто что совершил. Хотя вы со старшим инспектором, кажется, поняли все с самого начала. После нашего с вами приключения и в результате допроса, которому Мастерс подверг в Ярде миссис Синклер, нам стало известно о двух преступлениях. Фергюсон был домушником. Миссис Синклер мошенничаете произведениями искусства. Остаются Бернард Шуман и сэр Деннис Блайстоун.

О Шумане я ничего не знаю. Мастерс решительно утверждает, что он не подделывает египетский антиквариат. Сэр Деннис пошутил, будто Шуман убивает людей и продает их трупы под видом мумий; но, помимо того, что такой способ непрактичен, Шуман вроде бы в лучшем смысле этого слова джентльмен. Каким-то образом в его делишках замешаны детали будильников и увеличительные стекла. Но что бы там он ни натворил, вряд ли его преступления так уж серьезны. Из всех подозреваемых он самый спокойный, самый невозмутимый и больше остальных стремится помочь. А вот сэр Деннис Блайстоун дело другое. Он… Я, кажется, слишком разболтался?

– Что ты, сынок! – откликнулся Г. М., не открывая глаз. – Дуй дальше!

– Повторяю, Блайстоун дело другое. Его родные что-то знают, но ведут себя по-разному. Леди Блайстоун была на грани истерики. Марша обещает, если правда выплывет наружу, покончить с собой или уехать в Буэнос-Айрес. И самому сэру Деннису очень и очень не по себе. За его поведением явно кроется что-то по-настоящему дурное. Если кого называть лицемером, так это его. Атмосфера в его доме гнетущая; она напомнила мне случай из моей юности, когда я однажды заехал за девушкой, чтобы отвезти ее на танцы, а ее папаша был пьян, и… В общем, в каких злодеяниях он виновен?

Сандерс замолчал, увидев, что лицо Г. М. исказилось неправдоподобно веселой гримасой. Г. М. сдавленно фыркал, раскачиваясь взад и вперед, отчего казалось, будто его душит смех.

– Вот именно! – воскликнул он.

– Почему вы говорите «вот именно»?

– Случай интересен сам по себе, – заметил Г. М., справившись со смехом. – Если женщина покрывает по-настоящему серьезного преступника, например убийцу, она молчит. Если поблизости шныряет полицейский, она и словом не обмолвится о том, какие действия предпримет, если правда выплывет наружу. Нет, сынок, серьезного преступника женщина покрывает с помощью гордости и молчания. Но что способно довести пожилую высокомерную леди до истерики? Из-за чего дочь-подросток лезет в бутылку вместо того, чтобы держать язык за зубами?

– Не знаю.

– Из-за чего-то нелепого и смехотворного, – пояснил Г. М. – Они боятся позора. Наш великий хирург, в высшей степени почтенный и уважаемый гражданин, в прошлом был весьма удачливым карманным воришкой!

Сандерсу показалось, будто рушатся стены, рушится весь мир, включая Марилебон-роуд. Он с недоверием воззрился на своего собеседника, но тот, видимо, говорил вполне серьезно. Сандерс даже слабо вскрикнул, но так ничего и не сказал, предпочитая слушать дальше.

Г. М. передвинул сигару в угол рта и продолжил важным тоном: