Читать интересную книгу Т-34 — истребитель гархов - Константин Клюев

На противоположном берегу реки метался долговязый офицер в тяжелой от болотной жижи шинели. Он что-то орал минометчикам, тыча пистолетом вслед уходящей тридцатьчетверке с красивым номером 100 и большими буквами «ВД» на броне. Через некоторое время офицер плюнул и сел на сырой берег, уткнувшись подбородком в колени. Судьба криво ухмылялась, суля ему тяжкую переправу и унылое преследование чертова танка.

Марис смотрел из командирского люка вперед. Его вдруг осенило, и он вытащил за шнурок свой белый жетон. На гладкой поверхности елочкой светились три зеленых треугольника, уверенно показывая на юг, в ту сторону, куда вела заросшая луговой травой дорога.

Метляк с Кухарским время от времени поглядывали то на Волка, то на Ковалева. В отличие от пожилого доктора, молодые люди были гораздо менее сентиментальны и весьма наблюдательны.

* * *

Глазная больница Горьковского городского отдела здравоохранения встретила Ольгу деловитой будничной суетой тылового госпиталя. Раненых было много — сюда попадали красноармейцы не только по глазному профилю, но и по суровой военной необходимости. У подавляющего большинства раненых были забинтованы головы, но попадались и зрячие, прыгающие по коридору на костылях или лежащие на вытяжках с гирями-противовесами. Местный сотрудник НКВД Макаров, куратор медицинских учреждений, сопроводил Ольгу в кабинет главного врача, в связи с военным временем называемого «товарищ начальник госпиталя подполковник медицинской службы Осипов». Подполковник только что «размылся», сняв с себя хирургическое облачение и переодевшись в военную форму.

Хирургическую одежду унесла проворная медсестра, а Осипов пил горячий чай из стакана, звонко раскусывая маленькие кусочки белого сахара. Глаза Осипова отрешенно глядели поверх стола, и было понятно, что в его мыслях нет места ни для Макарова, ни для очаровательной девушки в военной форме и невероятном для ее пола и возраста звании.

— Разрешите! Товарищ подполковник, разрешите войти! — Макаров постучал согнутыми пальцами по открытой им же самим двери со стеклянными вставками, закрашенными белой краской. Стекла противно задребезжали в рассохшейся дверной раме. Осипов вздрогнул и моментально вышел из глубокой задумчивости. Он встал, вышел из-за стола, крепко пожал вошедшим руки и указал на свободные стулья.

— Александр Владимирович, товарищ полковник прилетела к нам из Москвы, чтобы допросить летчика Ладугина. — Макаров выпалил эту фразу и замолчал, выжидающе глядя то на доктора, то на Ольгу.

— Скорее, поговорить — с ним и о нем, — поправила Ольга. Макаров торопливо закивал головой, заулыбался и несколько раз хлопнул себя по губам, как бы наказывая за неправильное слово.

— Не желаете чаю? — профессор Осипов сделал паузу, и Ольга не преминула воспользоваться подсказкой:

— Ольга. Ольга Михайловна Шалдаева.

— Очень приятно, Ольга Михайловна. Так как насчет чаю?

— С удовольствием, в самолете было очень холодно. — Ольга вдруг почувствовала себя совсем как на своей кафедре, в университете.

— Да, не май месяц. — Александр Владимирович подошел к двери и позвал дежурную медсестру.

Не прошло и пяти минут, как профессор-офтальмолог, особист и высокая столичная гостья пили чай вприкуску и болтали о чем-то пустом и легком.

— Нуте-с, перейдем к делу. — Профессор Осипов отодвинул пустой стакан в сторону и уставился своими выпуклыми глазами на московскую гостью.

— Моя цель — поговорить с Ладугиным, а также с его лечащим врачом. Вот, собственно, и все, — Ольга улыбнулась и попросила еще чаю. Она сразу поняла, что доктор Осипов согрелся и хочет спать — безумно, страстно и безнадежно. Наверное, он не высыпается с начала войны…

— Нет ничего проще. — Осипов потер виски крепкими волосатыми руками и встряхнулся. — Через пять минут начинается вечерний обход, и мы с вами зайдем к Ладугину в палату. А пока вы будете с ним беседовать, товарищ Макаров получит копию истории болезни и прочих документов, могущих вас заинтересовать. С ними ознакомитесь у меня в кабинете. Подходит, Ольга Михайловна?

— Идеально, — засмеялась Ольга.

— Тогда прошу. — Доктор Осипов подал Ольге белый халат и помог подвернуть длинные рукава. — Начинаем обход. Захватим на посту сестру, в ординаторской — дежурного врача, и вперед!

