— Если откровенно, то я даже не знаю, кем тебя считать, — проговорила я, отведя взгляд. — Так уж вышло, что после того, как закончилась та смена в лагере, мы с тобой не особо общались. Поэтому я не рискну делать какие-либо выводы на счет того, что ты из себя можешь представлять сегодня.
— Сегодня я представляю из себя мальчишку, который так и не сумел забыть девушку, в которую был влюблен юношей, но так и не решился тем летом сказать ей о своих чувствах, — вздохнул Эдвард, поймав мой взгляд… и переплел пальцы с моей рукой.
Стоп… что?!
— И с тех пор мои чувства не изменились, — продолжал он, и поднявшись с кресла, подошел ближе ко мне. Чтобы держа меня за руку, потянуть на себя. А когда я встану на ноги — посмотрел прямо на меня и несмело коснулся плеча.
— Наверное, я лучше пойду, — пробормотала я, и резко развернувшись, стремительно направилась к двери…
Вот только король поймал меня за руку, и не дав уйти, прижал к себе!
— Тогда… я очень хотел поцеловать ту девушку, — немного запинаясь от нервов, продолжал Эдвард, обнимая меня со спины. — Но так и не решился. Боялся, что она отвергнет меня и разобьет мне сердце. Да и уже тогда понимал, что как будущему королю, мне нечего надеяться на то, чтобы быть вместе с той, кого полюблю. В те дни мой брак был уже давно договорен отцом и его министрами, искавшими политическую выгоду. А главное, я понимал, что даже если в итоге овдовею, и все сведется к Отбору невест, даже там у меня не будет права голоса. Только необходимость жениться на девушке, которую в этот раз для меня выберут не министры, а боги. Тем не менее, сегодня в самом деле идет Отбор невест для меня… и эта девушка участвует в нем. Я не верю, что это просто совпадение, Холли, — выдохнул мужчина, крепче меня обнимая. — Это воля богов: чтобы я был вместе с той девушкой. Чтобы я наконец познал, что такое — целовать ту, которую любишь, — прошептал он, касаясь ладонью моей щеки. И прежде, чем я поняла, что происходит, губы короля прижались к моим!
Секунда. Еще одна. Полная тишина, не слышно даже стука собственного сердца.
Как вдруг из коридоров долетел топот, а в дверь начали неистово колотить!
Неохотно выпустив меня из объятий, Эдвард подошел к двери. Тем временем я, ошарашено прижимая ладонь к губам, опустилась обратно в кресло.
— Я же четко приказал не беспокоить меня! — раздраженно прорычал король, открыв дверь и увидев на пороге двух стражников.
— Это экстренная ситуация, ваше величество! — задыхаясь от волнения, сказал один из них.
— Что еще за ситуация?
— Только что… — проговорил стражник, вытирая ладонью вспотевший лоб. — Только что в саду нашли тело одной из участниц Отбора!
ГЛАВА 14. Семь надгробий
Это была Стейси Берд, седьмая невеста. И по иронии судьбы, теперь участниц Отбора оставалось ровно семь.
Ее тело лежало в дальней части королевского сада. Прямо на кустах алых роз, шипы которых поцарапали ее кожу до крови. Тонкие запястья были изрезаны. И тут же, рядом, лежал окровавленный нож для конвертов. Но что самое главное, экспертиза подтвердила, что когда этот нож перерезал вены Стейси вдоль и поперек, рукоять сжимала ее собственная рука.
Как не трудно догадаться, всех участниц допрашивали. Вот только результата было ноль: никто ничего подозрительного не замечал и не мог даже предположить, что, почему и как могло случиться.
Она не проигрывала Отбор. А значит, у нее не было даже такой вялой причины для «самоубийства», которую можно было бы худо-бедно подогнать в качестве мотива для галочки. Никаких объяснений, никаких свидетелей. И никто не видел ее последние пять часов перед тем, как нашли тело. В последний раз она была замечена Ферчайлд и Хармони в кафетерии — зашла выпить кофе, а после ушла. При этом показалась обеим девушкам совершенно нормальной: ни странного поведения человека, который на грани суицида, ни призраков страха перед тем, кто преследует тебя, чтобы убить.
