“Голуаз”, орден Сана второй степени, разбитая бутылка с запахом ракуты, собачий ошейник, дамские трусики, дохлая кошка, резная коробочка, в которой любители ндиры держат свою отраву, и множество других столь же несуразных предметов.
Фан Гельбиш пришел в ярость. Мало того что эти предметы не имели и не могли иметь никакого отношения к исчезновению Диктатора, весь этот сор оказался найденным на территории резиденции, где, как известно, царит чистота самой высшей пробы. К тому же еще и контрабандные сигареты! И где?! В святая святых – резиденции Лея Кандара! В двух шагах от дома Учителя!
Он крикнул Раису, чтобы тот немедленно собрал весь этот мусор и сжег. Однако, спохватившись, приказал не жечь, а, наоборот, опечатать этот мешок и хранить его в специальном сейфе до особого распоряжения. Он решил, что как только теперешние неприятности останутся позади, он сам займется расследованием и выведет на чистую воду нарушителей Санитарного Устава, пробравшихся в резиденцию.
Пока Раис укладывал в мешок свою добычу, явился Маркут и доложил, что двойники Диктатора в количестве семнадцати человек доставлены в резиденцию.
Двойники, ожидавшие в караульном помещении, произвели на Гельбиша не меньшее впечатление, чем содержимое брезентового мешка, доставленного Раисом. При первом же взгляде на этих людей Министр Порядка едва не потерял дар речи. Может быть, и впрямь потерял. Во всяком случае, не говоря ни слова, он в ярости ударил беднягу Маркута по лицу так, что у того из носа потекли две аккуратные розовые струйки.
Двойники смотрели на Гельбиша со страхом: после такого обращения с могущественным Маркутом они не могли ждать для себя ничего хорошего.
Однако для них все закончилось вполне благополучно. Все они, в том числе полуслепой карлик, действительно похожий лицом на Диктатора, и двухметровый великан, задержанный потому, что носил фамилию Карандар, были отпущены, причем в качестве компенсации за доставленное беспокойство одарены брошюрами с избранными речами Великого Гигиениста.
Вернувшись к себе в кабинет, Гельбиш застал в приемной Грона Барбука: тот принес еще семь фигурок, извлеченных мусорщиками из гипсовых амфор, служивших урнами. К каждой фигурке была аккуратно приколота записка с обозначением места, где она была обнаружена.
Семь Вэллов, выставив клыки, стояли перед Гельбишем и сверлили его своим дьявольским взглядом. Гельбиш достал карту столицы и пометил кружками места, где были найдены эти фигурки. Он попытался обнаружить некую систему, чтобы облегчить поиски тех, кто причастен к их изготовлению и распространению. Но никакой системы не получалось. К тому же не поддавалось разумному объяснению, как и почему они оказались в мусорных урнах, отчего появление фигурок делалось еще более загадочным.
Гельбиш отослал одну из фигурок в лабораторию, надеясь, что химический анализ поможет выяснить хотя бы место их изготовления. Но анализ показал, что сделаны они из обыкновенного стеарина, употребляемого для свечей, которые продаются в любом магазине.
Гельбиш в ярости порвал карту с кружочками и вместе с анализом бросил обрывки в мусорную корзину. Потом сделал несколько упражнений из седьмого комплекса, так называемого успокоительного. Упражнения оказали самое благотворное действие. Мысли Гельбиша снова обрели четкость и последовательность. Он взглянул на календарь и вспомнил, что сегодня День медицинской сестры, сознательно приуроченный к двадцать второму сентября, чтобы отвлечь население от воспоминаний о празднике в честь осеннего равноденствия. В этот день во Дворце Санитарного просвещения из года в год выступал сам Диктатор. Гельбиш схватился за голову. За все эти двадцать пять лет, с момента утверждения праздника, не было случая, чтобы Диктатор лично не приветствовал Героических Дочерей Эскулапа, как ласково называли в народе медицинских сестер.
Отсутствие Диктатора на торжественном вечере создаст повод для нежелательных слухов, подозрений и разброда в головах лакунцев, что сейчас крайне нежелательно. Можно, конечно, оповестить всех, что Диктатор болен, выпустить бюллетень о состоянии его здоровья, экстренное сообщение… Но за двадцать семь лет Нового Режима Лей Кандар ни разу не болел. Великий Гигиенист не имел права болеть!
И вдруг он нашел выход: объявить, что в связи с повышением атмосферного давления вечер переносится… ну, скажем, на первое ноября. Но тут он засомневался: а вдруг давление, наоборот, пониженное? Ну что ж, значит, в связи с пониженным! А если нормальное? Он на секунду задумался, но решил, что давление будет таким, каким надо, чтобы оправдать отмену праздника.
Он быстро набросал текст указа о перенесении Дня медицинской сестры на первое ноября в связи с неблагоприятными погодными условиями и передал секретарю для немедленного его оглашения.
В тот же миг он вспомнил, что розыски Диктатора до сих пор не сдвинулись с места, и наконец решился вызвать Гуну. Другого выхода не было. Он уже протянул руку, чтобы нажать кнопку селектора, как вдруг раздался щелчок телетайпа. Аппарат букву за буквой отстукивал телеграмму о появлении в пределах Лакуны Куна Кандара.
– Так!.. – произнес Гельбиш едва ли не с радостью и потер руки: дело начинало проясняться.
Он никогда не верил, что двоюродный братец Диктатора, злейший враг Нового Режима, погиб в какой-то дурацкой автомобильной катастрофе. Он не сомневался, что сообщение о гибели – просто ловкий ход, маскировка, попытка усыпить его бдительность, и оказался прав!
Сто сорок девятый километр… Главнокомандующий Армией сакваларов хорошо знал предгорья Гонша. Он лично руководил в свое время борьбой с остатками куновских банд. Там до сих пор сохранились землянки и подземные убежища в карстовых пещерах, где скрывались последние бандиты, – сохранились, вероятно, и необнаруженные склады оружия.
Похищение Марии организовано людьми Куна, это несомненно! А если так, то именно там, в предгорьях Гонша, надо искать и Диктатора.
Он нажал кнопку селектора.
– Гарзанские гарды привести в боевую готовность! – приказал он твердым, спокойным голосом. – Подготовить к вылету мой вертолет!
– Есть привести Гарзанские гарды в боевую готовность! – четко, хотя и с некоторым удивлением отрапортовал верный Маркут.
Гельбиш взглянул на часы. В Гарзане он будет только к вечеру. Ну что ж! Ночь не помеха. Именно ночные операции довершили в те давние годы полный разгром повстанцев.
Справка
КУН КАНДАР. Двоюродный брат Лея Кандара родился в Гарзане в 1919 году. Отец его, Дан Кандар, жил безвыездно в Лакуне, в своем поместье близ Гарзана, и умер незадолго до Революции 19 Января.
Кун учился в Сорбонне, когда германские войска вступили в Париж. В 1940 году он на лодке переплыл через Ла-Манш и поступил в Англии в школу военных летчиков. В течение двух лет принимал участие в операциях Королевских военно-воздушных сил. Летом 1942 года его самолет был сбит над Францией, однако ему удалось спастись. Вплоть до освобождения Парижа он участвовал в движении Сопротивления и награжден офицерским орденом Почетного легиона.
Я познакомилась с ним в Вене в 1947 году и поразилась