Профессор кафедры глазных болезней уже не выглядел усталым. Он излучал бодрую уверенность и деловитое спокойствие. Осматривая больных, он мгновенно вспоминал мельчайшие детали операции и лечения, коротко диктовал сестре назначения и стремительно двигался дальше, от палаты к палате.

— Капитан Ладугин, Алексей Романович, родился в Курске, двадцать пять лет. Зрительные галлюцинации. Рекомендовано обследование у невропатолога и психиатра. Вот результаты, — медсестра протянула профессору два листочка.

Осипов мягко отстранил листочки и продолжил:

— Алексей Романович, пройдите во внутренний дворик, побеседуйте с нашей коллегой, Ольгой Михайловной, а мы продолжим обход. Идемте, сестра.

* * *

Зеленая елочка на поверхности белого жетона уверенно указывала вершинкой на центр округлого чистого озера. Ковалев убрал жетон, нагнулся и зачерпнул прохладной воды.

— Светлый Яр. Вот он каков, вот он каков. — Андрей Аристархович глядел на закатное озеро, как завороженный. Солнце отразилось у противоположного берега, подул легкий ветерок, и расплавленный диск дрогнул на водяной ряби, превратившись в золотую маковку церкви, озаренную неистовым слепящим светом. — Смотрите, Саша! Успенский собор, что у западных ворот града Китежа! О! Какое чудо!

В поверхностном слое озера волновались тени деревьев и причудливо отражались облака. Ковалев тоже рассмотрел в водяной картине сходство с величественным златокупольным храмом, но в то же время отчетливо понимал, что все, что он видит, — это плод его собственного воображения.

Ветерок исчез так же, как и появился; закат вспыхнул багровым полотнищем, и видение храма пропало. Издалека донесся лай собак.

— Андрей Аристархович, здесь рядом есть деревня?

— Конечно, есть. Село Владимирское, я там иногда консультировал в местной больнице. Сильная больница для сельских масштабов, я вам доложу. Так вот, в самом селе я бывал, но до озера добраться все не было случая.

— Получается, что мы вблизи шоссе. К утру они перебросят сюда артиллерию, вызовут самолеты, и с нами можно прощаться. Как думаешь, капитан?

Кухарский спрыгнул с брони на сырой песок и с наслаждением вдохнул вечерний воздух.

— Да, товарищ капитан, вопрос нескольких часов.

— Что же, поспешим. Ваня, давай вокруг озера. Все на броню!

Танк вперевалку шел вдоль озера, то ныряя в лес, то двигаясь по краю берега. Когда машина обогнула половину озера, Марис прижал ларингофон к горлу:

— Командир, сигнал уходит направо.

Танк лязгнул гусеницами и остановился. Редкая и светлая березовая роща укрывала пригорок с пустым местом на самом верху. Зеленые треугольники на жетонах указывали туда, на лысую макушку холма.

— Сержант Эмсис, за мной. Остальным ждать на месте.

Волк развалился у ног Андрея Аристарховича и смотрел, как на фоне закатной бирюзы две длинные человеческие тени бегут вверх по склону. Через несколько минут они вернулись.

— Все точно. Наверху — развалины часовни, а перед ними два валуна, вросших в землю. И треугольники на жетонах горят рубиновым огоньком, слышишь, Ваня?

— Слышу. Надоело все, — едва слышно побормотал Суворин. — На своей земле словно зайцы какие-то.

— Живые, — отозвался вдруг Витька Чаликов, — живые зайцы. Не грусти, Иван, живому все в радость.

— Да, да, молодой человек, это очень точно и правильно! — Вельский энергично закивал головой. — Сашенька, сколько у нас есть времени?

— Вся жизнь, — усмехнулся Ковалев. — А пока пора ужинать. Давайте посидим у костра напоследок, поговорим, что ли. А Волк нам даст знать, если что не так. Да, серый?

Волк легко поднялся на лапы и легким прыжком махнул в слепой мрак.

— Скажите, пожалуйста! — профессор смотрел вслед Волку, качая головой. — Нет, ну все понимает, буквально все!

Костер развели подальше от берега, в сухой ложбине у самого подножия холма.

— Куда вы теперь, если не секрет? — Костя Кухарский сидел рядом с Ковалевым, и Ковалев обращался к нему, имея в виду и Метляка.

— Мне нужно в Москву. Думаю, тут до железной дороги не так далеко?

— Это на запад, прямехонько к Семенову выйдете, к станции. Если чуть к северу заберете, то к Керженцу. Это без разницы, Керженец просто чуть подальше. Там железная дорога на Горький и на Москву, — отозвался доктор.

— То есть как — мне? — удивился Ковалев. — Андрей разве не с тобой?

— Андрей? — задумчиво переспросил Константин, пытаясь при отсветах костра заглянуть на дно своей кружки. — Андрей!