Все выглядело так, будто седьмая невеста просто так, ни с того ни с сего, решила пойти в сад и перерезать себе вены за два дня до пятого испытания.
Только вот семь оставшихся участниц не были расположены к тому, чтобы верить в такое дурацкое самоубийство. Поэтому сходили с ума от паники, которую усиливало простое понимание: становилось вообще не понятно, по какой причине ты выживешь, а по какой умрешь. Теперь не только проигрыш больше не был гарантией смерти, но и проходное место в испытании не гарантировало выживание. А значит, пропадала последняя иллюзия наличия каких-либо известных правил.
И когда в итоге, при таком вот раскладе, участницам предстояло выдвигаться на испытание Отбора, атмосфера была просто удручающей.
Впрочем, лично для меня одно правило все еще оставалось в силе и действовало с самого начала: я действительно гарантированно умру, если проиграю сама, либо дам вылететь Элеоноре. Следовательно, в любом случае должна протащить нас обеих дальше.
Прибыв на место проведения испытания за несколько часов, мы увидели большой лес, спокойная красота которого теперь казалась нам обманчивой.
Когда мы приблизились к краю леса вместе с ассистентами куратора Отбора, каждой из нас выдали в руки по одному конверту и сказали распечатать его, когда мы, углубившись в лес, разойдемся и останемся одни. Последний пункт мне понравился — он упрощал задачу тем, что мне не придется искать Элеонору, прежде чем браться за выполнение наших заданий.
Дождавшись старта, мы с сестрой, как и в прошлый раз, немного отстали, чтобы никто не заметил, что мы остались вдвоем. А затем, пройдя немного вглубь леса, я спрятала свой конверт во внутренний карман куртки, распечатала тот, который был в руках Элеоноры, и достала лист бумаги…
Который в тот же миг обернулся маленьким шариком света — настолько тусклым, что наверное никто не увидел бы его, оказавшись далее чем в пяти метрах от него. И этот шарик стремительно полетел вправо!
— За ним! — скомандовала я и побежала следом за огоньком, не желая потерять его из виду.
Сбиваясь с ног, не имея возможность нормально следить за тем, куда бегу, я преследовала огонек, лишь на слух определяя, что Элеонора бежит за мной, хоть и слегка отстает. Так продолжалось несколько минут, пока этот «светлячок» не залетел в дупло старого ясеня.
Оглянувшись чтобы убедиться, что сестра никуда не делась, я осторожно приблизилась к дереву и просунула руку в дупло. К счастью, меня там ничто не укусило, а пальцы нащупали продолговатый предмет, который я и вытащила. Это оказался тубус. Открыв который, я увидела свернутый в трубочку лист бумаги.
— Что там? — несмело, даже немного зашуганно пискнула Элеонора, как раз меня нагнав.
— Сейчас узнаю, — строго отрезала я, разворачивая свою находку.
Занятно. Там был… рисунок. Схематический. Две линии, упирающиеся друг в друга наподобие перевернутой «V». Прямо под ней — красный крестик. А рядом с ними, справа, два неровных круга.
Вдумчиво прищурившись, я стала быстро оглядываться по сторонам, а через несколько секунд победно ухмыльнулась: слева от нас, в паре десятков метров, стояло два поваленных дерева, которые уперлись друг в друга, образуя слегка неровную перевернутую «V». А справа от них росли два крупных куста неровной круглой формы.
— За мной, — скомандовала я и побежала к месту. Где дала сестре знак не подходить слишком близко и остановилась прямо под деревьями. По центру — там, где на рисунке была отметина в виде креста.
Секунда, вторая… а потом я услышала голос, прозвучавший прямо в моей голове:
«Десять вперед, тридцать направо, спиной на запад, два назад, шестнадцать налево, восемь направо, а потом позови белого кролика».
Мысленно повторив все цифры, чтобы вдруг ничего не забыть и не напутать, я жестом приказала Элеоноре не издавать ни звука, и пошла вперед. Ровно на десять шагов. Сделав последний из них — развернулась направо и сделала еще тридцать. Затем создала заклинание для определения сторон света, и выяснив, где находится запад, встала к нему спиной и сделала два шага назад. Потом развернулась налево, чтобы сделать еще шестнадцать шагов. После чего, повернув направо, ступила последние восемь…