«В молитве, в касании благодати мы узнаем это царство Божие не в далёком будущем, а здесь и теперь. Вот об этом мы должны молиться и к этому должны стремиться, чтобы, не вкусив телесной смерти, узнать, что такое действие духа Божия, благодати Его. Об этом молиться надо непрестанно», — говорил батюшка.
Тот «мир», который, согласно Евангелию, не может принять Христа, — это не вселенная, не космос, но злая воля, которая действует в благом творении и противится Богу. А совет «не любите мира» в таком контексте следует понимать как призыв не любить (т. е. не признавать) дел врагов Христа. Н. Бердяев говорил, что христиане не должны любить тот «мир», который есть грех и зло. «Церковь противоположна такому «миру», но не противоположна космосу, Божьему творению, положительной полноте бытия».
Если бы причина зла лежала в материи, то бегство из мира, аскеза, оказались бы достаточны для обожения человека. Воплощение Сына Божия было бы не нужно для спасения, и Христос не сказал бы про Себя, что Он есть единственная «дверь» в Царство Небесное (Ин 10. 7).
Согласно Библии, этот мир сотворён чистым; «плоть», «материя» не имеют специфического греха. По отношению к материи, к чувственному Библия оптимистична. Евангелие призывает человека не к разрыву родственных связей с материальным миром, а к отказу от маммоны — корыстной привязанности к благам цивилизации. Более того, мысля истоки зла за пределами чувственного мира, Библия позитивно смотрит и на творческую деятельность человека.
Батюшка считал, что «тайна Боговоплощения есть великое свидетельство против тех, кто хотел бы рассматривать тело с точки зрения нехристианского дуализма и спиритуализма» [66].
Разрыв с Небесным Отцом, грехопадение сопровождалось творческим обнищанием людей. Искупление, возврат блудных детей к Небесному Отцу ведёт к новому обогащению творческих сил.
Христос завоёвывает мир, спасает его, освещает всю природу человека, заключает с ним Свой Завет. Он, по словам евангелиста Иоанна, есть «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин 1.29).
На Его учеников, таким образом, ложится великая ответственность перед Богом продолжить работу Своего Господа по творческому преображению мира. Для того и поставил их Господь, чтобы они шли и приносили плод и чтобы плод их пребывал (Ин 15.16).Как говорил В. Соловьев: «По апостольскому учению все человечество имеет общую задачу, одно общее дело — осуществление Царства Божия в мире». И эта задача не должна казаться человеку непосильной, ибо, «открыв человечеству Царство Божие, которое не от мира сего, Иисус Христос дал и все необходимые средства для реализации этого Царства в мире».
Что же касается ожидания конца света, то отец Александр объяснял, что оно базировалось у первых христиан (и у апостола Павла) на сильном чувстве присутствия Бога. Он говорил, что это чувство часто порождает футурологические ожидания, но потом они как бы отшелушиваются, отделяются. А чувство богоприсутствия, жизни со Христом, остаётся постоянным. И батюшка учил о Парусин (втором Пришествии) как о таком перманентном Присутствии, а не о чем‑то, имеющем отношение к футурологии. Отсюда его постоянное напоминание, что Суд уже начался с приходом Христа в мир и Бог стоит перед человеком сегодня и здесь.
Приход Сына Человеческого означает, по мысли отца Александра, новый этап, следующую фазу того же Откровения, начало которого восходит к праотцу Аврааму. Если раньше Божественная воля открывалась только в Законе и учении, то ныне Сам Бог говорит с людьми через Помазанника. Наступила последняя мессианская эра.
Представление о том, что Суд Божий не когда‑то будет, а совершается сейчас, кардинально меняет наше отношение к людям, к работе, к творчеству. Такое видение создаёт настоящую открытость, присутствие в мире и настоящую инаковость, «полет» над миром. Никакое дело не пугает человека, который находится с Богом в мире.
5
Отец Александр считал, что энтузиазм, связанный с ощущением близкого конца света, с отказом от мира и поношением его, зиждется на маловерии, потому что человеку, который находится в состоянии возбуждения и завтра ждёт конца света, нужно меньше веры, чем тому, кто имеет твёрдую несокрушимую основу в обычной повседневной жизни.
Посланники Христа могут исполнять Его волю, только если усваивают отношение к миру своего Божественного Учителя. И когда Церковь призывает нас прощать «должникам нашим», она нас призывает к Богоподобию. Прощение связано с Искуплением, с жертвой. Господь Сам входит в нашу жизнь, прощая нас. Это жертвенное прощение — суть Евхаристии. «Сие творите в Мое воспоминание». Христос призывает нас не просто совершать Литургию как ритуал, как таинственное действие или мистерию, но идти в мир, пользуясь Его жертвенной силой. Силой, которую мы получаем в Евхаристии.
За тех, кто хочет быть прощён, Он предаёт Себя в жертву. И всякий, кто стремится стать Его учеником, может это сделать только ценой этого приношения. Через тех, кто его принимает, Христос продолжает являть Себя и в Церкви, и в мире. В Евхаристии Его ученики воистину приобщаются своему Господу и продолжают Его силой совершать в мире жертву прощения.
Отец Жак Лев писал: «В жертве, которую мы прославляем в евхаристическом служении, Христос не приносит в жертву Себя Одного. С каким трудом нам даётся понимание, что всё тело Христа, все Его мистическое тело приносится в жертву, чтобы стать во Христе жертвой живой, во славу Божию».
«Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками» (Рим 5.8), поэтому тот, кто хочет быть Его учеником, также должен не осуждать мир, но менять его изнутри. Чтобы понять, что такое Крест Христов, надо самому участвовать в жертвенной интервенции добра, которое как бы погибает, попадая в мир. Да, «зерно, падающее в землю…» умирает, но, в результате, земля получает возможность родить новый плод — многократный, стократный (Ин 12. 24).
В Евхаристии Господь приходит к нам снова и снова, живёт в нас, в нашем сердце. Продолжая Свое Воплощение, Он Сам для нас становится Источником жизни, Силой мудрой жертвенности, Силой любви, Силой творческого порыва. И мы действуем тогда уже не во имя своё, но во имя Божие. Ибо «вера, — утвеждал Д. Бонхеффер, — это не отход от мира, но поиск и нахождение Бога и Его благодати в самом сердце переживаемой действительности. Именно в лоне “предпоследнего” (тело, работа, общество) христианин движется к “Последнему” — подлинно божественной реальности» [67].
Жертвенное воплощение Христа в мире, Его присутствие в нашем мире является удивительным желанием Бога, которое мы узнали через Иисуса. Ибо Он сказал: «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14. 9).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});