Читать интересную книгу Финское солнце - Ильдар Абузяров

Когда Антти пытался в меру сил своих успокоить Психикко, ее муж Каппа всплыл из своего загула. Выплыл из квартиры Кайсы сухой, как ни в чем не бывало, чтобы занять у Антти денег и помянуть своих товарищей-моряков. И теперь уж промокнуть от водки и горя. Такая вот трагикомедия.

13

Но Рокси Аутти, в отличие от Каппы, не выбрался сухим, не выкарабкался из своей воронки. Странное дело: чем больше Антти слушал песни друга, тем глубже погружался в транс. А композиция «Пустыня» вообще была словно про него, про никчемного мерчендайзера Антти, у которого предел мечтаний – стать супервайзером.

«Я увидел, и мне стало жутко, – пел Рокси. – Я побежал от вас, ревность-зависть-алчность-злоба, сразу во всех направлениях: на Север-Запад-Восток-Юг. Я проваливаюсь от стыда в канализационные люки и барахтаюсь в этих стоках Туони, пока не достигну низовьев всех больших и малых рек. Места, где все реки времени пересыхают, как одна. Где их русла становятся узки, словно трещины в земле. Там нет ни воды, ни земли, только мрак да пустыня. Там души умерших превратились в тварей ползучих и гадов, которые закрывают выжженную пустыню и трещины, как дзоты, своими телами. Там морозостойкие кузнечики и мухи, цикады и тли, водяные жучки и землеройки попрятались по этим щелям, чтобы пережить засуху.

Там я оказался у трухлявого выворотня. Я прошел вдоль ствола и увидел в ветвях сундук. Возможно, Древо Мира и завалилось из-за этого сундука. Потому что сундук тот цвел и сверкал, он был огромен, словно золотая тыква.

И в сундуке том были засушенная утка и жареный заяц, копченая щука и вяленый сазан, пушнина, безделушки из кости, яйца Фаберже… И товары, товары, товары. Тысячи пустых и ненужных товаров.

А в самом центре этого мира, среди обрывков сухой травы и пожелтевших газет, среди старых образов и воспоминаний, алчность водила хоровод с мертвыми старухами. Танцевала и пела веселее всех, словно была там королевой. И ее глаза сверкали, словно бриллианты. Она плясала на остатках цветущего мира, там, где ничего уже не было, кроме теней уничтоженных мужчин и кроме гадов, ползающих у ее ног. Она водила хоровод, а я играл на гитаре точно так же, как сейчас. А что мне еще остается делать?»

14

Пожалуй, пришло время сказать о самом важном: о силе Рокси. Некий Рок двигал Аутти всё вперед и вперед, к неизведанному. И рано или поздно должен был вывести Рокси за пределы этого мира.

Из-за отсутствия ванны и должного ухода Рокси порой выглядел неряшливо. А из-за больших количеств алкоголя, который частенько заменял Рокси еду и кров, одеяло и матрац, лицо его было бледным и мятым, как после бессонной ночи. Казалось, что в его длинных сальных волосах живут усталость и мокрицы.

Но когда он, выйдя из-за искусственных кустов на сцену, доставал из футляра гитару или садился за рояль, все, в том числе женщины и снобы, забывали про его плачевное положение и неказистый внешний вид.

Когда Рокси играл, многим казалось, будто кусты возгорались сами, а камни оживали и начинали шептаться с папоротниками, будто в них вселился живой дух. Вот какая волшебная сила была у Рокси Аутти.

Сам он словно впадал в транс. Мог вдруг бросить рояль, вскочить с крутящегося стула и схватиться за гитару, чтобы извлечь из нее бешеную музыку. Со стороны в такие моменты казалось, что рояль с поднятой крышкой – приоткрытый гроб, а гитара – чьи-то мумифицированные останки.

15

Джазшаман – это не профессия, это призвание. И Рокси, следуя своему призванию, каждый день выходил в область богов, духов и демонов. Это в насквозь прокуренном баре Артти Шуллера знали все.

Он мог вдруг начать скакать на одной ноге или, если сидел, на ножке стула. А мог на том же стуле пуститься в круговую жизни, будто его гитара соединялась не со штекерным гнездом, а с иным миром.

Когда Рокси нежно брал и клал на колени свою гитару из ивняка, словно люльку с младенцем, а затем наигрывал что-то мелодичное, казалось, что он может успокоить все страхи и страсти мира.

Контрабас с перьями грифа в колках Рокси прижимал к себе с любовью, словно обнимал Мировое Древо. Щепотью перебирая три его струны, он искал точку входа в коридор между верхним, нижним и средним мирами. А четвертую не трогал.

Три струны символизировали для него три потока, три струи, три реки: жизни, смерти и небытия. А черный, мрачный рояль походил на Нагльфар, готовый хоть сейчас отплыть в долгий путь.

