Не случайно праздник Торжества Православия был установлен на Востоке в честь Собора, объявившего ересью иконоборческое движение, которое поддерживали могущественные византийские императоры. Вся византийская власть, т. е. все силы государства были тогда против Церкви, а за истинную веру выступал народ и святые — св. Иоанн Дамаскин, св. Федор Студит. Не мечом, а духовной силой побеждало подлинное Православие. «Когда же в прошлом Церковь прибегала к внешней силе, она теряла право называться Христовой Церковью», — говорил батюшка.
Многие беседы и проповеди отца Александра были направлены на переосмысление истории страны, христианства, истории различных религий. Батюшка видел путь Церкви как единый и непрерывный поток: Церковь и Библия, Писание и Предание, закон и благодать — постоянно создающийся, обновляемый поток, в котором сливаются Божественная воля и человеческий дух. К этому единому потоку богочеловечества примешиваются грех и людская немощь — «все мелкое и временное, что прежде всего бросается в глаза; духовное же требует подвига и продвижения вглубь».
«Мы все несём ответственность за Церковь, за Богочеловечество, — говорил батюшка, — за тот союз, который Бог заключил с человеком, за Его кровь, которую Он пролил, чтобы мы получили эту Его силу, чтобы Он нас поднял на вершину Своего Замысла о человеке».
Предание суммирует духовный опыт Церкви, накапливаемый из поколения в поколение веками. А воплощают этот опыт святые. Он становится доступен всем членам Церкви через молитвенное общение. И отец Александр предание Церкви прежде всего ощущал в своей молитвенной жизни. Он писал: «Святые — это те, кто были причастны запредельной Реальности. Им во всей полноте присущи черты конкретного человека, вписанного в определённую эпоху. И в то же время они возвышаются над ней, указывая путь в будущее» [64].
4
Опыт святых становится бессмертным только потому, что они строят свою жизнь в соответствии с Евангелием. Слово Божие, а не человеческие измышления указывает людям смысл и цель земного существования. Для нас важно, что, проповедуя воскресение плоти, Евангелие смотрит на будущее с надеждой, основанной на вере в Божий промысел о каждом конкретном жителе Земли. Но не всем христианам эта истина представляется очевидной. Для последователей восточной аскетики, пропитанной духом эллинизма, единственным путём к спасению всегда оказывалось унижение материи, дискредитация плоти.
Аскетизм неевангельского духа на протяжении двух тысяч лет порождал пессимистическое мировоззрение, апеллирующее к идее неудавшейся истории. Те, кто его исповедуют, считают, что обещанное Господом Царство не осуществляется в мире. «Мир, по их мнению, — говорил отец Александр, — это нечто ужасное, он не вышел, не удался. Его надо только наказывать. Геенна огненная… Единственное спасение в том, что суд Божий все это разломает и выбросит вон».
Напряженный апокалиптизм, начавшийся в эпоху неоплатонической философии, вёл к бегству от мира. Но батюшка говорил: «Идея, что мир погиб, погряз в грехе, а мы, собравшиеся в Церкви, спасены — это идея совершенно чужда Тому, Кто рассказал притчу о пастухе, оставляющем 99 овец, чтобы отыскать одну» [65].
Поддавшиеся соблазну мироотрицания обычно оправдывают свои взгляды новозаветными текстами, например, словами Христа: «Царство моё не от мира сего» (Ин 18 36) или апостола Иоанна: «Не любите мира, ни того, что в мире» (1 Ин 2 15). Однако эти слова не могут быть правильно поняты вне контекста всей Библии. Отказ от библейского мышления, от Ветхого Завета привёл в своё время к возникновению одной из самых пагубных для христиан ересей — манихейству, которое почитало сотворённый Богом материальный мир прибежищем всякого зла, непригодным к спасению. Но ни Ветхий Завет, ни Новый не дают никаких оснований считать наш мир безнадёжно дурным. В том же Евангелии от Иоанна сказано: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3 16).
Христос говорит об учениках, которых Он посылает проповедовать Евангелие: «Они не от мира, как и Я не от мира»(Ин 17 14), «Мир возненавидел их» (Ин 117), но Ему же принадлежат и другие слова: «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин 17 15).
Таким образом, Господь не хотел, чтобы Его последователи оставили этот мир, удалившись в «пустыню». Его ученики — тоже часть мира, но часть, уже искупленная Христом. Более того, Он обещал, что уже здесь, на земле, они войдут в Царство Божие.
Благая Весть Господа началась со слов: «приблизилось Царство Небесное», и в первых же строках молитвы «Отче наш» мы говорим, обращаясь к Небесному Отцу: «Да приидет Царствие Твое; да будет Воля Твоя и на земле, как на небе». Куда призываем мы Царство Божие в этой молитве? В этот мир. Где должна исполниться воля Небесного Отца? В этом мире.
Господь сказал ученикам: «Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его» (Ин 14 16). Получившие дар Духа Святого, находящиеся в радости Своего Господа апостолы становятся помощниками Христа в работе по спасению этого мира. Он Сам говорит: «Я пришёл не судить мир, но спасти мир» (Ин 12 47). «Спасти мир» — вот слова Христа, ясно указывающие на цель Его прихода и задачи Его последователей. Апостол Павел имел все основания утверждать чудесную перспективу преображения Вселенной, говоря: «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор 5. 19). Таким образом, евангельское учение о мире глубоко антиномично, таинственно, оно не поддаётся анализу гностического, рационального ума.
В конечном счёте, именно за этот мир, за его спасение Христос претерпел Свои Крестные страдания. Значит, попытки использовать отдельные фразы Евангелия для обоснования позиции эскапизма — прямое искажение Евангельского духа. Ибо спасение мира (которое принёс Христос) нельзя понимать как развоплощение мира. Раз Бог воплотился, значит ценность этого мира БЕСКОНЕЧНА.
Отец Александр говорил, что мы не имеем права считать, что воля Творца это что‑то потустороннее, что Она должна осуществиться в иных мирах или в отдалённом будущем. Благая весть, Евангелие как раз и заключается в том, что Царство Божие уже пришло и Оно уже в мире! Слова «Царство Мое не от мира сего» означают, что Оно приходит в этот материальный мир, но из другого, из духовного измерения.
«В молитве, в касании благодати мы узнаем это царство Божие не в далёком будущем, а здесь и теперь. Вот об этом мы должны молиться и к этому должны стремиться, чтобы, не вкусив телесной смерти, узнать, что такое действие духа Божия, благодати Его. Об этом молиться надо непрестанно», — говорил батюшка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});