– Эта ось и есть главная тема во всех его произведениях, – пояснял знающий все на свете философ Аско, окутываясь облаками трубочного дыма. – Потому что он умеет прорываться с Земли на Небо и с Неба на Землю. И даже ниже, в подземный мир.

– Вот зачем ты, Рокси, берешь на себя миссию пророка, или даже самого Демиурга. А ведь это гордыня, воздев палец, увещевал музыканта священник Ряссанен. – Кто тебя уполномочил спасать мир? Или ты хочешь уподобиться Ною и Аврааму? Не гореть в огне и не тонуть в волне?

– Хотелось бы… – отвечал Рокси. – Ной спасал людей от потопа, Моисей – от жажды в пустыне, а Иисус – от холода равнодушия. Но их опыт мне не подходит. Я хочу спасти людей от черных дыр их собственных депрессий.

– Ты его не любишь, потому что с виду он похож на простого человека, – вступался за товарища Антти. – Но он, как и Иисус, может спускаться в бездну и возноситься на небо.

– Не кощунствуй! – предостерегал Ряссанен. – Бесноватый он и язычник к тому же.

– А чего ты к нему прицепился? – защищал друга Антти. – Или не видишь, что человек весь выложился на сцене и теперь выжат, как губка?

– Вижу, – соглашался Ряссанен. – Я никогда не говорил, что у Рокси нет таланта. Но он никакой не пророк, а просто музыкант и импровизатор Божией милостию.

16

И то правда: импровизатором Рокси Аутти был бесподобным! Сидел себе и импровизировал, для души, но божественно. То есть, как и Антти, почти ничего не делал. Но послушать эти его импровизации каждый вечер собиралось почти полгорода. Если честно, людям не было дела до дороговатого кафе Артти Шуллера. Оно бы на хрен никому не сдалось, если бы не божественная игра Аутти. Именно из-за нее «Спасательная шлюпка» стала вторым после лечебного сада Ювенале местом, куда приходили хуторяне, чтобы залить бушующий огонь прохладными водами или пустить все свои проблемы по волнам клавиш Аутти.

Под музыку Рокси и выпивка пробирала сильнее. И ветер для плохих дум казался шквалисто-встречным.

Если кому-то было слишком холодно, одиноко и печально, Рокси всегда разжигал для загрустившего бедолаги душевный компанейский костерок, распалив огонь с помощью клавиш-дров и рыжего факела гитары. Он играл для опечаленных с такой страстью, что казалось, будто вот-вот расколет, раздолбает колунами-пальцами рояль на мелкие щепки-лучинки.

Играя, он входил в такой раж, что уже не управлял своим телом. Руки его выкручивались, кисти сводило судорогой, губы начинали бормотать в такт аккомпанементу пальцев что-то невнятное и неразборчивое, словно Рокси Аутти не просто играл, но летел, парил над залом, держа в горсти похищенную душу печального слушателя.

В такие минуты счастливому бедолаге оставалось лишь сидеть, открыв рот, и ощущать перемену к лучшему. А возможно, и самому участвовать в преображении, плеская крепкое пойло на каменку чрева. Подлить масла, то есть спирта в огонь не вредно.

17

В общем, Рокси, как и Ювенале, был кудесником и целителем душ. В своем роде. Как и Ювенале, он являлся по первому зову страждущего и помогал всем без исключения. Стоило открыть дверцу кафе, словно крышку заветного музыкального ларчика, как Рокси Аутти выскакивал со своими мелодиями, словно чертик из табакерки.

Во время игры он мог в экстазе повернуть гитару и стучать в нее, как в бубен. Иногда он жонглировал душами слушателей так яростно, что из носа у него струилась кровь, а с висков пот. Потел он так, словно нырял в поток самого страстного бытия, а потом выныривал мокрым до последней нитки. А порой Аутти доигрывался до сильного жара и сухости во рту, словно побывал в областях небытия. Вот за такую самоотдачу, за безграничную преданность своему делу и людям все в Нижнем Хуторе и любили его.

– Этот Рокси – настоящий шаман, – говорили завсегдатаи «Спасательной шлюпки», – И гитарист первоклассный.

– Смеетесь, что ли? Да он лучший в мире шаманист! Если ему грустно – идет дождь, если весело – сияет солнце. Своей музыкой он может выпрашивать у духов неба, леса и реки любую погоду. Ведь стихи для своей музыки Рокси тоже сам пишет. Впрочем, кто его знает? Может, стихи и музыка приходят к нему во время транса и общения с духами?

В кафе-клубе Артти Шуллера «Спасательная шлюпка» Рокси играл на рояле, электрогитаре и контрабасе до поздней ночи, врачуя духовные болезни. И все это – за тарелку риса с рыбой или картофеля с мясом. Играл один сразу на трех инструментах за выпивку и закуску, как и положено шаманам.